Сергей Пономаренко - Лик Девы
В зале поднялся шум, стали раздаваться выкрики. Консул встал с кресла, гордо выпрямился, и шум сразу стих.
- Властью, данной мне светлейшим советом банка святого Георгия и высокой общиной Генуи, заботясь о жизни и имуществе горожан, я, консул Солдайи, Христофоро ди Негро, принимаю решение оборонять вверенную крепость до последней возможности, обязуюсь ни при каких обстоятельствах ее не покидать, пока жив. В том клянусь на иконе коронования Девы Марии. - И он поклялся на поднесенной епископом Солдайи иконе.
Многие из присутствующих стали следовать его примеру.
- Ты об этом пожалеешь, консул! Горько пожалеешь, когда великий визирь посадит тебя на кол, как и многих других. А твою Беату…
Тут консул властно поднял руку, требуя тишины, и его голос загрохотал:
- Во имя Христа! Властью, данной мне светлейшим советом банка святого Георгия и высокой общиной Генуи для оправления правосудия, обвиняю братьев ди Гуаско в измене и приговариваю их к заточению в темнице до вынесения окончательного приговора, который последует незамедлительно, не позже завтрашнего утра. Кавалерию Микаели ди Сазели взять под стражу Теодоро и Деметрио ди Гуаско!
- Не имеешь права - мы парламентеры и обладаем правом неприкосновенности! - хрипло выкрикнул Теодоро. - Консул, ты ведь все время твердил, что для тебя закон превыше всего, а сейчас…
- У предателей нет права на неприкосновенность, у них нет никаких прав. - Увидев, что турок тревожно наблюдает за тем, как вяжут его спутников, скомандовал: - Проводите господина парламентера на выход, к великому визирю он вернется в одиночестве. Думаю, ему не надо переводить, наше решение ему ясно. А завтра утром его поймет и великий визирь, увидев этих предателей болтающимися на виселице.
- А-а-а-а! - закричал Теодоро, пытаясь пробиться к выходу, но был схвачен множеством рук и передан аргузиям. Деметрио, еще совсем молодой юноша, и не пытался сопротивляться. Страсти в толпе, требовавшей немедленной смерти предателей, накалились настолько, что консул был вынужден уступить их требованиям. Людской поток плотной стеной окружил братьев Гуаско и конвоировавших их аргузиев и вынес их на площадь, к виселице, на которой казнили воров.
Стоя под виселицей, побледневший Теодоро попросил, чтобы им позволили принять смерть от меча, как и полагается людям их происхождения и звания. Но вопли толпы заглушили его слова, и вскоре через перекладину виселицы было переброшено две веревки с петлями, которые тут же были надеты братьям на шею. За другие концы веревок взялись по три добровольца, и вскоре братья задергались в воздухе, исполняя «танец висельников». Толпа заревела от восторга, развлекаясь этим зрелищем. Добровольцы-палачи опустили полузадушенных на землю, дали им немного отдышаться и вновь вздернули приговоренных под одобрительный рев толпы. Когда жертвы, с багровыми лицами, закатившимися глазами и вздутыми на шеях венами стали затихать, их опустили на землю и окатив водой, привели в чувство, чтобы продолжить казнь-пытку. Но тут вмешался консул, отдал распоряжение аргузиям, и те заставили завершить повешение. К вечеру их бездыханные тела сняли с виселицы и вновь подвесили, уже с башни Пасквале Джудиче, открыв взорам турок.
Поздним вечером консул приказал Беате следовать за ним. Он вышел во внутренний дворик, дошел до угла южной крепостной стены и спустился по каменным ступеням вниз, в приямок, к окованной металлом дубовой двери. Открыл ее ключом и вышел наружу. Беата с опаской последовала за ним. Их сразу стал обдувать влажный вечерний бриз, принесший запах моря. За дверью открылся отвесный обрыв, но вправо от нее начинался узкий карниз, меньше ярда в ширину, полого опускающийся по склону.
