Елена Филон - Только играй
– Почему ты не с ними? Это ведь твоя группа? – раздался умиротворённый голос Калеба. Словно в нём только что лампочка перегорела.
Я подошла ближе и бросила взгляд на бассейн.
– Я не уверен, что должен быть с ними.
– Почему? – Калеб пристально посмотрел на меня, и я с облегчением заметила, что к его полным губам вновь вернулась краска. – Не ладите?
– Можно и так сказать, – пожав плечами, я вернулась на пол, чтобы не светить своей физиономией с террасы третьего этажа.
Калеб немного помолчал, затем развернулся к ограждению, подперев его спиной, и взглянул на меня сверху вниз:
– Разве вы не должны сейчас готовиться к третьему туру?
– Я и готовлюсь. А некоторые, видимо, на удачу рассчитывают.
Лицо Калеба хмурилось всё больше. Он опустился на пол рядом со мной и, вытянув ноги, взглянул озадаченно:
– Я чего-то не понимаю? Разве ты не лидер в этих своих… «Адских пончиках»?
– Какое это имеет значение?
Калеб недоумевающе усмехнулся:
– Какое? Ты – лидер рок-группы, не в состоянии повлиять на четверых парней, которые ни разу в жизни не играли в коллективе? Кто же тогда в твоих «Пончиках» этим занимается?
Мики и занимается. И все, что я сейчас могу, – это из обороны перейти в нападение:
– А разве не ты назначенный нам руководитель? Тебя, между прочим, ещё ни на одной репетиции не было!
– И что? – Калеб продолжал насмехаться. – Может, мне ещё всю работу за вас проделать?
На шумном выдохе я отвернулась и уставилась на свои кеды:
– Ладно. Я просто лузер. Не могу построить группку самодовольных ослов! Ты прав!
– Винс тоже не помогает?
– Винс единственный, кто хоть что-то делает, но это не повышает наши шансы на успех. – Круто повернула к Калебу голову. – И вообще, чем это мы тут занимаемся? По душам разговариваем?
– Можешь проваливать. Никто не держит. – Калеб прислонился головой к стене, и кадык на его шее теперь стал более выраженным, отчего языки пламени, как огромный билборд возле дороги, буквально кричали о том, куда нужно смотреть.
И я смотрела. Глаз отвести не могла. Куда там встать и уйти!
– Как сестра поживает?
– Спросил просто чтобы спросить?
Калеб сердито стрельнул в меня глазами:
– Мне, по-твоему, больше заняться нечем?
– Тогда какое тебе дело до моей сестры? – Очень по-братски прозвучало!
Калеб раздражался всё больше, облизал губы и с незаинтересованным видом пожал плечами:
– Она ногу поранила. Вот я и спрашиваю.
– Не слышал об этом, – изобразила удивление. – Когда это ты с моей сестрой увидеться успел?
Калеб усмехнулся с видом, будто припоминая что-то:
– Вчера утром. Думал, она тебе уже обо всём рассказала.
– Нет, – я усердно изображала озабоченный вид. – Серьёзно поранила? Ногу.
– Разве не ты её брат? Позвони, поинтересуйся.
– Обязательно. Что-нибудь передать?
Калеб не сдержал смешка.
– Да. Спасибо ей передай. Я не успел сказать.
А вот тут-то брови оказались не в состоянии оставаться на месте:
– За что это?
– Она знает за что. Забавная она у тебя.
Ну вот и как здесь сдержать улыбку?
– Так что насчёт «Пончиков»? – Как же он любит внезапно менять тему! – Кто придумывал название?
Потупив взгляд, вернулась к изучению своих кедов. Дёрнула плечами:
– Я и… Лекса.
– М-м-м… и от чего отталкивались?
– И почему тебя это интересует?
Калеб небрежно ударил ладонями по коленям:
– Да я тут вроде как разговор поддержать пытаюсь.
Я в подозрении сузила глаза:
– Может, я тебя ещё и не раздражаю больше?
– О-о-о… это ты сильно замахнулся, Харпер.
Сама не заметила, как усмехнулась своим женским смешком, откашлялась, внушительно сдвинула брови и заговорила басом:
– Ну… это вроде как в память о человеке, который нас всему научил.
– «Нас»?
– Да. Меня и… Лексу. – Я глубоко вздохнула и поглядела на оранжевый закат. – Эдвард Харпер был великим музыкантом. Но так и не был услышан.
– Постой. Ты сейчас про своего родственника говоришь?
Можно и так сказать. Дедушка Мики стал мне родным, практически членом семьи, так что, пожалуй, я имею права его таковым считать.
Кивнула.
– Дедушка Харпер меня всему научил. – Посмотрела на Калеба. – Он умер три года назад. Примерно тогда же мы решили создать свою группу, и название пришло как-то само собой. – Я ностальгически усмехнулась. – Каждый раз, когда я приходил к нему на занятия, он приносил с собой огромную коробку пончиков. Ты знал, что пончики могут быть не только сладкими, но и острыми, и даже мясными? Так вот, Эдвард предпочитал те, что поострее. И мог за раз съесть целую коробку, после чего постоянно повторял: «О-о-о! Эти пончики воистину адские!» Так и родилось название. Глупо, да?
– Нет, – помедлив, отозвался Калеб, будто удивлённый моим откровением. – Очень даже впечатляюще. Уверен, твой дед оценил бы название по достоинству.
Я негромко рассмеялась – максимально по-мужски.
– Он бы сказал, что мы оба ненормальные, так нелепо назвать группу! И он верил в нас как никто другой… В меня и в Лексу. Так что это самое малое, что мы могли сделать в память о нём.
– Так ты поэтому здесь? – И вновь внезапный вопрос от Калеба.
– Наверное, – я пожала плечами и опустила голову. – Хотелось сделать хоть что-то, чтобы оправдать старания и надежды Эдварда, а не просто сидеть и ждать благословения судьбы.
Я чувствовала на себе пристальный взгляд Калеба, но на этот раз не решилась встретиться с ним взглядом.
– А как же «Пончики»? – спросил он. – Решил их бросить?
Разумеется. Он должен был об этом спросить! Чего это меня вообще на откровения пробрало?
– Нет, – ответила честно и встретилась с ним взглядом. – Я никогда их не брошу. И даже если все решат отчалить из группы, я соберу новый состав под тем же названием.
На губах Калеба вдруг расцвела сомнительная улыбка:
– А ничего, что ты сейчас мне об этом рассказываешь? Думаешь, твоя честность пойдёт тебе на пользу?
На этот раз я не отвела твёрдый взгляд:
– А может, я и не собираюсь участвовать в финале?
– О, да ты самоуверенный парень! – усмехнулся Калеб. – Думаешь, зайдёшь так далеко? Докуда? До полуфинала?
– Да. А потом «сольюсь».
Больше Калеб не усмехался. Его лоб хмурился, а несколько прядей, выбившихся из укладки, назойливо падали на глаза, и он то и дело стряхивал их в сторону. А ещё он не сводил с меня рентгеновского взгляда, такого, точно разоблачение века совершил.
И вдруг рассмеялся:
– И почему ты раньше не сказал?
Я растерялась:
– Когда это раньше? Я и сейчас не должен был тебе этого говорить!
– Чёрт! Парень! – Калебу стало удивительно весело. – Джаред прав: ты просто нечто! Настоящий чудик! Так тебе просто нужна была возможность засветиться на телевидении?
