Ян Войк - Изнанка
– Ты ведь в самом начале пути. Ты ещё даже не начал искать свою дочь.
Ему не нашлось что ответить.
– Нам надо спешить. Идём.
Наташа повернулась к нему спиной и продолжила спуск, хвост густых каштановых волос мотался у неё по спине. Андрей шёл следом. Они миновали второй этаж, спустились на первый. Здесь кроме выхода на галерею была ещё одна дверь, закрытая на мощный висячий замок. Но у Наташи в кармане куртки оказался ключ. За дверью виднелись три или четыре уже обычные, без всякой облицовки, бетонные ступеньки, а дальше кромешная темнота.
– Подожди пока, – бросила ему Наташа и вошла внутрь. Она исчезла во мраке, судя по шагам, спустилась по лестнице – семь или восемь ступеней – свернула куда-то направо, ещё несколько шагов, скрипнула металлическая дверца, звякнуло стекло, а потом – короткий удар спичкой по коробку и темноту озарила вспышка.
Пару мгновений спустя свет огня стал ярче и чуть ровнее. Наташа снова подошла к двери, в руках она держала старомодную керосиновую лампу.
– Спускайся. Только дверь закрой.
Ещё несколько минут они шли по подвальным коридорам с низкими потолками, гирляндами труб и узкими лазами-переходами из одного помещения в другое. Андрей пытался запоминать повороты, чтобы, если придётся, суметь самостоятельно выбраться отсюда, но это оказалось не так-то просто. В темноте, которую едва развеивал огонёк керосинки, можно было запросто не заметить какое-то ответвление или проход, а на обратном пути заплутать.
В конце концов, Наташа привела его в тупик, здесь была единственная совсем простенькая дверь, состоящая из деревянного каркаса, обшитого уже изрядно покоробленными от влаги листами ДСП.
– Тебе сюда.
Андрей глянул на дверь и понял, что боится войти внутрь.
– Кто там?
Некоторое время Наташа внимательно и оценивающе смотрела на него, будто решала про себя, стоит ли ему доверять.
– Она ждёт тебя уже давно. Именно тебя. Можно сказать, она здесь только ради того, чтобы поговорить с тобой.
– Кто эта «она»?
– Бояться не надо. Иди, – она протянула ему керосиновую лампу.
Зло глянув на неё, Андрей демонстративно вытащил из под ремня «ТТ». Пистолет он сжал в правой руке, а керосинку взял в левую.
– Зря ты так, – улыбнулась Наташа, открывая перед ним дверь.
Андрей шагнул внутрь. Он оказался в небольшой комнатке, по углам которой ютилась старая мебель. Милавин поднял лампу повыше, чтобы лучше рассмотреть обстановку. В этот момент дверь позади него скрипнула и закрылась, Андрей развернулся, вскинув пистолет. Если бы сейчас он услышал скрежет ключа в замке, то, не задумываясь, выстрелил бы через дверь. Но никаких звуков не последовало, Наташа просто прикрыла вход, оставив его наедине с неизвестной хозяйкой.
С пистолетом в одной руке и керосиновой лампой в другой Милавин обошёл всю комнатушку. Здесь явно кто-то жил, на лежанке в углу валялся матрац и шерстяное одеяло. На столике возле изрядно потрёпанного кресла стояло несколько оплывших свечных огарков, и лежали стопки бумаг. Однако сейчас в комнате никого не было, причём, каким-то шестым чувством, Андрей ощутил, что помещение необитаемо уже достаточно давно.
– Здесь никого нет! – крикнул он, осматривая последний угол.
– Она там. Смотри лучше, – донеслось из-за двери.
– Куда уж лучше, – буркнул Милавин себе под нос и тут же позади себя услышал едва различимый шёпот.
– Андрей? Андрюша, это ты?
Он обернулся и только сейчас вдруг вспомнил, что забыл дослать патрон в ствол пистолета. Зажатый в руке «ТТ» был сейчас совершенно бесполезен.
– Андрюша, где ты? Я не вижу тебя…
Милавин сделал несколько шагов вперёд, ему показалось, что он узнал этот приглушённый женский шёпот. Голос шёл из того угла, где стоял столик и кресло. Подойдя ближе, Андрей увидел в кресле едва различимую тень, причём он готов был поклясться – ещё минуту назад там никого не было.
– Андрюша, ты пришёл… Подойди же сюда.
Милавин приблизился ещё на пару шагов и снова поднял лампу к потолку. В кресле сидел призрак, едва различимая человеческая фигура состояла из полупрозрачной дымки, чуть колышущейся в воздухе. И всё-таки он узнал её.
– Людмила Петровна? – буквально вытолкнул из себя Милавин.
– Здравствуй, Андрюша, – всё тем же невнятным шёпотом произнесла она.
