Мила Иванцова - Живые книги
Она снова внимательно перечла эту фразу и будто почувствовала внезапную концентрацию сознания на ней. Взялась читать дальше. Это была статья-рассказ именно об этом господине Викторе Франкле, которого называли основателем «логоанализа» в психотерапии. Такого термина Амалия еще не слышала и с интересом узнала, что, согласно его теории, движущей силой человеческого поведения является стремление найти и реализовать существующий во внешнем мире смысл жизни. Такое видение отличается от других теорий (стремления к власти или к удовольствиям).
Она задумалась, разглядывая портрет пожилого мужчины в очках, а затем снова осторожно, но с интересом вернулась к чтению.
Оказывается, известный австрийский психиатр еще до Второй мировой войны глубоко изучал психологию депрессий и самоубийств. В 1933–1937 годах Франкл возглавлял так называемый Selbstmörderpavillon, отделение предотвращения самоубийств в одной из венских клиник, пациентами которой стали более тридцати тысяч женщин, склонных к суициду. Однако с приходом к власти нацистов в 1938 году Франклу запретили лечить арийских пациентов из-за его еврейского происхождения. Но не это поразило Амалию, а то, что пришлось пережить ему в годы войны в нацистском лагере. И то, КАК он это пережил.
Двадцать пятого сентября 1942 года Франки, его жена и родители были депортированы в концентрационный лагерь Терезинштадт. Все время своего пребывания в концлагере Франкл посвятил врачебной деятельности, конечно, тайно от СС. Вместе с другими психиатрами и социальными работниками со всей центральной Европы он оказывал заключенным специализированную помощь. Задача службы состояла в преодолении их первоначального шока и оказании психологической поддержки.
Особое внимание было уделено «группе риска» — эпилептикам, психопатам, «асоциальным», а кроме того, всем пожилым и немощным. Врачи пытались устранить у этих людей психический вакуум, который можно описать словами одной пожилой женщины: «Ночью я спала, а днем страдала». Активную роль играл также берлинский психиатр доктор Вольф, который использовал метод «аутогенной тренировки» Шулъца в лечении своих пациентов. Сама методика аутогенной тренировки (самовнушения в состоянии релаксации или гипнотического транса) была достаточно сложной для выполнения в условиях лагеря, но основную задачу все-таки выполняла: с ее помощью удавалось хотя бы мысленно отдалять людей от места их нахождения. Сам Франкл часто пользовался этой методикой, чтобы дистанцироваться от окружающих страданий.
«Я помню, как однажды утром шел из лагеря, не в силах больше терпеть голод, холод и боль в ступне, распухшей от водянки, обмороженной и загнившей. Мое положение казалось мне безнадежным. Но потом я представил, что стою за кафедрой в большом, красивом, теплом и светлом лекционном зале перед заинтересованной аудиторией. Я читал лекцию на тему „Групповые психотерапевтические опыты в концентрационном лагере“ и говорил обо всем, через что прошел. Поверьте мне, в тот момент я не мог даже надеяться, что настанет день, когда действительно получу возможность прочитать такую лекцию».
Мурашки пробежали по коже, и Амалия ладонями потерла руки, бедра и натянула на себя одеяло. Разве что из каких-то фильмов о войне она могла приблизительно представить себе те нечеловеческие условия, в которых находились заключенные. И точно знала, что в такой ситуации не боролась бы, а просто бы «выключила свет». Но открытие о том, что в концлагерях были люди, которые добровольно взяли на себя миссию бороться за свой и даже за чужой «свет», ее просто поразило.
Их группа психологической помощи предотвращала самоубийства. Франкл организовал службу информации, и когда кто-нибудь высказывал суицидальные мысли или проявлял реальное намерение покончить с собой, ему сразу сообщали об этом.
«Что было делать? Мы должны были пробуждать волю к жизни, к продолжению существования, к тому, чтобы пережить заключение. Девизом психотерапевтической работы в концлагере мы взяли слова Ницше: тот, кто знает, „зачем“ жить, преодолеет почти любое „как“. Но в любом случае мужество жить или усталость от существования зависели исключительно от того, обладал ли человек верой в смысл жизни именно в его жизни».
В своем основном труде «Человек в поисках смысла» Франкл описал собственный опыт выживания в концентрационном лагере и изложил свой психотерапевтический метод нахождения смысла во всех проявлениях жизни, даже самых страшных, тем самым создавая стимул к его продолжению. Франкл был одним из главных основателей экзистенциальной терапии, его работы стали источником вдохновения для представителей гуманистической психологии.
