Алина Знаменская - Дочки-матери
Помогая себе здоровой ногой и руками, Андрей двигал свое непослушное тело туда-сюда по доске. Зрелище было одновременно притягивающим и отталкивающим. Закончив свои упражнения на доске, Андрей дотянулся, достал из-под лавки какую-то колючую щетку и начал массировать больную ногу, начиная от бедра. Он мял ее до тех пор, пока она не стала красной. Спина Андрея покрылась потом. Но, похоже, он не собирался давать передых ни себе, ни своей ноге.
Лерка на цыпочках отошла к двери и постучалась.
— Войдите, — не оборачиваясь, пригласил Андрей. Она для видимости стукнула дверью и вновь проделала путь от дверей до дверей.
— Не ждали? — улыбнулась она.
— А, это ты, длинноножка? Почему без мамы?
Лерку слегка покоробил вопрос. В конце концов, она уже не маленькая, чтобы ее за руку водили. Но удержалась от дерзкого ответа. Не переставая удивляться себе самой, она ответила весьма легкомысленным тоном:
— Мамочка в Сочи укатила. Так что я сама себе хозяйка.
— А что же, хозяйка сама себя от школы освободила? — в тон ей поинтересовался Андрей.
— А от школы меня освободил его величество карантин! — Лерка плюхнулась на диван. — И поскольку я обещала Юле приехать и позаниматься с твоим братиком, я и явилась.
— Правильно явилась. — Андрей уже поднялся со своего тренажера и прошелся по комнате на костылях. Лерка обратила внимание, какие сильные мышцы на его руках, спине. — Он уже неделю ходит в школу, но, честно говоря, трудно ему приходится. Особенно по иностранному.
— Так я и знала! — всплеснула руками Лерка. — Иностранный — мой конек. Я Сашку в два счета подтяну, не проблема.
Лерка с радостью отметила перемены, произошедшие в Андрее за то время, что не видела его. Тогда, в госпитале, он выглядел таким замкнутым, совершенно закрытым для общения. В прошлый свой приезд, с телевизионщиками, Лера увидела Андрея в его страдании, боли. Подслушивая разговор матери с солдатом, она стала невольным свидетелем его прошлого. Сегодня Андрей предстал перед ней энергичным, волевым и… открытым.
Лерке легко было с ним общаться, и она с удивлением улавливала в себе отсутствие скованности, непременной спутницы ее общения с малознакомыми парнями. То есть обычно скованность находилась внутри Леркиного существа, а наружу она вырывалась как раз в виде бравады, порой даже чрезмерной. В таких случаях Лерка злилась на себя, но взнуздать свое “я” не умела. В общении же с Андреем ни бравада, ни вульгарность были не нужны. Она чувствовала себя естественно, хотелось все рассказать о себе, все расспросить о нем…
Но Андрей быстро нашел ей дело — посадил чистить картошку и сам занялся делами. Довольно ловко он умудрился выгрести из печки золу, забить голландку дровами, затем пропылесосить весь дом. Оставив гостью жарить картошку, сам ушел во двор, и до Лерки донесся стук молотка — он что-то налаживал на крыльце.
Весело Лерке было жить у Юли. Самые обычные дела — возня с малышами, поход в магазин, уборка или готовка — превращались для нее в маленький праздник. Дела, которые она дома терпеть не могла! Маме всегда приходилось напоминать ей насчет грязной посуды. Здесь, в Вишневом, глядя на то, как Андрей, превозмогая боль, истязает себя на тренажере или целый день работает — подбивая, прикручивая то в одном месте, то в другом, — глядя на все это, просто невозможно было валяться перед телевизором с пакетом кукурузных палочек в руках. Хотелось тоже выглядеть хлопотуньей, легкой на подъем хозяюшкой. Лерка до того вошла в новую для себя роль, что Юле приходилось иногда останавливать ее.
— Нет уж, Валерия, вечером отдыхай.
И отнимала у гостьи веник или посудное полотенце.
Вечерами читали не распроданные Юлей газеты. Разгадывали кроссворды, переписывали кулинарные рецепты. Иногда каждый углублялся в свое чтиво, и только что-то очень интересное оглашали вслух, привлекая внимание остальных.
— Вот, послушайте, что я нашла!
Лерка забралась с ногами на диван и громко прочитала:
— “Модельное агентство “Ирис” производит набор юношей и девушек не моложе 15 лет, рост — от 170 см”.
Огласив незамысловатое объявление, она оглядела присутствующих. Вскочила на ноги, прошлась.
— Ну, чем не модель? Рост как раз сто семьдесят, лет даже больше, чем надо. Возьмут?
Она подбоченилась и повертелась перед Юлей и Андреем.
— Возьмут, — рассмеялась Юля. — Как не взять? Вылитая топ-модель.
— Нет, ну я серьезно! — В Лерку словно бес вселился. Она мерила комнату своими длинными ногами, вертелась, изображая модель.
— Думаешь, твоей матери это понравится? — обронил Андрей.
Лерку как водой облили. Она резко развернулась в сторону Андрея.
— При чем здесь моя мать? Я, между прочим, паспорт имею и могу уже работать!
— Наши модельные агентства — это такие конторы… — примирительно забормотала Юля. — Как правило, девочек там ни во что не ставят. Пользуются их молодостью, а платят мало.
— Сидишь за мамой, в тепле и заботе, и сиди, — произнес Андрей и уткнулся в газету.
Лерка насупилась и тоже спряталась за газету. И что он постоянно напоминает ей, что она малолетка? Да она ростом с Юлю! И фигура самой себе начинает нравиться. И он должен это признать! Она вполне сформировавшаяся девушка!
Пропыхтев в подобных мыслях примерно полчаса, Лерка стала замечать, что начинает думать по-другому. Да он просто беспокоится о ней! Ему не все равно, что с ней будет, он заботится о том, что вдруг в этом агентстве с ней плохо обойдутся, кто-нибудь обидит… Ну конечно!
Взбодренная подобным поворотом мыслей, Лерка сдвинула в сторону газеты, быстро организовала всех играть в лото, а потом первая уснула, не дождавшись поздней музыкальной передачи. Юля, как обычно, долго возилась на кухне, наводя порядок, приготовила Оленьке одежду на завтра и легла последняя. Перед сном она по привычке немного подумала о своей жизни. По совету Наташи она старалась совсем не думать о прошлом. Уползающие туда мысли она упорно гнала вперед, в будущее. Картинка их с Олей будущего неизменно буксовала. Она пыталась представить дочку взрослой, а себя — зрелой женщиной. Здесь, в Вишневом. Ничего не выходило. Картинка растекалась, едва сложившись. Представить себе, что вся ее жизнь протечет здесь, на этой серой улице, по утрам утопающей в тумане, а вечерами тонущей в кромешной тьме? Фонари здесь выглядят чем-то декоративным, нефункциональным.
— Зачем я здесь? — вопрошала она кусок неба, поместившийся в окне. — Как меня сюда занесло?
Юля попыталась вспомнить, о чем она мечтала, засыпая в своей прошлой жизни. О том, как будет выглядеть в новом платье? Ха! Теперь ей некуда даже надеть все эти платья, что выбирал ей Никита в лучших бутиках.
