Генрих Сапгир - Летящий и спящий
посвятить ему сонет о смерти[1]
— подвиньтесь ребята
ну и что, что крылаты!
не робей рыжеватый…
здесь Андрей Демыкин в маске
говорит о Босхе
с Рыбой
у которой нос трубой
…в Красково там на даче
отсвечивают свечи —
и утро будто вечер
а страшила Ворошилов
пьет мудила
из бездонной миски —
и не требует закуски
он думает что это — виски
а Пятницкий
пришел зеленым —
отравился ацетоном
стонет Жар-птица:
— дайте!
дайте ему причаститься —
очиститься
ведь тоже — частица
(души — огненные перья
собираю вас теперь я)
невзгоды все преодолев
великий Кропивницкий Лев
размышлял: гармония —
девы и Германия
Фрейд и разумение…
но (Сева!) Кропивницкий-дед
как будто жизни знал секрет
холст чистил мастихином
при том читал стихи нам
он был Сократ
и жил в бараке —
и русский быт
и русский мат
и русский стих…
окно во мраке…
зовет высокая труба:
— вы крутолобы
придите оба!
и внук-художник
ликом светел —
от жизни улетел
и близких встретил
дома Парижа —
корабли
вы всех по лестницам
вели
чтоб из чердачных окон
смотрели
жадным оком:
слишком серебристо
небо слишком близко —
и срывается с крыш
стриж
еще стриж…
считал Ван Гога
превыше Бога
…в чужих жилищах рисовать
себя как вечного ребенка:
нос луковицей
бороденка…
ах лукавый мужичок
Толя Толя Толенька!
Зверев любит шашлычок —
вечные Сокольники:
шашки
розарий
девушки с большими глазами!
светлый как из душа
Харитонов Саша —
смирная душа
ни жалоб ни стонов —
вознесся Харитонов
…разноцветный бисер
выси
голоса
ох горе!
Олежка Григорьев
…кем теперь
коробка бабочек
хранима?
…видел архангелов
и херувима
здесь и другие —
светятся все —
Гуров
которого сшиб грузовик на шоссе…
и Длугий —
ни звука —
и тоже от рака…
о други!
— явись из бездны адской
Ковенацкий!
и ты зван —
и Шагал и Сарьян —
и Гаяна Каждан
— кто там возник на пороге?
— кажется Леня Пурыгин
«Господи в Нью-Йорке
такая жара!
на скамейке в парке
умер я вчера»
счет уже на десятки:
застрелил инкассатор
захлебнулся в припадке
утонул…
от инфаркта миокарда
у мольберта…
слишком ярко…
просто в Вечность заглянул
Дерево
вытянулось в зарево —
величава
перспектива:
ветви стали временем
время — белым пламенем
все ярче Жар-птица —
и тысячелица!
и тысячеуста —
живые Уста!
ладони —
долони
от лона
и дола
до неба
и Бога
и в яви
и в трансе
и в камне
и в бронзе
и масло
и Числа
и ныне
и присно
июнь 1995. Париж
ЛУВР
1
не тот кипящий
под стеклянной —
площадь подземная —
пирамида
не тот уставленный —
посетители
не тот увешанный —
потолки
не с улицы Риволи —
толпы туристов
не с набережной Сены —
солнечно и пустынно
не с угла «Комеди Франсез» —
золотая сидит на коне
воплощая величие нации —
и даже не из Парижа —
из Аньера
из квартиры моей дочери
дверь открыл в коридор —
и вошел
сразу пусто и свет —
вспомнишь Пруста:
не то остров
не то помещение
просматривается насквозь
где-то картины
иду на авось
трогаю: стены
где картины?
не видно ни стен
ни картин —
один
но слышу: рядом — выше
и дальше как бы снаружи
перекрикиваются как на стройке
блоки скрипят — подъемник
ближе кашляют шаркают
идет развеска картин
обернулся — весь на свету!
бородатые в латах
меня окружившие стражники
один из них поднял фонарь
я молод и зол
я их начальник
я скалю зубы
будто мне все нипочем
слуга отвернулся
и гладит борзую
(дугою белая в пятнах)
в тени мой противник
укрылся шляпой и —
ничего не происходит
кинжалом клянусь мадонной!
сейчас! напрягаю мышцы
сыплются чешуйки краски
холст вздулся буграми
трещит
разорвался как взорвался!
противника — пополам!
дева выпала из окна
из корсажа — свежайшие яблоки —
из моего — во внешнее время
бегущее как таракан
испачканный красками
мой мучитель — создатель!
еще с подмалевка
торчат воротник и усы
всё в той же позиции —
ты виноват! —
запечатлел запечатал
(сам остался там
на фоне сияющих окон
как и тот — бронза
плечом и коленом
и кусок черствеющей булки
две глиняные кружки вино…)
я — письмо неизвестно куда
хотя почему я письмо?
я огонь горю в фонаре
я потрескался запылился
но еще освещаю лица
бородатые — охра с сиеной
снизу их кто-то рассматривает
что там — не осветить
кто там — не разглядеть
потусторонний мир
от которого старая рама
оберегая лепная
все событие обнимая
как мама
что есть картина?
сооружение
не проще гильотины
на уровне Нового моста
со всеми его зеваками
и бледными небесами
и смотрит в это окно
бровастое солнце художника
из-под потрепанной шляпы —
обрадовалось простору
выставленного холста
в лавке на рю де Темпль
что в квартале Марэ…
обернулся к приятелю:
«то что мне нужно
для моей композиции
они в Академии —
облезлые парики
подавай им размер для Лувра
поедем к Мадлен!»
2
прояснить реальность стараюсь —
проясняется лишь Солярис
где все — игра и пена в море
не то в потустороннем мире —
там царствует необходимость
и там входя в покои Лувра
похожий на хромого мавра
«Мадам! — воскликнул Нострадамус, —
для вас историей займусь!»
…и революции и бури
…в Бабуре —
эдаком амбаре
кабак
поставил свой барак
и состоялся диалог
но посрамлен ли футуролог?
он мог предсказывать спокойно —
«пусть принесут вино и фрукты» —
героев
катаклизмы
войны
теракты
…и въехал дылда-англичанин
мелькая голыми коленками
на роликах
со станции метро
в подземный вестибюль музея
(загородил меня плечами —
ротозея)
смотрят черные и дети:
что там тикает в пакете?
ТА-ТИ ТА-ТИ ТА-ТИ ТАТИ…
— уборщик мусор не мети!
3
пока на мрамор катятся обломки
как в замедленной съемке…
пока одни ошеломлены
другие ползают в крови не понимая…
пока полиция…
пока правительство…
все эти сиятельства и превосходительства…
все обстоятельства…
я создал свой Лувр
окружил моим Парижем
посреди моей прекрасной Франции
шутка ли столько работы!
картины колонны
даже негр в униформе
(заменю его на китаянку)
высокая тишина —
и эту выстроил сам
из недалекой стены
бьет кучерявый прибой
и вечно летят эти брызги Курбе
не долетая
или оранжевый отсвет Гогена
губы коричневым — груди колена
…мертвых живых ли —
не люди а вихри
…ближе к офортам гравюрам —
и ты обозначен
пунктиром
в квадратном просвете
(одолжил покойный Малевич
моему отцу) —
пустыней
задувает оттуда
в песчаной метели
стремительно путник в сером
