Дмитрий Тростников - Прямой эфир
Наконец, участники сессии вернулись в зал. С трибуны председатель счетной комиссии перечислил: сколько выдано бюллетеней, сколько их обнаружено в избирательной урне, сколько оказались недействительны. И только после этого назвал главную цифру — сколько голосов «за». Всего — 21 голос. Этого не хватало для избрания Самойлова.
— Председатель законодательного собрания не избран, — констатировал выступающий, не забыв добавить в интонацию нотку скорби, соответствующую драматичности события.
Сегодня при голосованиях творилось что-то не то. К новой сенсации зал был уже готов. Слаженная машина областной власти, когда «карманное» заксобрание привычно штампует любые предложения губернатора, дала сбой.
Губернатор Захаров в президиуме коротко переговорил с Самойловым, так и не сменившим статус старейшего депутата на спикерский. Тот подвинул к себе микрофон и сбивчиво произнес:
— Есть предложение заседание первой сессии перенести на неделю, чтобы фракции могли провести консультации. Ставлю на голосование.
Губернатор Захаров сидел мрачный и молчаливый. Вице-губернатора Щукина в зале не было. Табло отсчитывало секунды паузы. Депутатский корпус нажимал кнопки электронной системы.
После того, как сессия завершилось безрезультатно, собравшиеся расходились стремительно. Заполненный до отказа зал опустел, словно была объявлена пожарная эвакуация. VIP-персоны, забыв привычную солидность, норовили незаметно прошмыгнуть мимо сгрудившихся в фойе телекамер, словно приняли участие в постыдном фарсе и надеются, что их присутствие останется незамеченным.
— Ну что, скандал?! — спросил на прощание обрадованный «вечерышник».
— Скандалище! — подтвердил Стас. — Теперь есть о чем в «Новостях» рассказывать. Поеду скорее в редакцию, работать надо.
Они не доехали до «Орион-ТВ» всего пару кварталов, когда оператор Миша попросил водителя остановить машину.
— Серега, тормозни! Давай аварию снимем!
Посреди улицы под противоестественными углами стояли две смятые легковушки. Здесь можно было быстро снять небольшой сюжет в рубрику «происшествия» сегодняшних «Новостей». Мимо таких случаев информационщикам проезжать не полагалось. Стас мысленно похвалил молодого оператора. После их совместной поездки, когда тайком снимали особняк сына губернатора, парень заметно прибавил опыта.
Миша деловито и быстро принялся снимать смятые углы машин, пока их владельцы тут же спорили, кто виноват. Но Стас перестал их слушать, когда боковым зрением вдруг заметил Настю. Она высаживалась из дорогого джипа на противоположной стороне улицы. Видимо, она специально попросила высадить ее за пару кварталов до редакции, чтобы ее нынешний поклонник не «засветился» перед конторой «Ориона». Она еще помахала рукой, оглядываясь на тонированные стекла дорогого авто. Андреев не знал, чья это машина, но был уверен, что Пантелеевича.
В следующий момент Насти уже не было на улице, она свернула во дворы, срезая путь к редакции. Стас с горечью вспомнил, как они летом уходили поодиночке, чтобы не привлекать внимания, и встречались через два квартала, примерно в этом месте. Он ловил «тачку» — ехать в его холостяцкую квартиру, заниматься там любовью. Теперь все по-другому. Теперь она в поисках новых лиц, новых приключений, новых эмоций… Хочет успеть все и сразу.
Миша закончил съемку.
— Хорошо, что жертв не было, — дружелюбно улыбнулся он уже в машине, деловито сворачивая камеру и укладывая ее в кофр.
— Ну, и какой же ты после этого телевизионщик?! — возмутился водитель. — Вот Валера снимает аварии, как надо. Сначала в кадре видно только дома и деревья, потом становится понятно, что это они отражаются в луже, а потом отъезд камеры и становится видно, что это большая лужа темной крови, а рядом «девятка», разбитая в хлам. Вот это я понимаю! Аж, мороз по коже!.. — хохотнул водитель.
Стас тоже вспомнил тот сюжет, проходивший в эфире три, или четыре года назад. Операторская съемка всем запомнилась. Водитель, тем временем, обернулся к Андрееву.
— Станислав Дмитриевич, как все-таки у нас с зарплатой будет?
— Не знаю, Серега, — признался Стас. — Многое будет зависеть от рекламных сборов. Выполнит рекламный отдел план или не выполнит.
— Да кто ж нам рекламу теперь даст? — недовольно крякнул водитель. — Теперь все знают, что мы против губернатора. Дураков нету. Меня вот это бесит. Что, Марк не знал, что так будет, когда во все это ввязывался? Подставил весь канал. И девки из рекламного отдела скучные сидят, за декабрь ничего им не накапало. Выходит, не будет денег, — сделал вывод реалист-водитель.
