Виталий Кривенко - Экипаж машины боевой
Урал бежал и матерился поправляя РПК, который с непривычки мешал ему бежать, за спиной у него болтался ручной гранатомет, а на поясе как погремушки висели гранаты к гранатомету и подсумок с парой магазинов в придачу, два других магазина, перетянутые изолентой, торчали в пулемете. Я только сейчас заметил, как Уралу было тяжело и не удобно во всем этом арсенале, если еще учесть его маленький рост, к тому же бронежилет на нем был Б-3, который весил 12 килограммов. Мы пробежали всего лишь метров двести, а бедный Урал был уже весь в мыле, каска его при беге съезжала на бок, и он то и дело ее поправлял.
– Татарин давай сюда РПК, – предложил я ему, пожалев о том, что заставил его взять этот пулемет.
Урал молча снял с шеи пулемет и протянул мне, я взял у него из рук РПК.
– А где ночной прибор? – спросил я Урала.
– Выкинул в овраг, потом подберу.
– Нах-я!
– Да че я тебе, верблюд что ли. Может, еще башню от танка мне на голову оденешь, – возмутился Урал.
Приблизившись вплотную к расщелине, ротный остановился.
– Подождем пока дым рассеется, – сказал он.
В проеме между скалами стоял дым, ветра не было, и поэтому дым стоял сплошной стеной. Дым был не густой, но видимость все равно была не очень хорошая. Постояв несколько минут, ротный быстрым шагом направился в коридор, мы двинулись за ним. Ротный замедлил шаг, видимость была в радиусе десяти метров.
Рядом со мной откуда-то взялся Пряник.
– Сейчас из дыма выйдем, а там ДШКа нам в харю, – ляпнул он.
– Ты че здесь делаешь – сухарь с глазурью, где ваш взвод? – спросил я, повернувшись к нему.
– Да он наверно заблудился в дыму, – сказал Хасан.
– А где Самовара потерял? – спросил я его.
– Да здесь мы рядом идем, коридор-то узкий, вон они сзади.
– Хорош там пизд-ть! Идите молча, – прикрикнул на нас ротный.
Дым почти рассеялся, и уже хорошо было видно, что творится впереди, чуть дальше расщелина становилась шире и сворачивала немного в бок. Ракеты ни чуть не повредили скалы, только дыму напустили. С обеих сторон возвышались каменные стены, между которыми виднелась узкая полоска неба, стены эти были высотой примерно с пятиэтажный дом. Ноги постоянно натыкались на острые края камней, торчащих из земли, идти было трудно. Я передернул затвор РПК и передал его Уралу, потом приготовил к стрельбе свой автомат и повесил его на шею, или, как говорят, наперевес.
Мы шли, озираясь по сторонам, периодически бросая взгляд под ноги, чтоб не нарваться на растяжку, или не наступить на противопехотную мину – «лепешку», которую трудно заметить среди камней.
Вверху послышался шум винтов, он, удаляясь, растворился где-то впереди, это наши вертушки делали облет вдоль расщелины. Вдруг впереди послышались несколько разрывов, потом несколько коротких очередей, предположительно из ДШК, они эхом пронеслись по горам. Мне показались странными, эти очереди вроде из ДШКа, а вроде и не из ДШКа, обычно с такой частотой лупит зенитка. «Наверное, показалось», – подумал я. Расстояние до стрельбы на слух определить было невозможно, вроде где-то рядом, но из-за эха не разберешь.
– Вертушки наверно засекли банду, – сказал ротный, повернувшись к нам.
– Да, вроде того. Но вот где они? – спросил Взводный.
– Слышали разрывы? – спросил Грек, подбежав к нам, за ним появился Пупсик.
– Так, судя по времени, если прикинуть, когда над нами пролетели вертушки, то это где-то рядом. Если духов летчики засекли, это нам на руку. Давайте быстро вперед, нам нельзя терять время, – скомандовал ротный и быстрым шагом направился вперед, а мы все двинулись за ним.
Метров через двести коридор круто свернул вправо, и перед нами раскрылась площадь. Правда площадью ее можно назвать не совсем, так как была она не ровная, везде по сторонам торчали глыбы огромных камней, это была, если точнее сказать – открытая местность среди скал.
Ротный резко остановился и, сделав несколько шагов назад, спрятался за каменной стеной, и показал нам жестом, чтобы мы не высовывались. Потом, повернувшись к нам, произнес:
– Впереди виден столб черного дыма, обычно так горит подбитая вертушка. Что ж там такое – черт побери? Неужели вертушка горит? Собирайте АГС, и заправляйте в него ленту. Готовый потащите. – обратился ротный к Масейке с Закировым.
Те быстро развернули станину, и стали крепить на нее гранатомет. Ротный повернулся к взводному и сказал:
– Пусть они будут постоянно рядом с тобой, АГС должен быть в любой момент готов к стрельбе.
– Хорошо, понял, – ответил взводный.
Ротный посмотрел в бинокль.
