Дмитрий Новоселов - Нарушители правил
Минут через двадцать я уперся в стену. Стена длинная, и искать ее край смысла не было. Я остановился и вытер пот со лба. Зазвонил Жаннин телефон. На дисплее высветилось – папа.
– Ты где? – спросила Жанна.
– Не знаю.
– Как это?
– Вот так. Где-то в городе.
Жанна немного помолчала.
– Что случилось?
– Я нарушил сразу два правила. Не знаю, что делать.
– Найди название улицы. Я сейчас приеду.
На заборе улиц не пишут. Я перешел на другую сторону дороги и дошел до угла дома.
– Улица Щорса, – сказал я, набрав номер. – Дом двадцать.
– Стой, никуда не уходи.
Я присел на зеленую трубу, ограждающую кусты белоягодника и стал послушно ждать. Минут через двадцать подъехало такси.
– Заплати, пожалуйста, – попросила Жанна в открытое окно. Я рассчитался с таксистом.
– Рассказывай, – велела она, взяв меня за руку.
Я послушно передал в лицах весь разговор с Тагамлицким.
– Теперь меня точно уволят.
Жанна посмотрела на меня с восхищением.
– Ты так повел себя из-за Аркашки? – спросила она.
– Да.
– А стоит ли он этого?
– Я ведь обещал.
– Тоже верно.
Она немного помолчала. Потом пошла куда-то, не отпуская мой рукав. Я поплелся за ней.
– Не парься, – посоветовала девушка. – Все меняется. Жизнь меняется. Ты вообще из-за чего напрягся? Из-за того, что работы лишишься, или из-за того, что нарушил отцовские правила?
– Пока сам не пойму. Да я особо и не напрягался.
Жанна внимательно посмотрела на меня.
– Надеюсь, это никак не отразится на наших сегодняшних планах?
– Никак, – подумав, сказал я.
Мы бесцельно брели в сторону заката. Жанна что-то шептала под нос.
– Сто тридцать два, – сказала она.
– Чего? – не понял я.
– Сто тридцать два шага, – пояснила она, – вон от того столба, до улицы. Правильно?
У меня остановилось сердце. На лбу выступил пот. Чтобы не упасть от потрясения, мне пришлось присесть на корточки.
– Что с тобой? – испугалась моя подруга.
Я открывал рот, но из него не вылетело ни звука. Да и сказать мне было нечего. Потому что я не считал!!!
– Я не считал, – прошептал я.
– Как не считал? – удивилась Жанна.
– Не знаю. Не считал и все. Забыл.
Жанна улыбнулась. Меня обидела ее улыбка. Может, она не поняла?
– Такого не случалось со мной лет тридцать, – пояснил я. – Мне страшно.
Она присела рядом и погладила меня по волосам.
– Ты теперь свободен, – произнесла она загадочную фразу.
– От чего? – не понял я.
– От ….. Она поцеловала меня.
– Потом сам поймешь.
Мы встали. Первые два шага дались мне с трудом. Ноги дрожали.
– Тебе надо прийти в себя, – сказала Жанна, – через три часа идти на дело, а на тебе лица нет.
Прийти в себя я не мог. В голове роились куски слов и зачатки мыслей.
– Сегодня странный день, – поделилась со мной своими наблюдениями Жанна. – У папы большие перемены, у тебя тоже. Наверное, для Индианы мы украдем Мэрилин. А как же я? Что случится со мной?
– Не знаю, – честно сказал я. – Наверное, тоже что-нибудь хорошее.
– Это все благодаря тебе. Папа счастлив.
Мы зашли в какое-то кафе, заказали по стакану пива и молча его выпили. Кафешка походила на рабочую столовую. Селедочный сумрак навевал романтику.
– Поехали в штаб, – предложила Жанна.
– Ты езжай. А я побуду один. Приеду сразу на место.
– Тебе придется включить свой телефон. А то папе трубы не хватило. Надо держать связь.
Я отдал ей ее трубку и вышел на улицу. За крышами домов, над рекой белели длинные полосы, похожие на облака. На жаре это никак не сказывалось. Я достал свой мобильник и включил его, чтобы позвонить жене. Не успел я нажать первые три цифры, как он сам заиграл в моих руках. Звонили с работы. В предчувствии плохого засосало под ложечкой.
– Андрей, привет, – сказал шеф.
– Здравствуйте, – ответил я тихо.
– Тут ко мне заходил Тагамлицкий. Он говорит, что ты блестяще справился с заданием. Не только вернул долг, но и еще нашел подходящего дилера.
На меня опять напал столбняк.
– Честно говоря, – продолжил шеф. – Я не был уверен, что ты справишься. Молодец! Давай, быстрей возвращайся и приступай к своим основным обязанностям.
– Спасибо.
– Да не мне. Это Тагамлицкий тебя расхваливает. Говорит, что надо тебе зарплату поднять и из завотделом сделать замдиректора.
