Мария Воронова - Клиника одиночества
Таня посмотрела на часы:
– Время-то летит... Пойдемте расплатимся, и я побегу. Дима скоро приедет, нужно его ужином кормить. Люба, давайте обменяемся телефонами.
– С удовольствием, – усмехнулась Люба. – Тогда после свадьбы я смогу сообщить вам, как вы были правы.
Таня вдруг быстро заговорила. Что Любе лучше не проверять ее правоту на собственном опыте. Что она уже впадает в зависимость от Бориса, а дальше будет только хуже. Максимов наберет обороты, а у замученной Любы не будет ни времени, ни сил сообразить, насколько неправомерными являются его запросы. Она будет исполнять все, лишь бы только Борис отвязался от нее со своими нравоучениями и оскорблениями.
– Вы будете жить в атмосфере хронического предательства, – сказала Таня. – Вам кажется, предательство – это когда муж бросает больную жену или с маленьким ребенком или находит богатую женщину? Да, но есть предательство и не такое глобальное, мелкое, гнусненькое, зато каждый день. Ведь предательство – это когда человек делает себе хорошо, прекрасно зная, что другому от этого будет плохо. Нужен ли вам муж, который станет предавать каждый день, а если вдруг возникнет критическая ситуация, предаст по-настоящему?
Люба собиралась ложиться, когда в ее дверь поскреблась Зоя. Накинув на ночнушку махровый халат, Люба впустила подругу.
– Ну что, невеста? – неожиданно ласково улыбнулась Зоя. – Переживаешь?
Люба кивнула.
– А должна бы светиться от радости. Чтобы этот свет, как говорится в романах, озарил всю вашу будущую семейную жизнь. Эх, подарить бы тебе свой мозг хоть на недельку!
Она прошла на кухню и без спроса включила чайник. Люба растерялась. В мучительных раздумьях последних дней она совсем забыла про еду. Холодильник усердно морозил палочку дрожжей и полбанки хрена, в буфете лежал пакет гречневой крупы – вот и все запасы.
– Вино будешь? Только закуски нет.
Бутылку хорошего каберне Люба берегла для романтического вечера с Максимовым, но теперь решила, что угостить Зою будет гораздо правильнее. Ведь придать романтику ее отношениям с Борисом не под силу и целому погребу отборных французских вин.
Яростно гримасничая, она ввинтила штопор в пробку, встала, зажала бутылку ногами и принялась тянуть. Судя по тому, как легко вышла пробка, вино было действительно хорошим.
– Давай еще по глоточку? – попросила Зоя, когда первая порция была выпита. – И все, а то у меня завтра операционный день. Любаша, я знаю, как тебе сейчас тяжело. Ты же собираешься выйти за Максимова только потому, что боишься остаться одна. Ты думаешь: «А вдруг у меня больше не будет шанса выйти замуж?» Только поэтому ты еще не послала его туда, где его давно ждут с распростертыми объятиями! Ведь так, скажи!
– Ну и что? – буркнула Люба.
– А то, что ничего хорошего не получается, когда тобой руководит страх. Поверь, это плохой советчик. Если ты чего-то боишься и живешь под гнетом этого страха, то тут есть два варианта. Либо с тобой происходит именно то, чего ты боялась и всеми силами старалась избежать, либо что-то другое, но еще хуже. Если ты выйдешь за Максимова, события будут развиваться по второму варианту. Через год ты подумаешь, как же хорошо было жить одной!
Люба пожала плечами.
– Я работаю хирургом, – продолжала Зоя, – а эта специальность учит человека принимать решения. Так вот, прежде чем что-то сделать, нужно спросить себя: зачем? Если не можешь внятно ответить, лучше не делай. Ответ «на всякий случай» не принимается.
– Ты сама сколько раз мне говорила, что сомнения в необходимости операции всегда решаются в пользу операции!
– Люба, если у тебя после общения с Максимовым, рассказов Тани и моих уговоров остались еще какие-то сомнения, то ты, прости меня, свихнулась. Да понимаю я! – Она жестом остановила Любу, которая открыла рот для возражений. – У тебя давно не было мужчины, а тут еще этот Стас, козел женатый, подвернулся. Рожать пора опять-таки. Но, Люба, если тебе плохо, не спеши делать еще хуже. Милая моя, ты же в него не влюблена вот ни настолечко!
– Вы правы на сто процентов! – простонала Люба. – Характер у него плохой. Но ничего, приспособимся, проживем как-нибудь. Такого, значит, мне Бог послал.
Зоя покрутила пальцем возле виска.
– Такого, – сказала она с нажимом, – ни один Бог послать не может. Как бы ты ни нагрешила, Божье милосердие вообще-то безгранично, а Борис Владиславович и милосердие – две вещи несовместные. Понятное дело, ты нас с Таней слушать не хочешь. Таня замужем, и у меня, как назло, роман. Ты нам, наверное, завидуешь. Завидуешь-завидуешь, не спорь! Я бы лично завидовала. Да я и завидовала, помнишь, когда ты пришла ко мне и рассказала, как целовалась у Розенберга? Я подумала: «Вот, а у меня опять ничего».
– Ну а теперь у тебя как? – Люба воспользовалась первой же возможностью, чтобы перевести разговор на другую тему.
– Насчет меня не беспокойся. Ванька поиграет со мной, да и отстанет, а не отстанет, я сама его пошлю. Он хороший мужик и заслуживает нормальной жены, а не такой старой идиотки, как я. Будущего у нас нет.
– Зачем ты так говоришь? Деми Мур вышла за этого, как его там, Катчера, что ли, и прекрасно с ним живет, а разница в возрасте у них еще больше, чем у вас. Да что Голливуд! У меня сосед по даче женился на тетке, у которой дочь его ровесница, и нормально все. Она родила даже.
– У каждого своя судьба, – заметила Зоя философски. – У кого-то получается, у кого-то – нет. Не уговаривай меня. Если я начну воспринимать Ваньку всерьез, я с ума сойду. Ладно, раз пошла такая пьянка, налей еще по одной.
Люба повиновалась. Закусывать было нечем, и обе они слегка захмелели. Зоя говорила резкие, обидные вещи, но лучше было слушать ее справедливые упреки, чем сидеть одной, разложив перед собой телефоны, и гадать, почему не звонит Максимов. Странно, но, понимая ему цену, Люба очень переживала, если он долго не давал о себе знать. Иногда она принимала решение порвать с ним и ждала его звонка именно для того, чтобы объявить о разрыве. Но телефон молчал, Люба думала: а вдруг он сам решил ее бросить? – пугалась этого, и идея разрыва испарялась, как роса под лучами солнца. Следовало признать, что хладнокровный Максимов избрал правильную тактику. Принцип «чем меньше женщину мы любим» срабатывает безотказно. Люба понимала уловки Максимова, тем не менее велась на них. Так муха запутывается в паутине, даже если знает ее структуру и химический состав.
– Знаешь, – продолжала Зоя, допив вино, – жизнь хороша именно тем, что ты не знаешь, что будет на следующее утро. И пусть у тебя позади череда серых, унылых, однообразных дней и впереди еще много таких же, но придет момент, когда все изменится. Любовь – это тебе не образование. Типа первый курс, потом второй и так далее, и только через шесть лет ты врач. И не накопление денег на машину, когда ты сто лет откладываешь, а потом идешь и покупаешь.
