Андрей Кузечкин - Не стану взрослой
— Ну, так… — Максим пошевелил пальцами.
— Её уже отымели все кому не лень, — пояснил свою мысль Паша. — И даже те, кому лень. Её на секс развести — проще, чем водички выпить. И ведь ей абсолютно всё равно, с кем, — с мальчиками, с девочками…
— Ну, наверное, ей лучше знать, как распоряжаться собственным телом…
— Я когда-то тоже так думал. А потом понял, что достоин лучшего, своей одной-единственной. — Музыкант закрыл глаза и пропел приятным баском: — Принцесса, будем вместе мы, как саркофага две стены…
— У саркофага их как минимум четыре, — поправил Максим.
Паша отхлебнул из баночки, задумчиво и печально рыгнул. Потом спросил:
— Макс, а собственно, что тебе от меня нужно?
— Хотел узнать адрес Эльки. Не родительский дом, а где она сейчас живёт-проживает.
— А оно тебе надо, дружище?
— Я просто хочу кое-что занести ей, извиниться кое за что и попрощаться.
— Ну, ладно. Давай я тебе адрес напишу. Только знаешь что… лучше не ходи туда. Передай через кого-нибудь. Хоть даже через меня.
— Нет. Нужно чем быстрее, тем лучше. И лучше лично.
— Тогда — на твой страх и риск. Главное — держи себя в руках, что бы ни случилось. И ни о чём не жалей. Тебе есть о чём жалеть, Макс?
— Да, — он отхлебнул энергетика и ненадолго затих, рассасывая во рту приятную кислинку. — Я однажды человека убил.
— О как, — Паша внимательно посмотрел в лицо Максима. — Случайно?
— В принципе, да.
— Расскажешь?
— Если хочешь.
Ссутулившись и уперев взгляд под ноги, Максим рассказал свою историю. Там было и «Ты язва», и «Почему ты не пьёшь вино?», и «Ну что, прокатимся?», и «Глаза, сука, глаза!».
— Искали? — спросил Паша, когда Максим умолк.
— Может, и искали. Я из общаги потом две недели не выходил. Как-то вот повезло.
— А ты точно знаешь, что ты того бурята убил?
— Нет. Но по-моему, убил. У него волосы слиплись от крови. Висел, как кукла.
— Хочешь моё мнение? Это было не убийство, а самоубийство.
— В смысле?
— Он очень плохо сделал, что с тобой связался. Это было то же самое, как если бы приставить к голове ствол и спустить курок. Он же видел, что ты салага…
— Так я и был салага.
— Вот. А салаги — самые опасные в мире существа. Их сила — это страх. Салага, он со страху может такое отмочить, что просто никто не отобьётся. Не парься по поводу тех парней. Они получили то, что заслужили.
— Ну спасибо, успокоил, — съязвил Максим.
— Я вот как-то раз видел, как здоровый пьяный бугай полез на одного моего друга. А этот друг никогда в жизни спортом не занимался, только за компьютером сидел и книжки читал. Такой тощенький, в очочках — типичный ботан. Мужик на него наседает, орёт, кулаками машет… Так у этого ботана с перепугу в башке чё-то щёлкнуло, он глаза зажмурил и не глядя этому амбалу куда-то заехал. Амбал согнулся и рухнул, долго потом не мог разогнуться.
— Ты это видел?
— Да.
— И не вступился?
— Не успел.
— Как зовут друга?
— Это имеет значение?
— Врёшь ты всё, — спокойно сказал Максим.
— Вру, — легко согласился Паша. — Наш тренер по таеквондо эту историю постоянно новичкам рассказывает, для поддержания духа.
Максим даже посмеялся.
— Ты хороший человек, — сказал он, хлопнув Пашу по спине. Спина оказалась твёрдой, будто бетон.
— Да ты вроде тоже ничего, — хмыкнул тот, скомкал в руках банку, словно она была из бумаги, и выкинул. — Ну что, погребли обратно?
— Ага.
Максиму очень хотелось спросить, было ли у Паши что-нибудь с девушкой по имени Алина. Нет, лучше не стоит.
В «Ливерпуле» опять звучала музыка. Гитарист играл то же, что и раньше, а Мельников сидел за барабанами. Вадим, разумеется, не играл в полном смысле этого слова, ибо не умел (это было видно невооружённым глазом), а просто отстукивал обеими руками ритм. Лицо у Мельникова было таким сосредоточенным, будто бы он проходил финальную миссию какой-нибудь стратегии в реальном времени.
Гитарист внезапно прервал игру и обратился к Вадиму:
— Покажи мне, как ты держишь палочку. Нет, не так надо. Ты её просто в кулак сжимаешь и фигачишь, а надо, чтобы она у тебя внутри кулака свободно ходила. Не надо её сжимать со всей дури — нежненько так возьми. Вот, смотри, — Денис отобрал у Мельникова одну палочку и продемонстрировал. Вадим попытался повторить это движение, но от первого же удара по барабану палочка выскочила из его толстых пальцев.
