Джеффри Арчер - 36 рассказов
— Спасибо, — тихо поблагодарил Кристофер.
— Вам тоже выписать счет на другую сумму?
— Нет, не надо, — ответил Кристофер, отдавая десять пятидесятифунтовых банкнот. Он подождал, пока упакуют ковер и выдадут, как он и просил, квитанцию с точно указанной стоимостью покупки.
Глядя, как Робертсы выходят из магазина, бережно прижимая свое приобретение, продавец улыбнулся про себя.
Когда они попали на пристань, судно Кендэлл-Хьюмов было уже на полпути к тихому пляжу. Робертсы вздохнули с нескрываемым облегчением и отправились на ланч в город.
Когда супруги ожидали появления своего багажа на ленте транспортера в аэропорту Хитроу, Кристофера хлопнули по плечу. Он обернулся и оказался лицом к лицу с сияющим Кендэлл-Хьюмом.
— Скажите, дружище, не оказали бы вы мне одну услугу?
— Если могу, то окажу, — сказал Кристофер, который еще не совсем отошел от их последней встречи.
— Все довольно просто, — заверил Рэй. — Мы с моей старушенцией набрали слишком много презентов. Вот я и подумал: может, вы пронесете один из них через таможню? А иначе мы застрянем тут на всю ночь.
Мелоди, стоявшая за уже груженой тележкой, с готовностью улыбнулась им двоим.
— Но вам все равно придется оплатить, что положено, — твердо заявил Кристофер.
— Само собой разумеется, — согласился Кендэлл-Хьюм и с немалым усилием переложил на тележку Робертсов внушительный сверток. Кристофер хотел было запротестовать, когда Кендэлл-Хьюм отсчитал и передал ему две тысячи фунтов и квитанцию.
— А что нам делать, если скажут, что ваш ковер стоит гораздо больше десяти тысяч фунтов? — с нескрываемой тревогой спросила Маргарет, подходя поближе к мужу.
— Оплатите разницу, а я сразу же возмещу вам затраты. Но уверяю вас, вряд ли этот вопрос вообще возникнет.
— Хотелось бы верить, что вы правы.
— Конечно, прав, — сказал Кендэлл-Хьюм. — Не беспокойтесь, я уже проделывал раньше такие штуки. А я не забуду о вашей услуге, когда в следующий раз школа объявит сбор пожертвований, — добавил он и оставил супругов с огромным тюком.
Чтобы уложить оставшиеся сумки, Робертсам пришлось взять вторую тележку и занять очередь в «красном коридоре».
— Есть ли среди ваших приобретений вещи ценой в пятьсот и более фунтов стерлингов? — учтиво поинтересовался молодой таможенник.
— Да, — сказал Кристофер, протягивая две квитанции. — На отдыхе в Турции мы приобрели два ковра.
Таможенник внимательно изучил счета, после чего спросил, можно ли ему взглянуть на эти ковры.
— Разумеется, — сказал Кристофер и принялся распаковывать тот ковер, что покрупнее, а Маргарет занялась маленьким ковром.
— Надо, чтобы на них взглянул наш эксперт, — сказал служащий, когда с ковров была снята упаковка. — Это займет всего несколько минут.
Ковры тут же унесли.
«Несколько минут» обернулись четвертью часа, и Кристофер с Маргарет стали уже сожалеть о том, что согласились помочь Кендэлл-Хьюмам, — невзирая на потребности школы в пожертвованиях. Они пытались вести друг с другом разговор о чем-то своем, но это не ввело бы в заблуждение даже начинающего сыщика-любителя.
Наконец таможенник вернулся.
— Не будете ли вы так любезны переговорить с моим коллегой? — спросил он.
— А это что, действительно необходимо? — уточнил Кристофер, краснея.
— Боюсь, что да, сэр.
— Не надо нам было соглашаться на это, — прошептала Маргарет. — Раньше у нас никогда не возникало проблем с властями.
— Не беспокойся, дорогая. Через несколько минут все кончится, вот увидишь, — сказал Кристофер, который сам-то не очень в это верил.
Они проследовали за молодым человеком в небольшую комнату.
— Добрый день, — приветствовал их седовласый мужчина, на обшлаге рукава которого было несколько золотых нашивок. — Извините, что заставил вас ждать, но ваши ковры осматривал наш эксперт и он пришел к однозначному выводу, что здесь произошла какая-то ошибка.
Кристофер хотел что-то возразить, но не мог вымолвить ни слова.
— Ошибка? — пришла на помощь мужу Маргарет.
— Да, мадам. Квитанции, которые вы предъявили, по его мнению, полная ерунда.
— Полная ерунда?
— Да, мадам, — подтвердил старший таможенник. — Повторяю: мы убеждены, что произошла какая-то ошибка.
