Юлия Кова - Аватар
И всё сразу встало на своё место. На низком, широком подоконнике из белого искусственного камня лежала серая подушка, явно перенесенная с дивана. Рядом с подушкой выстроились сдвинутые в небрежный ряд кубки и призы, которые их хозяин прятал от постороннего взгляда. Здесь же лежала и стопка книг: пособия «Работа со следами на месте происшествия» и «Криминалистическая фотосъёмка и видеозапись». Лицензионные диски с музыкальными композициями и два сиди-рома с аккуратно надписанными косым почерком, как у левши: «Докторская – часть #1» и «Докторская – депонированные черновики». Здесь также были романы Шелленберга «Лабиринт» и «Вся королевская рать» Уоррена. Последняя книга был заложена красным фломастером. Даниэль раскрыл книгу. «Ты должен сделать добро из зла, потому что его больше не из чего сделать», – прочитал Кейд.
«Так вот, что знает о тебе эта женщина. Высокий интеллект, неимоверное упорство и боевая сущность мужчины», – подумал Даниэль, продолжая разглядывать кубки. За этим занятием его и застал Андрей.
– А, нашёл, – без особой радости, но и без раздражения произнес Исаев, и вытащил «Vaio» из сумки. – Садись в кресло или на диван. Есть алкоголь, кофе и чай. Ты что будешь?
Даниэль направился к дивану и сел там, не желая лишать хозяина его любимого кресла.
– Чай. А почему ты «их» прячешь? – и Кейд кивнул головой в сторону подоконника, намекая на призы.
– А кому «они» нужны? – искренне удивился Андрей. – Я же на участие в Олимпиаде не претендую. Это же так, мои обязательные и командные. Год назад я их выкинул на помойку, но моя домрабо... – Андрей осёкся, – то есть моя младшая сестра закатила мне скандал, а потом вытащила всё это из «мусорки». Лично всё отмыла и к матери домой перевезла... Еле-еле уговорил сестру вернуть всё обратно. И теперь Диана каждый раз начинает свой визит ко мне с того, что поштучно пересчитывает всё это добро, – небрежно заключил Андрей.
А Даниэлю на ум пришла коробка с его детскими письмами, которые когда-то составляли всё богатство маленькой Эль и которые его жена хранила с трогательной заботой. И Кейд улыбнулся: женщины всегда одинаковы в своих чувствах. Сентиментальнее их только очень жестокие мужчины...
– Ну, так и отдай эти свои призы матери, – посоветовал Кейд.
– Ага, сейчас, – усмехнулся Андрей, включая чайник и кофеварку. – А моя маман возьмёт, да и сделает из этого мой прижизненный иконостас. – Следя за чайником, Исаев сунул руки в карманы бежевых слаксов и прислонился спиной к шкафу.
– Чего-чего? – улыбнулся Кейд. Андрей отметил, что его гость, наконец, расслабился и поздравил себя: в его работе самым трудным было начать разговор с потерпевшим.
– Ну, моя матушка сначала развесит мои медали и грамоты у себя на стене, – пояснил свою мысль Андрей, – а потом примется водить к себе экскурсии из своих студенток... Видишь ли, моя мама в консерватории преподает, – перехватив вопросительный взгляд Кейда, пояснил Андрей. – Учительница музыки, любящая всё прекрасное, которая верит в вечную любовь и прочный брак. Мама с отцом считали, что у каждого ребенка должно быть три увлечения, которые развивают мозги, тело и вкус. Поэтому Диану «заслали» в литературный клуб, районную студию хореографии и художественную школу. А меня – в школу айкидо, в шахматную секцию и в музыкальную школу. Что-то со временем ушло, а что-то осталось. Диана, например, учится в «строгановке», но вместо балета теперь занимается йогой... А теперь ты рассказывай, – без всякого перехода предложил Андрей.
– О чём? – Кейд даже вздрогнул от неожиданности.
– А обо всём, что привело к исчезновению Евы, – и Андрей «нырнул» в один из белых глянцевых шкафов, разыскивая коробку с чаем.
– И с чего я должен начать? – наблюдая за плавными, уверенными движениями хозяина квартиры, поинтересовался Даниэль.
– С чего хочешь. Например, с того самого момента, как ты пришел в «Альфу» и на лестнице наткнулся на меня, – пошутил Исаев. Даниэль поджал губы и изогнул бровь. Андрей кинул из-за плеча на гостя быстрый, изучающий взгляд, после чего достал сахарницу и поставил её на стол. – Так зачем тебе понадобилась Самойлова, Даниэль?
– А ты, судя по всему, её хорошо знаешь? – тут же нашёлся Кейд. Исаев поднял на собеседника непроницаемые глаза:
– Я, Даниэль, не то, чтобы «хорошо» её знаю – просто я нашёл эту женщину по заданию своего начальника, но – для тебя. И именно после этого твоя дочь пропала. Вот и давай разбираться с исчезновением Евы с этого момента. Так с чего тебя потянуло устроить слежку за Самойловой? – Вернувшись к шкафу, Андрей отмерил заварку на две чашки и потянулся за чайником.
– Ну, я решил, что Ирина может угрожать моей дочери. – Кейд положил ногу на ногу. Руки он скрестил на груди, точно «закрылся». – Видишь ли, мать Ирины и мой отец были убиты в одном месте, в одно и то же время, – неохотно признался Кейд. – И в своё время я искренне считал, что это мать Ирины была убийцей моего отца. Ну, по крайней мере, так мне сказал Рамадан.
– А кто такой Рамадан? – невинно поинтересовался Исаев.
«Интерпол, дело сто семь, – думал он. – Карачи. Год восемьдесят третий. Именно Рамадан заявил мать Самойловой в полиции, как убийцу... Очень интересно!»
– Ах да, ты же ничего не знаешь о моей семье, – не подозревая, о чем размышляет Андрей, вздохнул Даниэль. – Рамадан – это брат моей матери, и он был другом моего отца. Родного отца, – поправился Кейд. – Впрочем, с того момента, как мы с матерью перебрались в Лондон – тогда мне было примерно одиннадцать – моя мать перестала поддерживать с Рамаданом какие-либо контакты.
– Вот как? А почему? – поинтересовался Андрей и нажал на кнопку кофеварки. Машина запыхтела и зафыркала. Наблюдая за процессом, Кейд задумчиво пожал плечами:
– Почему? Ну, речь шла о семейной обиде. Видишь ли, Рамадан не пришёл провожать мою мать, когда мы уезжали в Лондон. И когда мы переехали в Оксфорд, мать взяла с меня обещание, чтобы я никогда не искал Рамадана. И я дал ей это слово.
– И Рамадан никогда не видел Еву, твою дочь. Так?
Кейд поднял брови:
– Ты что, считаешь, что Рамадан мог желать зла моей Еве?
– А почему нет? – резонно спросил Андрей.
– Ну, откровенно говоря, у меня бы тоже появилась такая мысль, – нехотя признался Даниэль. – Но про Рамадана забудь. Я много лет назад проверял: он ничего не знает о существовании Евы. Все связи между моей семьей и Рамаданом двадцать лет, как прерваны. К тому же у Рамадана есть сын. Я узнавал. Не знаю только, родной или приёмный ему этот мальчик (я никогда не видел его), но этот мальчик – наследник Рамадана. Причем, наследник по закону. Так что у Рамадана нет повода желать зла ни Еве, ни мне.