Всемирно известный ученый Виктор Франкл умер второго сентября 1997 года, на девяносто втором году жизни, от сердечной недостаточности.
Амалия протянула руку и выключила свет. Закрыла глаза и замерла. Она даже не пыталась представить себя в тех условиях, которые пришлось пережить тому врачу. Ее охватила вселенская жалость ко всем: к Виктору Франклу, такому сильному и мудрому, к Виктору из кафе, который, несмотря на потерю зрения, тоже вполне справлялся, к женщине из парикмахерской, которая изо всех сил борется за прогресс больного ребенка, к Сильве, судьба которой так непроста, и даже к бабушке-соседке, которая странным образом подбросила ей статью о Франкле, хотя, скорее всего, собиралась показать рассказ о Сильве.
Но вдруг Амалия почувствовала, что это не их, а ее надо жалеть. Или ругать? Ведь это не они, а именно она вдруг словно выпустила из рук «хрустальную вазу» своей бесценной жизни и почти полгода оплакивает осколки… Помнится, совсем недавно почти незнакомая Женька изо всех сил держала ее «по эту сторону», хоть и не была психотерапевтом. Стало стыдно за себя, взрослую тетю. Стыдно за ту глупую расписку… Она перевернулась на живот, обхватила подушку и ткнулась в нее лицом.
Через минуту Сильва прыгнула на кровать, потопталась по одеялу и уселась под боком.
48
Амалия еще не решила, что делать и как жить дальше, но утром она проснулась со странным желанием пойти в ту Кирилловскую церковь неподалеку, на горе над стадионом, куда собирался ее повести Виктор. Пойти самой и рассмотреть все своими глазами. Так захотелось! Неужели она не может этого сделать без поводыря? Хотя слепой поводырь — это довольно странное явление…
Без сомнения, когда-то это была живая церковь, со службами, праздниками, священниками и прихожанами. И, видимо, весь этот необходимый для церкви набор был при ней от начала двенадцатого века до двадцатого, переживая влияние времени, войн и других катаклизмов, а также изменение канонов и традиций. Но сейчас она была пуста, прохладна и освещена лишь лучами солнца, которые вливались сверху в узкие окна. За столиком справа от входа сотрудница церкви-музея продала Амалии билет и спросила, желает ли она экскурсию. Женщина отказалась и пошла изучать храм-музей самостоятельно.
Она и раньше кое-что слышала о Кирилловской церкви, но больше не о ее истории, а об иконостасе и настенной росписи, сделанной известным художником Михаилом Врубелем. Когда-то видела фотографии в Интернете, репродукции и собиралась затянуть сюда Артура, чтобы их посмотреть. Ведь странное дело: получается, что объехать много зарубежных стран с их церквями, замками, руинами и музеями было легче, чем обойти все достопримечательности и интересные места Киева, где прожила более двадцати лет!
Амалия почитала на стенде информацию о постройке, реставрации, восстановлении церкви, но разные даты и исторические сведения не задерживались в ее голове. Поэтому решила просто тихонько обойти помещение и рассмотреть его. Направилась к мраморному иконостасу.
Странное, очень странное чувство охватывает, когда ты один в пустом храме смотришь в глаза Божьей Матери, а видишь в них не скорбь библейского персонажа, а боль и бесконечную тоску живой женщины, обычной женщины с кудрявым малышом на руках.
Она думала о своем, о том, что у Артура теперь есть дочь, может, и еще будут дети, а она так и не узнала этого счастья, а ее идея об усыновлении тоже провалилась вместе со всей прежней жизнью. Она чуть не пошла опять по кругу, по старому, хорошо вытоптанному маршруту страданий и нареканий, как вдруг вздрогнула от голоса смотрительницы, хотя та и говорила тихо:
— Кисти Врубеля принадлежит немало изображений в нашей церкви. Произведения лучшего в России девятнадцатого века монументалиста и несравненного мастера цвета поражают не только художественным мастерством, но и экспрессией, имеют большое эмоциональное воздействие, — говорила она слова, будто заученные из текста экскурсии, но искренне и при этом сама любовалась работами мастера. — Вы можете подняться на хоры, вон там, слева, в западной стене есть лестница. Там находится одна из самых интересных его работ — «Сошествие Святого Духа на апостолов», расположенная на потолке хоров. А в образах апостолов раньше прихожане узнавали некоторых известных киевлян, современников художника. А с Божьей Матерью — это вообще отдельная история…
