Хидэо Фурукава - Белка, голос!
Закончилось, Гуд Найт. А где же ты теперь?
Транспортное судно шло по маршруту от берегов США к четырнадцатому градусу южной широты.
Это была не включённая в состав метрополии территория США. Американское Самоа. На главном острове, Тутуила, они планировали загрузить большую партию консервированного тунца. Около тридцати процентов всех рабочих сил Американского Самоа на острове Тутуила были заняты на консервном заводе, они отправляли консервированного тунца южнотихоокеанского производства. Пока ещё не сменилась дата — 17 ноября, трое потерпевших бедствие оказались в порту Паго-Паго острова Тутуила. Кроме того, среди потерпевших бедствие была зарегистрирована одна собака. Немецкая овчарка. Это ты. Ты совсем осунулась. Сильно ослабла. Ты стала собакой с четырнадцатого градуса южной широты, однако в течение нескольких недель не осознавала реальности. Тебе по-прежнему казалось, что тебя выгнали с острова Оаху на двадцать первом градусе северной широты и теперь ты на катамаране, терпишь бедствие в безбрежных водах. Однако на самом деле ты теперь была собакой острова Тутуила. Ты стала собакой четырнадцатого градуса южной широты. С главного острова в Американских Гавайях ты переместилась на главный остров Американского Самоа. Эти два острова разделяло расстояние в четыре тысячи двести километров, но ты просто перемещалась по огромной территории Америки.
После дрейфа в течение тридцати восьми дней.
Спасённые люди не говорили ничего о подробностях своих скитаний. Из уст троих гавайцев не прозвучало ни слова о том, что на самом деле происходило в течение этих тридцати восьми дней. Они нарушили все возможные табу. Что они должны были рассказать? «Это… было ужасное путешествие», — говорили они коротко, а затем замолкали. Один из них ещё добавил, что больше никогда не ступит на борт катамарана. А затем из международного аэропорта Паго-Паго они вернулись на Гавайи.
А ты не вернулась.
Тебя специально оставили. Чувствуя страх перед тобой, гавайцы настаивали на том, что собаку нет необходимости возвращать. Ты видела, как они нарушали табу, поэтому тебя бросили. Ты не последовала за ними. Три человека на корме, последние оставшиеся в живых, не были твоими хозяевами. Скорее наоборот, они служили тебе, словно бы исполняя какую-то церемонию. Поднося тебе печень, члены и яйца. Поднося тебе внутренности выловленной рыбы. У тебя не было хозяина, нового хозяина не появилось, всё, что ты приобрела, — это ложные воспоминания: «МОИ ДЕТИ! ЩЕНКИ!» Поэтому с ноября по декабрь 1975 года ты оставалась здесь.
На острове Тутуила, на четырнадцатом градусе южной широты.
Никто тебя не содержал, однако тебе регулярно давали еду, так проходил день за днём. Сначала ты жила на территории ведомства. Ты худела. Самоанцы, служившие в местном правительстве, окликали тебя: «Набирай вес, потерпевшая бедствие псина!», давали тебе остатки таро, бросали рыбу. «Опять подношения… опять ритуал», — думала ты. Ты начала набирать вес, однако по-прежнему ещё находилась в забытьи. Чистокровная овчарка бросалась в глаза среди беспородных псов острова Тутуила.
В твоём внешнем виде было величие. Поэтому местные псы тебя избегали. Ты выходила на пляж. Смотрела на море. Всматривалась в горизонт. Горизонт, горизонт, горизонт. «Я ТЕРПЛЮ БЕДСТВИЕ. ЭТОТ КАТАМАРАН ИМЕЕТ ФОРМУ ОСТРОВА», — думала ты. Вокруг кокосовые крабы.
Ты постепенно привыкла к запаху портящихся кокосов. Остров, чувствовала ты. Со второй недели декабря в тебе начало зреть осознание того, что это остров. «Я ЧТО… НА ОСТРОВЕ?» Ты не могла понять, что это остров на четырнадцатом градусе южной широты. До 1951 года здесь находилась американская военная база, и это ощущение, запах военной базы, словно бы отложенный в верхних слоях почвы, посеял в тебе семена сомнений. И для острова на двадцать первом градусе северной широты здесь было слишком много дождей.
Прячась от дождя, ты забралась под крону бенгальского фикуса.
Рядом проходила дорога.
Ты смотрела на дорогу.
Смотрела так, как когда-то смотрела на линию горизонта. Пустым взглядом. Ты не концентрировала внимания ни на одном объекте.
Твой отрешённый взгляд упал на трёх псов на другой стороне. Отца и щенков. Этих троих ты раньше не видела. Они были новенькими на этом острове.
Три собаки стали переходить дорогу. Наискосок. Дорога была узкая. Не шоссе. Они переходили дорогу, словно реку вброд. Рёв мотора послышался за несколько секунд до того, как ты увидела машину. Краем глаза ты заметила дорогой «ягуар». Это была первая спортивная машина, появившаяся в Американском Самоа. Водителем и владельцем был тридцатисемилетний мужчина, преуспевший на заработках в Объединённых Арабских Эмиратах. Он только вчера привёз эту спортивную машину, приобретённую за американские доллары, и раскатывал на ней по окрестностям, чтобы похвастаться перед людьми. В тот момент он ехал на скорости сто десять километров в час. Бешено мчался. Ты что-то почувствовала. Отца и щенков могут переехать. Всех троих.