— Какая ошибка? — уточнил Кристофер, у которого наконец-то прорезался голос.
— Вы задекларировали два ковра: один по цене десять тысяч фунтов, другой — пятьсот фунтов, как следует из предъявленных квитанций.
— Совершенно верно.
— Ежегодно сотни людей возвращаются в Англию с турецкими коврами, так что мы накопили определенный опыт по этой части. Наш консультант уверен, что при оформлении этих счетов была допущена ошибка.
— Но я все же не понимаю… — начал было Кристофер.
— Поясню, — сказал старший таможенник. — Мы пришли к выводу, что большой ковер изготовлен из необработанного материала и насчитывает всего лишь двести узелков на квадратный дюйм. Несмотря на внушительные размеры, мы оцениваем его стоимость не более чем в пять тысяч фунтов. А вот в маленьком ковре мы насчитали девятьсот узелков на квадратный дюйм. Это прекрасный образец традиционного шелкового «гереке» ручной работы, и указанная в счете цена в пятьсот фунтов явно занижена. Поскольку оба ковра приобретены в одном магазине, мы полагаем, что все это — ошибка персонала.
Робертсы не знали, что на это сказать.
— В плане пошлин, которые вам придется оплатить, это не имеет принципиального значения, но мы решили, что это может быть вам интересно в смысле страхования изделий.
Робертсы по-прежнему молчали.
— Так как сумма до пятисот фунтов не облагается налогом, таможенный сбор, равный двадцати процентам стоимости, составит две тысячи фунтов.
Кристофер тут же передал полученную от Кендэлл-Хьюма пачку купюр. Пока старший таможенник пересчитывал деньги, его младший напарник аккуратно упаковывал ковры.
— Спасибо вам, — поблагодарил Кристофер, когда они получили обратно свертки и квитанцию об уплате двух тысяч фунтов стерлингов.
Робертсы быстро уложили груз на тележки и, прокатив их через вестибюль, вышли на тротуар, где их поджидал Кендэлл-Хьюм, уже начинавший терять терпение.
— Долго же вас не было, — заметил он. — Возникли какие-то проблемы?
— Да нет, они просто оценивали стоимость ковров.
— Пришлось еще что-то доплатить? — с некоторой опаской спросил Кендэлл-Хьюм.
— Нет, ваших двух тысяч вполне хватило, — сказал Кристофер, передавая квитанцию.
— Ну, я же говорил, старина! Все получилось. Еще одна чертовски удачная сделка в моей коллекции, — с этими словами Кендэлл-Хьюм развернулся, чтобы уложить огромный тюк в багажник своего «мерседеса». Заперев багажник, он сел за руль. — Все получилось, — повторил он через открытое окно, когда машина уже тронулась с места. — Я помню насчет пожертвований для школы.
Робертсы стояли и смотрели, как серебристо-серый автомобиль вливается в поток машин, покидающих аэропорт.
— А почему ты не сказал мистеру Кендэлл-Хьюму о реальной стоимости его ковра? — спросила мужа Маргарет, когда они уже сидели в автобусе.
— Была такая мысль, но потом я решил, что правда — это то, что Кендэлл-Хьюм меньше всего хотел бы услышать в такой ситуации.
— И ты не испытываешь угрызений совести? В конце концов, мы украли…
— Не совсем так, моя дорогая. Мы ничего не украли. Мы просто сделали еще одно чертовски удачное приобретение.
Кристина Розенталь
Раввин знал, что ему не стоит приступать к проповеди, пока он не прочтет это письмо: он сидел за столом перед чистым листом бумаги вот уже больше часа и никак не мог придумать первое предложение. С недавних пор ему стало тяжело концентрироваться на том, что он делал вечером каждую пятницу последние 30 лет. Наверное, они уже поняли, что он больше не годится для этого. Наконец раввин достал письмо из конверта и медленно развернул сложенные страницы. Затем водрузил на переносицу свои полукруглые очки.
«Мой дорогой отец!
„Еврейчик! Еврейчик! Еврейчик!“ — вот были первые слова, которые я услышал от нее, когда проносился мимо на первом круге забега. Она стояла за ограждением напротив того места, где начинается прямая беговой дорожки, приложив ладони рупором ко рту, чтобы я наверняка услышал ее. Она, наверное, пришла из другой школы — во всяком случае, я ее не узнал, — зато мне хватило мимолетного взгляда, чтобы понять, что рядом с ней стоит Грег Рейнольдс собственной персоной.
Пять лет я терпел его гадкие замечания и подначки в школе и все, чего я хотел, — это отплатить ему той же монетой, выкрикнув „Нацист! Нацист! Нацист!“, но ты всегда учил меня быть выше подобных провокаций.
