Эдуард Лимонов - Исчезновение варваров
Интеллектуальная, книжная, умозрительная энергия советской буржуазии (компании Афанасьева, Шмелева, Собчака, Коротича, Бурлацкого и тысяч других) толкает страну к озападниванию. Эмоциональная же народная энергия (это всегда эмоциональная энергия), не заряженная никак, ни положительно, ни отрицательно, пассивно, но мощно сопротивляется насилию озападнивания и тяготам этого насилия. Это она — главный противник, «саботажник», "главный консерватор" перестройки, а не "консерваторы КПСС" или возведенный в ранг злодея "военно-промышленный комплекс".
7. Авторитарный лидерПробудив народную энергию, лидеры буржуазии не рады этому. Кошмарные видения народных, разинско-пугачевского размаха бунтов преследуют их. Их интеллектуальная энергия все более бессильна в столкновении с эмоциональной энергией масс. Страна все больше подчиняется мощному полю народной энергии, но управляется по-прежнему (все немощнее и немощнее) бюрократами-функционерами. Увы, ни один из двух (якобы противостоящих друг другу, на деле они мало чем отличаются) «больших» лидеров — ни экс-радикал Горбачев, ни нынешний радикал Ельцин — не обладают эмоциональной привлекательностью. ("Харизма" — называют этот феномен привлекательности американцы.) Ни тот ни другой не способны к соединению с эмоциональным полем народным. Чуждые, деревянные, неестественно натянутые, управляют они с помощью сухих и холодных декретов-циркуляров (точнее, пытаются управлять) наэлектризованным полем народным. Бесполезные попытки. Ельцин пока выглядит выигрышнее. Но лишь потому, что имя Горбачев навсегда уже связано с разрухой, недостатком питания, свирепостью национальных бунтов.
Советскому народу нужны сегодня позитивные ценности. Он устал от презрения, от критики, от унижений, от покаяния. Народу неотложно нужна сегодня новая уверенность в себе. Вера в то, что он «хороший», моральный народ. Советскому народу нужна новая гордость собой. Всего этого ни министерские перетасовки, ни передача шахт в ведение РСФСР, ни болтовня многотысячных Советов депутатов не могут ему дать. Прошли времена, когда можно было управлять народом сверху вниз, пересылая установки вниз по партийным линиям. (А именно так привыкли управлять бывшие областные секретари КПСС и секретари ЦК — Горбачев и Ельцин.) Народу в его нынешнем горчем состоянии нужен эмоциональный «харизматический» лидер. Советский народ отзовется сегодня только на эмоциональный контакт. Народу нужен такой же, как они, опытный и мудрый. Которому они смогут поверить, как своему. В лице которого они смогут любить самих себя наконец, после многолетнего периода отвращения к себе, навязанного им советской буржуазией. Лидер, способный внушить им новую гордость и объединить их опять в советский народ. Лидер, который вернет им утраченное достоинство, веру в себя. Скажет им, уверит их в том, что они не хуже других народов… а кое в чем и получше…
Такой лидер насущно нужен, как хлеб, и должен прийти. Да, это будет авторитарный лидер. Да, он силой остановит эпидемию малодушия. Авторитарность власти — одна из традиций многонациональной российской цивилизации. В критические для российской цивилизации моменты Истории всегда, слава Богу, появлялись такие авторитарные лидеры. Князь Александр Невский, Петр Первый, Ленин (его заслуга в спасении страны от хаоса и распадения). Иногда мы выбирали себе лидеров. Так, выбрали, намучившись Смутным временем, на царство Михаила Романова в 1613 г. Да, авторитарные эти лидеры являлись тем не менее символами чаяний и стремлений здоровой части нашего общества. Плоть от плоти и кровь от крови народной, эти люди старались не для себя, но для блага государства, то есть всех, то есть для народного блага. ЛИДЕР — НАРОДНОСТЬ — ТРАДИЦИЯ — НАРОДНАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ — таковой будет формула грядущей идеологии СССР.
Тем же, кто панически и иррационально боится авторитаризма (при этом участвуя активно в борьбе против вождя Горбачева, за вождя Ельцина), следует сказать, что есть только одна альтернатива: хаос голодных «демократических» республик, размером каждая с ленинградскую улицу или московский район, где по щиколотку в крови бродят вооруженные голые люди.
Во времена бедствий, нашествий варваров и восстаний рабов мудрые римляне-республиканцы выбирали диктаторов с чрезвычайными полномочиями. Последуем их примеру. Увы, имеющий полномочия Президент страны не имеет силы воли ими воспользоваться. Пусть же народ выдвинет естественного вождя.
1992 г.
ИЗ КНИГИ «ДИСЦИПЛИНАРНЫЙ САНАТОРИЙ»
РАЗМЫШЛЕНИЯ ПО ПОВОДУ САМОЙ ЧЕРНОЙ КНИГИ ВЕКА
Уинстон Смит "верил, что он был рожден в 1944 или 1945 году", то есть мы с ним ровесники. Поскольку 1984 г. давно просвистел мимо и ничего похожего на общество, созданное воображением Оруэлла, на поверхности глобуса не обнаружено, я перечитал приключения человека моего возраста.