Различить в плывущем туманном мареве черты лица Ольгиной матери было очень трудно. Но он не ошибся. Высокий лоб, тонкий маленький нос, широкие скулы, но самое главное стройная шея и большие глаза, которые Оля от неё унаследовала. «Карие», – вспомнил Андрей. – У неё должны быть карие глаза». Но цвета глаз было уже не различить, только серая дымная хмарь.
– Здравствуйте…
– Убери, пожалуйста, свет. Слишком ярко.
– Да, конечно, – он не стал тушить керосиновую лампу, просто отошёл назад и поставил её на пол, потом вернулся.
– Так лучше?
– Да… Спасибо…
Тёща умерла чуть больше года назад от сердечного приступа. К тому времени Саша уже слегла от своей непонятной болезни. И Андрей подозревал, что именно это привело к переживаниям Людмилы Петровны, а в конечном итоге и к смерти. Она активно помогала Оле ухаживать за Сашкой, но однажды не приехала к ним в условленный день. Когда Ольга позвонила ей домой, то наткнулась на врача «скорой помощи», который объяснил, что Людмила Петровна сама позвонила 03 и пожаловалась на сердце, но так и не дождалась машины…
– Ты пришёл, – снова повторила она. В полумраке было не видно полупрозрачного тела и казалось, что разговариваешь с обычным человеком.
– Ты ведь за Сашей, да? Я знала, что придёшь. Я ждала. Я её видела.
– Сашку?! Где?
– Во сне. Она приходила ко мне.
– Во сне… – Андрей едва сдержал горький смешок. Опять ничего. Сашка ей просто приснилась.
– Да. Мы с ней разговаривали. Она сказала, что сидит в темноте. Бедная девочка. Она ведь боится темноты. Ты помнишь, Андрюша?
– Я помню…
– Хорошо, что она там не одна. Это очень хорошо.
– Кто с ней? – Милавин спросил скорее для того, чтобы поддержать разговор. Он не верил в вещие сны.
– Дети. Другие дети. Смотри, она нарисовала это для меня… И для тебя… Она ведь тоже ждёт тебя. Вот, возьми.
Андрей протянул руку вперёд и на ощупь ухватился за листок плотной альбомной бумаги.
– Она нарисовала это у вас во сне?
– Да. Раньше она приходила сюда, когда я спала. Часто приходила. Теперь уж нет… Ей плохо там, в темноте. И с каждым днём всё хуже и хуже.
– Я… Я сейчас, – Андрей отошёл чуть назад и в свете керосинки взглянул на рисунок.
Рисовала действительно Сашка, он понял это сразу, по широким размашистым штрихам, по аккуратно выведенным печатным буквам, по неестественным треугольным лицам изображённых детей. На рисунке были шестеро детей четыре мальчика и две девочки. Они стояли цепочкой, держась за руки. Около каждой фигурки была сделана подпись с именем: «Максим; Коля; Юра; Саша; Аня; Витя». А всё остальное пространства листа было щедро заштриховано чёрным карандашом. Штриховка шла в три, а то и четыре слоя и по диагонали, и справа налево, и сверху вниз, так чтобы не осталось ни одного светлого кусочка, кое-где линии штриховки даже наползали на детские фигурки.
– Ты видишь, там темнота, – зашептала из угла Людмила Петровна, – Они все в темноте. Ты должен принести ей свет. Только так ты сможешь освободить её.
– Где она? Где это темнота? – он снова подошёл к призраку. Она долго молчала. Очень долго.
– Глубоко… – наконец прозвучал еле слышный ответ.
– Глубоко? Но как мне попасть туда? Как мне её найти? – теперь Андрей безоговорочно верил её словам.
– Я не знаю. Но ты должен найти её. Она ждёт тебя. Найди и принеси ей свет. Не забудь. Зло – это когда не осталось добра, а тьма – это когда нет света…
– Куда нести?! Где она? – с ужасом Милавин увидел, как тень женщины начала расплываться и таять.
– Людмила Петровна!
– Принеси ей свет… – этот шёпот прозвучал уже на самой границе слуха.
Андрей подхватил лампу и бросился в угол, но кресло снова было пустым. Опять подняв фонарь к потолку, он осмотрел всю комнату. Никого. Милавин сунул пистолет под ремень и ещё некоторое время разглядывал рисунок, потом сложил его, убрал в нагрудный карман и покинул комнату.
Наташа ждала его сразу за дверью.
– Поговорили?
– Да. Но она исчезла посреди разговора.
– Нет. Она сказала всё, что хотела и поэтому ушла. Ей уже давно пора было уйти, но она ждала тебя и поэтому задержалась.
– Ты помогала ей. Почему?
Наташа смущённо улыбнулась, глядя куда-то в сторону.
– Потому что, как-то она помогла мне. Давно. Ещё в прежней жизни.
– Всё равно, спасибо.
– Не за что. Ты ведь понимаешь, что об этом разговоре никто не должен знать?
– Понимаю, – кивнул Андрей, – Кукловод ничего не узнает. А Ивану я расскажу, когда мы уже уйдём отсюда.
– Я бы не советовала тебе говорить и ему. Особенно ему.