– Спасибо.
Шеф прервал разговор, а я еще долго стоял на месте и размышлял о пользе вранья и мата.
12.
Я шел вдоль забора, который тянулся от Захаровского офиса к тупиковому дворику. Я шел и ничего не считал. Не хотел. Одно время пытался себя заставить, но не смог. Мне мыслилось, что теперь, когда я не считаю, не будет задач. Если не будет задач, то не будет и слов, а если не будет волшебных слов, то не будет и проблем. Все это было так непривычно.
Семь часов вечера. Светло и жарко. Время приступать к операции. Я стоял около люка дебаркадера. Беатрисы не было. Я открыл люк, спустился по ступенькам и нашарил под нижним кирпичом спрятанные фонарики. Пощелкал кнопками. Все горело. Подумал, что во двор может войти случайный человек или какой-нибудь дворник и увидеть открытый люк. Поднялся по ступенькам и закрыл люк. Включил фонарик. Где наша команда?
Подождав пять минут, позвонил Жанне.
– Я уже подъезжаю, – сообщила она.
– А где батя?
– Он уехал раньше.
– Дай мне его телефон и телефон Джонса. Кстати, он не объявлялся?
– Полчаса назад звонил. Собирал машину. Говорил, что работы на пятнадцать минут.
Она стала пикать кнопками, потом продиктовала номер Беатрисы и через минуту – Джонса. Я нацарапал цифры на кирпичной стене под перекрещенным окошком. Первым я набрал Беатрису.
– Мне пришлось вернуться, – виновато пробормотал он. – Но, я скоро.
– Зачем пришлось вернуться?
– Я забыл дома план операции на столе на листочке.
– Какой план? Что ты несешь? Мы не писали никакого плана.
– А я писал, чтобы ничего не забыть, – неуверенно промямлил он.
– Не ври.
Беатриса вздохнул.
– Я купил следки, – сознался он, – и забыл их в коридоре на обувной полке. Ноги натирает.
– Ты что отправился на операцию в женском виде?!
– Почему тебя это так удивляет? Я теперь всегда буду так ходить!
Он произнес это с возмущением и гордостью.
– И вообще, я уже еду. Из-за чего сыр-бор? Пять минут, и я там.
Я набрал номер Индианы. Он долго не брал трубку, потом сбросил звонок. Я подождал и набрал снова.
– Не заводится, – сообщил Индиана.
– Что не заводится?
– Москвич. Я разбирал головку блока, регулировал клапана. Думал как лучше. А он теперь не заводится.
– Ну, ты ее собрал?
– Собрал.
– Лишних деталей не осталось?
– Нет.
– Сможешь завести минут через пять?
– Сумлеваюсь я чой-то.
Кинокритик! Вот так команда у меня!
– И что? Отменяем операцию?
– Ни в коем случае! – испугался Джонс. – Я сейчас пересяду на служебную волгу. Я все учел. Сегодня днем мы с Беатрисой ездили на место. Там ведь глухой тупик. Никто ее не заметит. Волга готова. Она на ходу. Все, еду на работу.
Дебилизм. Из-за ржавой трубы выполз мышонок. Он пошевелил усами, посмотрел на меня и что-то съел. Или понюхал.
Я позвонил Жанне и сообщил ей сводки с фронтов. Она отнеслась к последним известиям оптимистически.
– Да нам некуда торопиться, – заявила она. – Еще только половина восьмого. Все равно пришлось бы ждать, вдруг кто-то остался на сверхурочные?
Ждать, так ждать. Вначале я хотел выбраться наружу, но потом решил не светиться. Я привык к сумраку и стал бесцельно бродить по подвалу. Под ногами заскрипело железо. Нагнувшись я разглядел жестяные таблички, какие обычно вешали на дверях в советских учреждениях. Я поднес пару к лицу. «Галантерея», «канцтовары», внизу остались «обувь» и «игрушки». Я подумал о том, что раньше при совке с брендами дело обстояло гораздо проще.
Я стал вспоминать, выпадали ли мне раньше эти слова с табличек в качестве волшебных. Нет. Не выпадали. Моя жизнь, состоявшая раньше из цифр, правил и слов требовала новой системы. Теперь стало больше звуков – гудели трубы и где-то далеко сигналили машины.
Я так и не заменил в телефоне танец с саблями. Поэтому пришлось в очередной раз вздрогнуть. В закрытом пространстве музыка звучала слишком громко и тревожно.
– Я на месте, – сказала Жанна, – сижу на скамейке напротив главного входа, смотрю на дверь. Там два охранника. Жлобы. Похоже больше никого.
– Где отец?
– Едет, скоро будет.
– А Джонс?
– Не знаю.
Я набрал Индиану.
– Волги нет на месте, – бодро сообщил он. – Директор сам сел за руль и куда-то повез китайцев.
