KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Современная проза » Марина Юденич - Дата моей смерти

Марина Юденич - Дата моей смерти

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Марина Юденич, "Дата моей смерти" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Чудом выжившие потомки бывших хозяев, которым иногда от щедрот оставляли для проживания одну комнатенку. Другие бедолаги, не смевшие рассчитывать на лучшее жилье: отбывшие свое заключенные, иногородние рабочие, рабским трудом заслужившие право на вожделенную московскую прописку, и еще Бог весть кто.

Но Кассандра, как упрямо называю я про себя эту женщину, вовсе не была похожа на иногороднюю рабочую или отбывшую свой срок преступницу.

Скорее, она из тех, настоящих, владельцев дома.

Уж очень видна порода.

И вся она какая-то хрупкая: от тонкой лебединой шеи, до узких ладоней с ломкими длинными пальцами.

Про таких вот, сдается мне, чуть гнусавя, пел когда-то грустный клоун — Вертинский: " Вы ангорская кошечка, статуэтка японская, вы капризная девочка с синевой у очей, вы такая вся хрупкая, как игрушка саксонская…. " И что-то там еще подобное: надрывно и щемяще.

Я плохо представляю себе, как выглядят, на самом деле, японские статуэтки и саксонские игрушки, но мне отчего-то кажется, что именно так и выглядят, как эта Кассандра по имени Дарья.

— Проходите! — говорит мне она тихо, и голос ее мелодичен и полон расслабляющего тепла. — Мне звонила Машенька.

— Машенька? — я совершенно забыла, что Мусю на самом деле зовут Мария, а уж назвать ее Машенькой мне бы никогда не пришло в голову. Потому, что Машенька в моем понимании — это, либо девочка из когорты сказочных персонажей, либо милая юная девушка с золотистой косой до пояса. Именно так.

Но Кассандра думает иначе.

— Я зову ее Машенькой, потому что Муся — имя для пожилой родственницы — приживалки, годной только для того, чтобы ходить за больными и мыть после гостей посуду.

— А Муся всегда занимается только этим — думаю я, следуя за женщиной — статуэткой по широкому коридору, стены которого сплошь заставлены книжными полками. Полки чередуются с какими-то неразличимыми в полумраке картинами в тяжелых и вроде бы золоченых рамах. И еще думаю, что тремя словами она удивительно точно определила амплуа Муси, но она неожиданно прерывает мои мысли — Потому вы все и привыкли использовать ее лишь как сиделку и домработницу. Имя многое определяет в судьбе человека, вот приклеилось в ней это — Муся, и никто за ним уже не видит в ней ничего большего.

— Возможно — быстро соглашаюсь я, и опасливо думаю про себя: « В мыслях надо быть осторожней. Вдруг она и на самом деле умеет их читать» Хотя для того, чтобы сейчас определить ход моих мыслей по поводу Муси-Маши достаточно простой проницательности и логики.

— Походите. — Приглашает меня Кассандра, открывая дверь одной из комнат. — И не удивляйтесь — Замечание более чем уместное, потому что из атмосферы старой, а судя по коридору, даже древней, дореволюционной квартиры, я попадаю в холодный сверкающий мир хромированной стали, белой кожи и матового стекла. Мир самого что ни на есть победившего авангарда.

Предо мной — словно экспозиция на выставке модного интерьера. — Предки мои в этом доме жили еще до революции — продолжает объяснять Кассандра, — и после нее — тоже, однако вместо всего дома занимали только три комнаты, как-то отгороженные в отдельную квартиру. Им еще повезло. Это потому, что дед был профессор медицины, психиатр и пользовал некоторых номенклатурных товарищей и их родню. А когда настали другие времена, и родителям предложили переселиться в новую, по тем временам вполне приличную квартиру, бабушка — она тогда была еще жива встала насмерть: "уезжайте с Богом хоть к черту на кулички ( она дерзкая была: могла и такое завернуть ), а я здесь умирать буду! " И все остались. А потом привыкли, и уж когда бабушка умерла, родители никуда переезжать не захотели. Потом, наверное, и я не пожелаю сдвинуться с места. Ну а пока в этом тереме царя Гороха, единственную дерзость я себе все же позволила: вот, комнату свою оформила по собственному вкусу. Так и живем. Здесь XXI век, а за стеной — Х1Х или того раньше. Но я вас заболтала. Располагайтесь!


Расположиться в этом царстве двадцать первого века было не так-то просто.

Диваны ослепляли кипенной белизной, садиться на них было как-то даже неловко, а тонкие хромированные ножки, удерживающие на себе причудливо изогнутые массивы, не внушали доверия. От этого к неловкости добавлялся еще и страх.

Такими же белоснежно — хрупкими казались и кресла, небрежно расставленные по большой почти пустой комнате.

Остальное убранство ее составляли полки из голубоватого, матового стекла, как гирлянды нанизанные на тонкие стальные нити, свисающие с потолка.

Конструкция тоже казалась шаткой, и удивительно было, как удерживает она на себе изрядное количество книг, какую-то электронную технику — то ли музыкальный центр, то ли что-то еще более хитрое и крутое, но тоже поблескивающее матовым серебром корпуса.

Еще замечаю я в этой белой комнате стол.

Очевидно за ним работает хозяйка, поскольку на столе — раскрыт портативный компьютер, разбросаны дискеты, бумаги и несколько ярких маркеров.

Но и стол, как все здесь, не очень похож на себя.

В том смысле, что очень мало напоминает обычный письменный стол.

Следуя традиции этого авангардного мира, стол тоже сделан из стекла, слегка голубоватого, как и полки на стене, а основанием ему служат три скрещенные толстые стеклянные трубки, тоже, разумеется, голубого прозрачного стекла.

Хозяйское кресло с одной стороны стола — белое кожаное с высокой спинкой, вращается хромированной ножке, а гостю, если он надумает сесть к столу, предлагается почти такое же, но несколько пониже.

Последняя деталь интерьера этой комнаты — телевизор, но корпус и ножки его тоже выполнены из серебристого металла.

Тем не менее, обитель Кассандры мне нравится.

И бегло оглядывая ее, я даже вздыхаю с некоторым облегчением, потому что в душе ожидала и боялась попасть в какую — ни — будь мрачную пещерку, увешанную пучками ядовитых трав, засушенными змеями и крокодилами, или, на крайний случай, мерзкими масками каких-то людоедских племен и фрагментами их же накальной живописи.

У Кассандры, на абсолютно белых стенах, кроме полок-гирлянд висит еще пара картин — в сине-голубых холодных тонах, изображение на них простому смертному понять невозможно, но графический хаос, тем не менее, притягивает взор и требует внимания.

Еще одна картина ярким пятном пламенеющая на белой стене, тянет взгляд к себе.

Возможно, она несколько диссонирует с общим стилем и цветовой гаммой комнаты, но, неискушенной в живописи, мне полотно это кажется удивительно сильным.

На холсте сочными и даже несколько мрачными красками изображен крест с распятым на нем Создателем.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*