И какая может быть ревность, когда твоим людям не платят зарплату? Нет зарплаты — нет ревности.
25.— Самоубийца! Пропил уже не только мозги, но и инстинкт самосохранения.
Когда Марк сказал такое про Генса Шестакова, Андреева это не сразу насторожило. Даянов всегда говорил энергично, используя сильные обороты и преувеличения. Тирада была вполне в его стиле, Стас не придал значение прозвучавшим словам. Весь разговор с президентом «Ориона» складывался так, что не о Шестакове впору было беспокоиться.
Вернувшись в редакцию после сорванных выборов спикера заксобрания, Андреев немедленно сел за монтаж сенсационного сюжета. Тут позвонил Марк — он хотел знать подробности, как все произошло на сессии. Андреев пообещал приехать в офис сразу же, как закончит работу. Но президент не стал дожидаться. Его «Мерседес» уже через полчаса стоял возле крыльца.
Пока машина везла их по городу, Даянов договаривал по телефону с разными людьми. Стас, расположившись на заднем сиденье, чувствовал себя неловко. Не забыта была их короткая стычка с президентом, когда тот отправил Андреева в «нокаут», упрекнув мифической квартирой. Стас был уверен, что они оба понимают: накопился изрядный взаимный счетец, и рано или поздно Марк предъявит претензии и за сопротивление его воле, и за проблемы с пьянством. Но пока сделать это не позволяют обстоятельства.
Сам Стас уже не мог говорить с Марком на чистоту. Он порывался задать вопрос — правда ли, что Даянов ведет переговоры о продаже «Ориона»? Или это выдумки врагов, желающих напакостить? Но не спросил. Не смог превозмочь себя, толкнуть Марка на ложь прямо в глаза. Андреев так часто выслушивал всевозможные лицемерные отговорки политиков и должностных лиц, что выработал тошнотный синдром на ложь. Не объяснимый, но безошибочный. И не готов был получить сейчас какое-нибудь искусное вранье от Марка. А то, что Даянов не скажет ему правды, Стас был почему-то уверен.
— Мне звонил твой придурок, Шестаков, — наконец повернулся Марк. — Плел какую-то чушь. Пытался шантажировать. Предлагал купить информацию за сто тысяч долларов. Прикинь?.. У него, по-моему, белая горячка уже от пьянства. Ты как думаешь? Ладно, пошли, прогуляемся.
Андреев обратил внимание, что, убирая телефон, Даянов не просто сложил его, а даже совсем отключил. Машина остановилась у входа в городской центральный парк. Это еще сильнее удивило Стаса. Оказалось, что Марк планирует говорить на открытом воздухе, чего за ним прежде не водилось. Водитель-телохранитель тоже вышел из машины и побрел за ними на расстоянии, оставлявшем возможность контролировать ситуацию вокруг.
— «Прослушками» какими-то меня стращал, — продолжал Даянов. — Совсем ума нет. Я свой кабинет на проверку сегодня поставил на всякий случай. На выборах с каким только дерьмом не столкнешься. Вы тоже лишнего не болтайте по сотовым телефонам. Обстановка нынче напряженная. А тебе, кстати, он не звонил, этот Шестаков?
— Нет, — ответил Стас. Ему показалось, что Марк тщательно вслушивается в его интонацию, правда ли, что не звонил? Не знает ли Андреев то, что знать ему не положено.
Стасу действительно нечего было сказать. Разве что вспомнить, как пару раз Шестаков донимал его пьяными откровениями, дескать, мечтает «рубануть денег» сразу столько, чтобы уехать к морю и никогда больше не работать. «Добыть бы такую информацию, чтобы за нее сразу чемодан «налика» отвалили. Просто за умолчание. Но Уотергейтов у нас не водится», — разочарованно сетовал тогда Генс.
— Если вдруг позвонит, ты Шестакову передай, чтобы бросал эту затею, — предупредил Марк. — Журналисту за шантаж положена уголовная статья. Это я — гуманист. А если он надумает такие трюки с другими людьми делать — плохо кончит. Но я тебя не для этого позвал. Рассказывай, что там было на сессии?
Андреев принялся описывать, каким образом губернатор потерпел поражение в заксобрании. Марка интересовали любые подробности.
— Ну, и как твои ощущения? — спросил Даянов. — «Дед» после этой сессии успокоится? Поймет, что игра проиграна?
— Думаю, нет, — признался Стас. — Губернатор никогда не сдастся. Привык, что он тут главный. Не представляет иного. Скорее, «дед» сейчас пойдет на крайние меры. Не знаю, на какие, просто ринется напролом.