– Ни черта не видно, надо подойти поближе. Саня, обойдете с того края, – ротный показал рукой вправо. – Каша, ты со своими останешься здесь, следите за этим пролетом, особенно, откуда подымается дым. Когда я махну рукой, двигайтесь за нами, мы попробуем подойти к источнику дыма. АГС несите рядом со мной.
– Товарищ старший лейтенант, комбат на связи, – обратился к ротному радист.
– Попозже я сам выйду на связь, сейчас докладывать не о чем, и некогда, –ответил ротный, он махнул нам рукой, и пригнувшись побежал вперед, за ним сразу двинулся радист. Я, Хасан и Сапог побежали за ними, а сзади нас, неся АГС и спотыкаясь, бежали «чижи», рядом с ними пристроился Урал. Пробежав метров двести, ротный махнул рукой Пупсику, и они двинулись следом. Грек со своим взводом передвигался по правую сторону от нас.
Мы подбежали к небольшой скале и, обогнув ее, выскочили на открытую местность. Впереди был крутой спуск, я и ротный первыми выскочили из-за скалы. В километре по спуску находились две горы, между ними что-то горело, извергая черный дым, рядом с факелом мелькали две фигуры, это были духи. Мы с ротным заскочили обратно за скалу, с автомата конечно можно было достать, но вероятность попадания была не велика.
– Давайте сюда АГС – быстро, – негромко сказал ротный.
– Да зачем АГС, с пулемета достанем. Татарин давай сюда РПК – быстрее.
Я выхватил у Урала пулемет и выбежал из-за скалы.
Два духа крутились на том же месте, пока я вскинул пулемет, две фигурки замерли, наверное, засекли меня, еще секунда – и они смоются. Я, не целясь, выпустил в них длинную очередь, один дух согнулся, а другой метнулся в сторону и упал. Ну надо же! Я сам с себя удивился, бывает, что целишься и промахиваешься, а тут не целясь, и сразу двоих, да еще с такого расстояния. Ротный взглянул на меня и сделал жест рукой, мол, все ништяк – базара нет, после чего крикнул:
– Быстро вниз!
И мы начали быстро спускаться, перепрыгивая и оббегая камни.
Я бежал первым, держа в руке РПК, другой рукой я на бегу переставлял магазин, он был на тридцать патронов, и поэтому за одну очередь вылетел весь магазин.
Вскоре стало видно, что это горела вертушка, духи сбили таки одну, а те двое, наверное, проверяли, остались ли в живых летчики, и можно ли снять что-нибудь с этой вертушки.
По всему было видно, что летчики погибли, вертушка вся полыхала, горючее и боекомплект, скорее всего, взорвались сразу.
Когда мы подбежали к горящей вертушке, раненый дух пытался уползти, но у него была прострелены нога и плечо, он барахтался как паук в банке, стеная от боли. Я подбежал к этому духу, и пинком заехал ему в простреленное плечо, дух завыл и упал на спину, закрывая лицо рукой. Это был молодой дух, на вид ему было лет двадцать, как и мне, наверное, у него была молодая редкая бородка и такие же редкие усы. «Пацан еще», – подумал я. Потом подбежали ротный и Хасан, а за ними все остальные.
Второй дух лежал с простреленной головой, пуля попала ему в затылок и вылетела между глаз, это был зрелый дух, лет сорок на вид, у него была черная густая борода и гнилые зубы, которые торчали из полуоткрытого рта, лицо было залито кровью.
Ротный, подбежав, крикнул:
– Стоп – Юра! Не убивай его пока. Гараев, спроси этого духа, сколько человек в банде и далеко ли они сейчас.
Хасан начал что-то говорить духу, убрав его руку от лица, но дух ничего не отвечая, плюнул в Хасана. Я с размаху заехал этому духу по зубам прикладом от РПК, он харкая кровью перевернулся на бок, и скрутился калачиком. Я передал пулемет Уралу и, схватив духа за шкварник халата, поволок его к горящей вертушке, дух брыкался и упирался, издавая хриплые стоны. Подойдя поближе к огню, я, поднатужившись приподнял его двумя руками, и с силой швырнул в огонь, мое лицо обдало жаром, я отпрыгнул назад, закрываясь рукой. Дух был худой и не тяжелый, и поэтому залетел в самое пламя.
Все остальные, стояли и молча наблюдали за моими действиями, никто не проронил ни слова, каждый понимал, что дух заслужил такую смерть, расплачиваясь за сгоревших летчиков.
– На, сука, почувствуй то, что чувствовали наши летчики, – прошипел я сквозь зубы, глядя как он, кувыркаясь в огне, кричит и корчится от боли.
Дух поначалу дико завыл, пытаясь вскочить на ноги, схватился рукой за раскаленный метал, но моментально одернул руку и упав на колени согнулся, пряча лицо от огня, одежда его полыхала. Потом он резко разогнулся и, издав протяжный стон, упал на спину. Он отчаянно дергал ногами и махал руками перед собой, как бы отгоняя огонь, но вскоре затих, объятый пламенем горящей вертушки и собственной одежды.
