Джин П. Сэссон - Мольба Мариам
Вскоре наступило время подавать заявление в колледж. Я стремилась к переменам и мечтала о том, что буду проводить время со сверстницами, получать образование и хотя бы на несколько часов избавляться от своего мужа.
Однако Каис лишь рассмеялся, когда я сказала ему об этом:
— Конечно нет. Никуда ты не пойдешь. Мне не нужна ученая жена. Она должна быть такой же, какая была у моего отца, и беспрекословно мне повиноваться.
Это стало для меня настоящей пощечиной. Все его предсвадебные обещания испарялись как утренний туман.
— Ты обещал моему отцу, что позволишь мне учиться в колледже, — пробормотала я.
— Конечно обещал, — ухмыльнулся Каис. — Надо было произвести хорошее впечатление. Хороший торговец всегда заставит покупателя купить его товар. Я был товаром и должен был заставить твоего сентиментального отца купить его, чтобы он отдал мне свою дочь.
«Ну все, больше я не буду покоряться этому животному», — сказала себе я.
— Я буду учиться в колледже, — заявила я. — И ты меня не остановишь. Это Америка.
Каис бросился ко мне и так сжал мою голову руками, что мне показалось, будто мой череп вот-вот расколется.
— Не смей так разговаривать со мной! Поняла? Только попробуй еще раз перечить мне, и ты пожалеешь об этом.
Еле передвигая ноги, я вышла из комнаты. Моя жизнь становилась зеркальным отражением жалкого существования бабушки Майаны. Я ничем не отличалась от своей кузины Амины. Мое самопожертвование выглядело еще глупее, так как у меня не было детей, которые привязывали бы меня к моему жестокому мужу. Я вела рабское существование, хотя всю свою жизнь клялась себе, что со мной этого никогда не произойдет. Какой я была глупой! Все мои грезы о счастье, самосовершенствовании и танцах до упаду развеялись как дым. Я думала лишь о том, как сбежать от Каиса и подать на развод.
Обстоятельства изменились, когда через несколько недель меня начало подташнивать по утрам. Затем меня уже рвало без передышки, и все съеденное тут же выходило наружу. Я нуждалась в медицинской помощи, но Каис отказывался показать меня врачу и согласился на это лишь тогда, когда я уже не могла вставать с кровати.
Доктор сообщил мне, как ему казалось, хорошие новости:
— Вы не больны. Вы беременны. Поздравляю.
Я кинула взгляд на Каиса, полагая, что это должно было его обрадовать. Я надеялась, что перспектива рождения сына сможет изменить его и он снова станет таким, каким казался вначале.
Но Каис лишь равнодушно пожал плечами. Доктор сказал, что я ежемесячно должна приходить на осмотр, и покраснел.
— Ах этот жадный сукин сын! — принялся ругаться Каис, как только мы вышли из клиники. — Он не получит мои деньги. Ты не станешь ходить сюда и раздвигать перед ним ноги каждый месяц.
Я промолчала, но запомнила дату своего следующего визита, понимая, что здоровье ребенка мне дороже требований Каиса. Через месяц, когда я собралась уходить, Каис встал перед дверью.
— Ты никуда не пойдешь, Мариам. Моя мать никогда не ходила к врачам. По прошествии девяти месяцев она удалялась в свою комнату и производила на свет ребенка, а на следующий день уже снова занималась домашними делами. И ты будешь поступать так же! — Он отшвырнул меня, а затем снова завалился на диван смотреть телевизор.
Каису и в голову не приходило, что я могу его бросить. Но по мере того, как в моем теле росло мое невинное дитя, все больше возрастала моя решимость. Я с бесстрастным выражением лица кинулась к двери и выбежала с криком: «Я пойду к врачу!» Я выскочила на улицу и поймала такси.
Впервые я поняла, почему Амина вернулась к своему мужу, невзирая на его побои, чтобы защитить своих детей. И хотя мое дитя все еще находилось в моем чреве, и я еще никогда не видела его личика, я уже любила его сверх всякой меры.
После визита я направилась домой, с ужасом готовясь к тому, что меня там ожидало. Я проскользнула в квартиру, готовясь сбежать в любую минуту, если Каис снова набросится на меня.
Но он подошел ко мне с улыбкой:
— Нам надо как следует позаботиться о тебе. Твой отец сказал, что, если я буду хорошо за тобой ухаживать, ты родишь мне сына.
Я замешкалась, опасаясь очередной выходки, которая могла застать меня врасплох.
— А если это будет девочка?
— А если это девочка, Мариам, надеюсь, она умрет в твоем животе. Мне нужен сын! — Он склонился ко мне, сверкая глазами. — Ты меня слышала? Я признаю только сына.
Я молча кивнула, опасаясь спорить с Каисом и прекрасно понимая, что не могу гарантировать того, что родится мальчик.
В последующие месяцы он стал реже бить меня, хотя наша совместная жизнь продолжала оставаться взрывоопасной.
27 января 1984 года я проснулась от резких болей в пояснице. По дороге в больницу Каис молил Аллаха:
— Аллах! Пусть это будет мальчик. Он может быть слепым или калекой, главное — мальчик! — Он повторял эту мантру на протяжении всего времени, что я находилась в родильном отделении. А потом я поймала себя на том, что тоже молюсь Аллаху, чтобы это был мальчик, так как я слишком боялась, что Каис убьет ребенка, если он окажется девочкой.
Аллах смилостивился и наградил меня крепким и здоровым мальчиком. Все были счастливы. Каис вдруг начал проявлять внимание и заботу, радуясь, что теперь может хвастаться крупным и здоровым новорожденным сыном. Папа, заливаясь слезами радости, ворвался ко мне в палату. Я вернула ему смысл жизни, и он наконец получил столь желанного внука.
В этот волшебный день я даже испытала чувство любви к Каису.
ГЛАВА 13
Когда на свет появилось мое бесценное дитя, я на время позабыла о всех трудностях и проблемах, связанных с его отцом. Я даже представить себе не могла, что можно так любить своего ребенка. Я впервые была счастлива с момента своего несчастного замужества. Я обнимала своего сына Дюрана и заглядывала в его нежное личико и очаровательные глазки. Этот младенец освободил меня от всех страданий, и я была переполнена радостью.
Я даже готова была уступать своему мужу, лишь бы он снова не впал в ярость и не напугал нашего маленького сына. И вначале все шло хорошо. Каис был счастлив, что у него родился сын, хотя и не был склонен проводить с ним много времени. Его пренебрежение своими отцовскими обязанностями очень устраивало нас с папой, так как в отсутствие Каиса мы могли в полной мере наслаждаться обществом маленького Дюрана.
И, глядя на папино счастливое лицо, когда он обнимал своего внука, я понимала, что все мои мучения были не напрасны. Я давно уже не видела папу таким счастливым. Брак с Каисом стал для меня катастрофой, но меня утешало то, что хоть папа от этого выиграл. Глядя на крошечное личико Дюрана, сияющее незамутненной радостью, я впервые поняла афганских женщин, готовых сносить жестокость своих мужей. Ничто в этом мире не могло сравниться с ребенком.