Сюжет — глуп. В Великобритании 1984 г. (в Океании) внебрачный секс между членами партии запрещен. Уинстон Смит нарушает запрет (уже пять лет тюрьмы минимум). Чуть раньше он начинает вести дневник (двадцать пять лет или смерть). Снимает комнату для свиданий с Джулией (над антикварным магазином, в квартале "пролов") у (как позже оказывается) агента "Полиции Мысли". Вместе с Джулией поддается провокации злодея О'Брайена и вступает в заговор (словесный) против Партии (смертная казнь). Получает запрещенную книгу Голдстейна (еще раз смертная казнь). Смита арестовывают, пытают, подавляют его волю. В последней главе он отпущен "на свободу", но читателю ясно, что тотчас за пределами книги его неминуемо арестуют и ликвидируют. Ясно и то, что глупый сюжет используется Оруэллом, дабы продемонстрировать читателю общество будущего — Великобританию-Океанию 1984 г. Считал ли автор продукт своего творчества пророчеством или лишь возможной моделью будущего, к оценке книги отношения не имеет. Так же как и причины ее написания.
Смит во мне сочувствия не вызвал и в высшей степени не понравился. По сути дела, он стандартный персонаж английской литературы — маленький человек (пять фальшивых зубов, язва на ноге). Забыв об Океании, видим типичного английского клерка среднего возраста. (Вспомним Т. С. Элиота: "Я старею, я старею /Я постель бутылкой грею/ Можно ль мне носить пробор?..", или протагониста романа Грэма Грина "The Human Factor"[1] — Кастла, советского шпиона.) Оруэлл уверяет нас, что ужасная история его клерка разыгрывается в будущем — в 1984 г. Внимательный читатель обнаружит, что в книге паразитически удобно устроилось прошлое (роман написан в 1948 г.). Судите сами.
Падающие через каждый десяток страниц на Лондон "ракетные бомбы" заставляют вспомнить ФАУ-2, посылаемые германцами на Лондон в 1942–1944 гг. Уинстон и Джулия встречаются на колокольне, в местности, куда "30 лет назад упала атомная бомба". Банды юношей "в рубашках одного цвета" и "крепкие мужчины в черной униформе, в железом подбитых сапогах и с дубинками в руках" заимствованы из германской истории 1920–1945 гг. Туда же относятся голубые и (для высшей иерархии партии) черные комбинезоны героев книги. "Плавающие крепости" Океании конечно же содраны с американских бомбардировщиков "Летающая крепость". "Трехлетний план" и "колонии для бездомных детей" отсылают нас безошибочно к истории СССР. Давно установлено, что Голдстейн с козлиной бородкой списан с Троцкого. "Две минуты ненависти" и "неделя ненависти", вероятнее всего, заимствованы из ритуалов какой-либо из фрейдистских сект. "Великие чистки 50-х и 60-х годов", без сомнения, ведут свое происхождение от сталинских чисток. (Какими бы абсурдными эти процессы ни казались с Запада, они были следствием и необходимостью борьбы за власть. Дабы процессы над лидерами партии не превратились в процессы над партией, Сталин был обязан выдумать все эти невероятные «предательства» и связи с иностранными разведками. Цели своей он достиг…)
В «1984» — засилье деталей прошлого и лишь пара деталей (предположительных) будущего. Прежде всего знаменитый телескрин, о котором известно, что его нельзя выключать (член высшей иерархии партии О'Брайен имел право выключать свой на полчаса). Во время написания романа телевидение уже существовало, пусть и в зачаточном, полуэкспериментальном состоянии. Оруэлл выбрал новое изобретение главным персонажем будущего и основным средством контроля. (Он было заикнулся на первых страницах по поводу полицейских геликоптеров, висящих над улицами, полиция заглядывала в окна, но, поняв, насколько сей метод глуп, поправился: "геликоптеры были не важны, однако. Полиция Мысли была важна".) Установка в жилищах членов Партии принимающе-передающих телевизионных аппаратов теоретически возможна. Однако, не говоря уже о цене проекта, центр обработки информации должен быть чудовищно велик, и, может быть, половине наблюдаемых придется наблюдать за другой половиной партийного населения. Даже компьютеры не решают проблему, так как программирование разрешенных и неразрешенных движений и текстов — сизифов труд. (Не говоря уже о бесцельности всей затеи — наблюдения. Разве при отсутствии телескрина современный цивилизованный европеец или американец позволяет себе в стенах своей квартиры экстравагантное поведение? Самое большее, на что может рассчитывать наблюдающий Big Brother или его служащие, — секс-сцены и скандалы.) Современное телевидение, безусловно, контролирует население. Но не наблюдая, а показывая. «Ньюспик», вместе с телескрином обязанный постоянно напоминать читателю, что дело происходит в будущем, действительно принадлежит настоящему (и Оруэлла и нашему) и будущему. Вульгаризация, упрощение и смешение языков — феномен нормальный. Происходит он повсюду, со всеми сразу языками мира и во множестве форм. Например, вкрапление английского в языки мира. «Франгле» — испорченный английским французский существует, и плацдарм его расширяется. Но вовсе не с помощью "мужчин в черной униформе и с дубинками в руках", но добровольно, согласно необходимости и желаниям масс.