— Дэн, прости, этого виртуоза я забираю, — сказал Максим, посмеиваясь. — Пошли, Вадик. У нас ещё дела.
* * *— Элька, это ты? — прозвучало из-за двери.
Максим узнал тот же голос, что звучал из телефона, — голос этой таинственной Лилии. И ничего не ответил.
Пауза. Потом Лилия всё-таки решилась открыть.
— Вы к кому?
Она была примерно тех же габаритов, что и Элла, даже крупнее. Ей было лет тридцать или чуть больше. Одета в чёрную ночную рубашку, нижняя губа проколота, ярко-чёрные волосы с ярко-белым пятном на макушке распущены. Судя по красноте в глазах и припухлостях под ними, Лилия недавно плакала.
— Элла Лысухина здесь живёт?
— Да, здесь живёт. Со мной. — Последнюю фразу она произнесла особо веско, давая понять, что «со мной» означает нечто большее, чем «в одной квартире со мной». Её взгляд стал суровым и одновременно любопытным: — А ты, значит, знаменитый Максим?
— Да.
— И что тебе нужно? — сухо спросила Лилия.
— Кое-что ей отдать…
— Давай мне, я передам.
— И попрощаться.
— Я за тебя попрощаюсь.
— Да где она?!
— Это у тебя надо спросить, где она! Где ты её оставил?
— Ты тоже её потеряла? Давай искать вместе.
Она исподлобья посмотрела на него, но ничего не сказала. Колебалась.
— Лиля, давай сядем и спокойно всё обсудим. Обещаю, я не буду отнимать у тебя Элю. Как только мы её найдём, я оставлю её в покое. Только не бей её больше.
Она подумала и отшагнула от входа:
— Ну, заходите.
— Так это ты поставила ей синяк? Зачем? — Максим нагнулся, чтобы расшнуроваться.
— Да затем, что она дура. Ума — вообще ноль! — Лилия громко постучала по тумбочке, стоявшей рядом со шкафом для верхней одежды. — Только и делает, что прыгает из одной кровати в другую. — Она готова была разрыдаться. — Сиськи вместо мозгов!
— А по-моему, ты просто ревнуешь. Я тебе звонил. Почему не отвечала? — Не дождавшись ответа, Максим осклабился. — Ненавидишь меня, да? Не надо меня ненавидеть. Очень скоро меня здесь не будет. И я навсегда уйду из вашей жизни. Эй, Вадим, заходи, чего встал?
Мельников вполз боком сквозь приоткрытую дверь. Мрачно посмотрел на Лилию, спросил:
— Тебе что, баклан на голову насрал?
Максим захохотал. Лилия свирепо смотрела на них, сложив руки внизу живота.
— Лиль, у тебя есть кофе? — спросил геймер как ни в чём не бывало.
— А ты наглый, — спокойно сказала она и ушла на кухню. Оттуда донеслось: — Проходите в комнату.
Комната была одна: огромная кровать с пологом, стол с компьютером, сваленные где попало кучи книг и журналов, поверх которых лежали листы бумаги, изрисованные карандашом: очаровательные стройные принцессы в диадемах и каких-то ночных рубашках бродили по лесам, рвали цветы, целовались с единорогами или друг с другом. Вообще, беспорядок в комнате скоблил глаза, особенно кучки пыли, скопившиеся в тех местах, где стены смыкались с полом.
Максим поморщился: в комнате остро и едко пахло толстой немытой тёткой. Впрочем, от Вадима пахло не лучше, поэтому геймер быстро привык.
Уселись на краешек кровати, вместо столика пододвинув табуретку. Максим и Лилия — рядом, соблюдая, впрочем, дистанцию. Вадим буркнул:
— Я за компом посижу.
— И наушники надень, — распорядилась хозяйка. Она буравила Максима взглядом.
— Ну чего? — поёжился он.
— Пытаюсь понять, что она в тебе находит.
— А?
— Я её и раньше отпускала погулять. Она быстро возвращалась. И всё было нормально. А вчера она как с ума сошла. Я её такой никогда не видела. Взяла наорала на меня.
— Наорала? Я что-то не могу представить Эльку орущей.
— Я тоже не могла. А я её знаю намного дольше, чем ты. Кажется, она в тебя серьёзно втрескалась. С чего бы вдруг? В тебе нет ничего такого особенного.
— Любовь с первого взгляда? Вполне научное явление. Даже формулу вывели, как говорят.
— Вчера она сказала, что я сука и что она больше не будет со мной жить. — Лилия вытерла слезы и негромко всхлипнула. Максим приобнял её, но она стряхнула его руки:
— Не трогай меня, кобель!
— Возьми платок, он чистый.
Лилия взяла фиолетовый платок с синей каёмкой, уткнулась в него.
Пришлось подождать, пока она проплачется.
— Что у вас случилось? — спросила она. — Эля и от тебя сбежала?