Ты бросилась бежать.
Донёсся звук, подтвердивший твоё предчувствие. Завизжали тормоза.
Ты подлетела. «РЕБЁНОК», — подумала ты.
Машина переехала отца. И одного из щенков. Их обоих подбросило на два метра вверх. Другого щенка ты держала в зубах за загривок. Ты перебежала на ту сторону дороги. Ты… ты успела спасти его. Ты ведь тренировалась когда-то и знала, как выжить на поле битвы. Ты ведь когда-то проходила проверку на пригодность к участию в военных сражениях на передовой против Вьетконга. И это ты была бывшей военной собакой, получившей медали «Пурпурное сердце» и «Серебряная звезда». Спасённый тобою щенок был меньше своего отца, но к своим шести месяцам весил довольно много. Однако ты смогла его спасти. Он был на волосок от гибели.
Ты дрожала, Гуд Найт. Но ты выполнила свой долг.
На другой стороне дороги ты опустила щенка на землю.
Он, скорее, был уже не щенок, а молодой пёс. У него была коричневая шерсть с удивительным окрасом в виде шести чёрных полосок и чёрного пятна. Этот молодой пёс был похож на гитару. Он замер от неожиданности. Затем пошёл. Покачиваясь. На асфальтовой дороге лежали тела его отца и брата. Разумеется, машина скрылась. Водитель не вышел, чтобы помочь сбитым собакам. Он не пришёл, чтобы извиниться перед оставшимся в живых щенком. Водителя вскоре найдут хозяин собак и его телохранитель и изобьют до полусмерти. Но это случится лишь через несколько часов. Не сейчас.
Сейчас молодой пёс с окрасом в виде гитары просто смотрел на два мёртвых тела. Трагедия. Яркая кровь. Это случилось слишком внезапно. Смерть. Шок. Для молодого пса Гитары это было повторение уже пережитого когда-то. Но теперь смертей было вдвое больше. Перед ним лежал не один мёртвый пёс, а один и один. То есть два.
Он отошёл.
Он почувствовал потерю. Он испугался. Испугался. К нему вернулся страх старых воспоминаний.
Опять на краю дороги. На земле.
И там была ты. Гуд Найт. Была ты. Как в замедленной съёмке, отступавший по шагу назад Гитара уткнулся в твоё тёплое плечо. Мягкое. Молодому псу не нравилось холодное. Не нравилось твёрдое. Он этого боялся. А там была ты.
Он лёг перед тобой. Прижался к тебе. Ища покоя. Ища истинного покоя. Он искал материнскую грудь. Так же, как тогда, когда перед ним была его мёртвая мать. Больше всего ему хотелось вновь стать маленьким щенком. У тебя тоже были десять сосков в два ряда. В них никогда не было молока. Однако в каждом из твоих сосков, первом, втором, третьем, четвёртым… было тепло. Была жизнь.
Поэтому он отчаянно прижался к тебе и сосал, сосал.
Ты поняла.
«Я СТАЛА МАТЕРЬЮ».
Ты поняла.
«Я ВСКАРМЛИВАЮ ЕГО. ЭТО МОЙ РЕБЁНОК».
Такова была судьба. Ты была в замешательстве, ты подменила воспоминания. Ведь это ты родила этого ребёнка с окрасом, как у гитары. Такими были твои новые воспоминания. Поэтому ты говорила ему: «ЕШЬ». Беспородному псу, который был совершенно не похож на тебя — чистокровную немецкую овчарку, ты говорила: «ПЕЙ МОЁ МОЛОКО». В такой же ситуации те же слова были сказаны в 1957 году в Америке. На обочине шоссе штата Висконсин одна немецкая овчарка говорила беспородным щенкам. Ты не знала этой истории, не знала, что всё предопределено.
Ноты поняла. «КО МНЕ ПРИШЁЛ МОЙ РЕБЁНОК».
Вот что произошло в 1975 году. За 1975 годом последовал 1976-й, за 1976-м — 1977-й, за 1977-м последовал 1978-й. А затем наступил декабрь 1979 года. Во второй половине двадцатого века произошли две схожие войны. В апреле 1975 года пал Сайгон. Речь идёт про Юго-Восточную Азию. Пала столица Южного Вьетнама. Америка прекратила помощь Южному Вьетнаму. Локальная Вьетнамская война закончилась в этом году. Четыре года спустя началась вторая локальная война. На сей раз в Центральной Азии. В декабре 1979 года Советский Союз ввёл войска в Афганистан. Это было прямое вторжение в страну, раздираемую гражданской войной. С этого момента началась десятилетняя трясина, в которой завяз Советский Союз.
![Фредерик Дар - Глаза,чтобы плакать [По моей могиле кто-то ходил. Человек с улицы. С моей-то рожей. Глаза, чтобы плакать. Хлеб могильщиков]](/uploads/posts/books/148319/148319.jpg)
