Людмила Петрушевская - Настоящие сказки
Но никто не догадался его покормить, а сам дед ничего не сказал.
Его оставили еще немного полежать — для контроля, а сами сели пить чай в соседней комнате.
Дед валялся на больничной кушетке, в животе его бурчало и завывало от голода, а рядом звенели ложками, посудой, что-то резали, ели (а что, врачи тоже люди).
Одновременно работал телевизор.
По телевизору вещал какой-то резкий, очень знакомый женский голос.
И вдруг врачи задвигали стульями, заговорили и вышли в коридор, где начали названивать по телефону.
— Алё! Это телевидение? — закричал кто-то. — Плохо слышно! Мы, врачи «скорой помощи», решили присудить приз кукольному дому! Нас тут шестеро, и все «за». И вам спасибо.
Дед Иван вскоре был поднят медсестрой, которая проверила его пульс, давление и сказала:
— Дедушка, не болей. Питаться надо лучше, и все. Иди с Богом.
И дед Иван побрел домой.
У его дома опять дежурил телевизионный автобус.
Собралось даже несколько зевак.
Дед вошел в свою разоренную квартиру, ожидая увидеть полный тарарам.
Но он застал там порядок, стол даже был накрыт скатертью, пол оказался чистый, а домик горел всеми своими огнями.
В комнате сидела вся телевизионная команда, и редакторша барабанила пальцами по столу.
С криком «Вот он!» редакторша схватила деда Ивана, усадила его в телевизионное кресло, и начались съемки.
— Вы довольны, что получили такой большой приз? — спросила редакторша крикливо.
— Какой приз? — удивился дед Иван.
— Вы получили главный приз нашего конкурса — королевский торт! — заорала редакторша, глядя мимо дедушки прямо в объектив видеокамеры.
— Ну спасибо, — сказал дед.
Тут же (видимо, из кухни) внесли торт размером с круглый обеденный стол.
Оператор стал передвигаться вдоль торта, как вдоль забора, снимая сверкающую корону, башни из крема, розы из взбитых сливок, шоколадные домики и груды засахаренных орешков у основания.
Редакторша занесла над этим сладким городком огромный нож, у деда Ивана завыло в животе и потемнело в глазах, но он сдержался и пошел ставить чайник на всех.
Когда он возвратился, телевизионщики уже доедали, видимо, по третьей порции, судя по разоренному торту, вокруг стола царило безумное веселье (видимо, работники эфира тоже изголодались).
Но дед Иван, прежде чем приступить к еде, отрезал небольшой кусок торта у самой короны и отнес его в кукольный домик, где поставил на стол перед своей Машей.
И она благодарно кивнула ему в ответ, чего никто в мире не заметил.
Темный лесОднажды вечером Барби сидела и играла на своем игрушечном рояле, который ей дед нашел опять-таки на помойке, теперь уже около студии «Союзмультфильм».
Видимо, когда-то этот музыкальный инструмент был сделан для кино, а теперь рояль был весь раскрыт, и струны в нем очень дрожали, но дед Иван починил, подвинтил где надо, закрыл его новой красивой крышкой из карельской березы, и Барби Маша вечерами играла на нем прекрасные вещи — вальсы великих композиторов Иоганна Штрауса и М. Мееровича.
Барби, в частности, играла свою любимую вещь — знаменитый вальс Михаила Мееровича из мультфильма «Цапля и журавль», не подозревая, что ее ждет страшная ночь.
И ночь действительно настала, а дедушки Ивана все не было.
Надо сказать, что запас дерева, который сохранился в его квартире с прежних времен, подходил к концу, и дед Иван рыскал по помойкам, стройкам и рынкам в поисках старых досок и негодной мебели — из этого великолепного, сухого материала он и выделывал все свои кукольные шкафчики, креслица и комоды.
И вот теперь он решился и на целый день поехал на автобусе в ближайший лес за поселком Восточный; дед решил поискать березовые наплывы на старых пнях — небывалое по красоте дерево для шкатулок.
Из него получались дощечки, похожие по рисунку на павлиний глаз.
И стоили такие шкатулки довольно дорого.
Одна такая шкатулочка освещала собой весь дом: правда, ее надо было еще и отполировать, чтобы она сверкала, как свежий мед.
Дед Иван это умел, оставалось только разыскать такой неприметный пенек, где мог громоздиться уродливый, как носище застарелого пьяницы, нарост, который для знатока был прекрасней цветка розы.
За этим он и поехал.
И вот погас последний свет длинного весеннего вечера, а дедушка Иван все не возвращался.
Барби аккуратно сложила ноты, погасила свою крошечную свечу в подсвечнике дедушкиной работы, посмотрела, который час (дед сделал из маленьких дамских часиков для своей Маши большие столовые часы, которые стояли у нее в домике на полу в гостиной и отбивали время на мотив «Светит месяц, светит ясный»).
На часах было уже девять часов пятьдесят минут.
В это гиблое вечернее время автобусы ходили редко, один раз в час,
да и деду совершенно нечего было делать ночью в лесу.
Возможно, он заблудился.
Но и заблудиться в редком пригородном лесу довольно трудно.
Правда, тот лес, в который навострился ездить дед, был объявлен заповедником, но это никому не мешало там гулять, дрессировать собак, бросать пустые бутылки и консервные банки, а также стрелять из рогаток по воронам, так что это был совершенно пустяковый лесок.
И по всем признакам дед должен был вот-вот приехать.
Но он не приезжал.
Барби села в свою розовую машину и помчалась на конечную остановку автобуса встречать дедушку Ивана.
Барби ведь была волшебница и поэтому ездила на своем скоростном автомобиле по улицам совершенно свободно, никто ее не замечал.
И на остановке она увидела, что подошел последний автобус из поселка Восточный, с которого сошли: семейка с ребенком, бабушкой и пуделем, затем пьяный человек в сопровождении двух женщин, которые его вели молча, временами встряхивая, а он громко беседовал сам с собой на политические темы; кроме этого, из автобуса вышла молодая пара с магнитофоном, и на тихой автостанции, заглушив вопли пьяного, лай пуделя, плач ребенка и советы бабушки, запели «Битлы»: «Мишел ма бел».
Барби догадалась, во-первых, что сегодня воскресенье (только по воскресеньям из поселка Восточный приезжают такие празднично настроенные пассажиры), и второе, что дедушка Иван не успел на последний автобус, а от поселка Восточный в воскресенье вечером больше не ходит ничего.
И Барби на своей маленькой машине пустилась в далекий путь в поселок Восточный, в заповедный лес.
Разумеется, она не рассчитывала, что может довезти деда Ивана оттуда домой, но ей надо было знать, где он и что с ним.
Приехав на конечную остановку автобуса в поселок Восточный, она нашла там только двух собак, которые ругались из-за кости.