- Беата, вы должны знать эту потайную дверь. Карниз заканчивается ярдов через сто, и не бойтесь, по нему безопасно идти, а от его окончания до земли невысоко, ярдов восемь. Там в скалу вбит металлический крюк, с бухтой веревки, по которой можно спуститься вниз. Чуть дальше, правее, находится небольшой островок, который местные жители называют Крабьим. До него можно пройти вброд, если держать направление на его верхушку-скалу, повернувшись спиной к крепости. Глубина там не больше, чем по пояс, даже вам. На острове припрятана лодка. На ней сегодня ночью тайно приплыл капитан «Быстроногой лани», Томмазио ди Марио. Он со своей галеей не убежал, подобно другим, судно с командой спрятал неподалеку, в небольшой бухте. Ее называют Пиратской, когда-то оттуда делали набеги племена тавров, жившие здесь в древние времена. В ближайшее время турки предпримут штурм Портовой башни с моря и с суши. Когда они возьмут эти портовые укрепления, турецким кораблям здесь делать будет нечего - у них на море нет соперников. Никто не сможет пройти через Боспорский пролив, чтобы попасть сюда. Орудия турецкой крепости надежно охраняют пролив и потопят любого, кто попытается прорваться, поэтому ждать генуэзский флот нет надежды. Итак, турецкая флотилия уйдет, а когда это произойдет, вы с Томмазио ди Марио отправитесь к нему на галею и вернетесь в Геную через земли молдавского господаря.
- Я не уеду без вас, - неуверенно произнесла Беата.
- Сударыня, я не могу покинуть крепость. Пусть этот ключ от потайной двери будет у вас, и будьте готовы отправиться в путь. Он будет не менее опасный, чем находиться здесь. - твердо сказал консул, закрывая дверь.
Грохот тяжелых турецких орудий, пытающихся разрушить городские стены, не смолкал ни днем, ни ночью. Ядра весом в четыре центнера с ужасающим воем врезались в стены крепости, методично разрушая их, несмотря на их двухметровую толщину. Какофонию звуков дополняли постоянный барабанный бой, звон цимбал. Для того чтобы смягчить мощь несущихся каменных и чугунных ядер, со стен свешивали вязанки хвороста, в некоторых случаях они амортизировали удары попадавших в них снарядов. У турков были орудия, которые обстреливали город зажигательными снарядами, и пожар уже нанес значительный ущерб зданиям, часть из которых были деревянными. Турками был разрушен водопровод, проложенный еще греками с горы Перчем, и консул резко ограничил норму выдачи воды, чтобы ее хватило как можно дольше, хотя в глубине души понимал, что турки захватят крепость раньше, чем исчерпаются последние запасы. Обстрел орудиями на третий день дал свой результат - обрушилась северо-западная часть стены между башнями Лукиани Лавани и Греческой.
На восстановительные работы были мобилизованы старики, женщины, дети, но сигнал к наступлению турецкой армии уже был дан. Беата находилась на верхней площадке Консульского замка и с замиранием сердца смотрела, как турки выстраивают боевые порядки. Рядом с ней стоял капитан судна «Быстроногая лань», выступивший тогда в зале заседаний. Сейчас он комментировал девушке происходящее.
- Бонна Беата, первая волна наступающих - башибузуки - легковооруженные воины разных национальностей, они не получают жалованья, живут только грабежом. Сейчас их главная задача - обеспечить переправу через ров, для этого они тащат бревна. Посмотрите, госпожа Беата, в эту подзорную трубу - видите на том горбе мужчину в зеленом халате, высоком тюрбане и красных туфлях? Рядом с ним укреплен его знак отличия - пятибунчуковый штандарт, такого больше нет ни у кого у турецких вельмож. Это сам Гедик-Ахмед-паша, великий везирь. «Паша» обозначает «нога султана». Год назад он получил власть после смерти Махмуда-паши, наполовину славянина, отрекшегося от христианской веры. Мехмед II питает слабость к христианам, в юношеские годы он увлекался учением одного бродячего дервиша, предводителя секты дервишей, проповедовавших духовное родство ислама и христианства, доказывавших, что наши религии очень близки друг к другу. Высшее духовенство Порты разгневалось, дервиша сожгли, но султан приблизил к себе многих из бывших христиан, принявших ислам, они занимают в его войске большинство высоких должностей. В войске великого султана едва ли половина турков, остальные - воины различных национальностей. Вон, смотрите, возле великого визиря сосредоточилось придворное войско: сипайи - конные - и йени чери - новые воины, по-нашему янычары, пехотинцы. Это отборное войско, капикулу, «гази» - воины веры. Из кого оно состоит? Тоже из бывших христиан. Для этого существует оброк, дань кровью - семьи христиан в подвластных султану землях обязаны отдавать в войско одного из сыновей. Там юноши проходят хорошую военную подготовку под руководством белых евнухов, которые определяют степень их пригодности. Многие из них делают хорошую военную карьеру, что положительно отражается на благосостоянии их семей. Из неподвластных султану земель мальчиков насильно угоняют. Так что мы, христиане, воюем с христианами, только бывшими.
- Вы все о них знаете, наверное, бывали в Порте? - Беата не не сводила взгляда с приближающих к укреплениям турецких войск, напоминающих стремительный поток, разрушающий все на своем пути.
