Андрей Добрынин - Смерть говорит по-русски (Твой личный номер)
Вечером в одном из офисов семейства Скаличе раздался звонок. Лука Терранова снял трубку. Голос звонившего показался ему смутно знакомым, а когда тот вкрадчивым тоном назвал свое имя, Терранова вздрогнул.
— Зачем вы устроили эту бойню? — взвизгнул Терранова. — Дон приказал охранять вашу мать, и вот как вы ему отплатили?
— Не считайте меня идиотом, мистер Терранова, — оборвал голос. — Впрочем, с вами вообще не хочу говорить. От вас мне нужно только одно: передайте вашему дону, что через два часа я перезвоню ему по этому же номеру.
В трубке зазвучали гудки отбоя. Лука Терранова никогда не сомневался в собственной храбрости, но тут он почувствовал, что его прошиб обильный пот. Он уже знал о том, что погибли все шестеро пар ней, следивших за матерью этого бешеного волка, которого дон, на горе им всем, решил использовать. Терранова не любил поднимать панику и всегда славился хладнокровием в сложных ситуациях, но, уточнив у прикормленных полицейских обстоятельства расправы у поликлиники и у пиццерии, он понял, что ребята ровным счетом ничего не смогли сделать, только один вытащил нож, но в ход его пустить не успел. На чердаке Терранова побывал сам после того, как ему доложили о гибели засады. Обоих стрелков Ди Карло враг каким-то непонятным образом застал врасплох, хладнокровно застрелил их, а затем из их же оружия расстрелял пост у пиццерии, причем, похоже, ни одной пули не потратил зря, словно вел огонь в упор, а не с расстояния в семьсот ярдов. Терранова посмотрел в окно, обводя взглядом окрестные дома. А что, если этот тип засядет где-нибудь напротив? Узнать, где находятся офисы семейства, — не проблема, журналисты давно уже раззвонили на весь свет и это, и много чего еще. На все верхние этажи, чердаки и крыши людей не хватит, особенно если приятель дона будет и дальше уничтожать их такими же темпами. Стало быть, он может обезглавить семейство, когда ему заблагорассудится. А тут еще молодой дон где-то разыскал бывших сослуживцев этого русского убийцы, и они рассказывают ему всякие ужасы. В том, как он стреляет, все уже имели случай убедиться, но не меньшее впечатление произвел на Терранову рассказ бывшего наемника, пересказанный ему Джо Скаличе. Во время очередной заварухи в Катанге отряд этого Корсакова захватил на окраине какого-то городка здание то ли склада, то ли фабрики, но затем был там отрезан. Корсаков приказал занять круговую оборону и удерживать здание, но негры, которыми он командовал, решили прорываться к своим и бросили его. Сутки со стороны фабрики доносилась перестрелка, а когда городок все-таки был взят, вокруг фабрики и в самом здании обнаружили живого Корсакова и несколько десятков трупов тех, кто штурмовал корпус, в котором он засел. Немало мертвецов, найденных в помещениях, оказались убиты голыми руками, а у нескольких перегрызены глотки — не перерезаны, а именно перегрызены. Что же это за фрукт, думал Терранова. Ему и самому приходилось убивать людей, но подобного ожесточения он не мог себе представить, и чего ради — ради каких-то вонючих негров? Да пропади они пропадом — можно показать им, как нажимать на курок, но подставлять из-за них голову под пули — такого Терра-нова не мог понять. Драться буквально насмерть, потерять человеческий облик — и все за достаточно скромное жалованье инструктора? А потом, когда бой кончился, выстроить свой отряд и расстрелять, как это сделал Корсаков, каждого пятого! Нет, у парня определенно не все дома, однако легче от такого диагноза никому не станет: в своем деле он профессионал и не остановится ни перед какой кровью. Терранова опасливо покосился на окно и опустил жалюзи.
Джо Скаличе приехал в офис Террановы через полтора часа. Оставшиеся до времени звонка полчаса он говорил не переставая — то сыпал проклятьями, то отдавал распоряжения, то придумывал способы завлечь врага в ловушку, то сулил Корсакову золотые горы, словно тот собственной персоной сидел перед ним. Терранова заикнулся было о том, что неплохо бы позвонить в полицию и попросить их засечь, откуда произойдет звонок, но Скаличе в ответ только безнадежно махнул рукой и нервно закурил очередную сигарету.
— Все это без толку, — сказал он. — Так просто его не возьмешь. Лучше попробовать поговорить с ним по-хорошему... пока по-хорошему. Доброе слово ничего не стоит, а ценится дорого, — добавил Джо, перефразируя Сервантеса, о котором, впрочем, даже не слышал.
— Такие проблемы — только от одного ненормального парня, — покачал головой Терранова. — Может, просто предложить ему отступного?
— Лука, ты же сам говоришь, что он ненормальный, — с досадой воскликнул Джо. — Не будь он психом, разве дело могло бы так обернуться?
«Не будь он психом, он, возможно, был бы уже трупом», — пришла Терранове в голову парадоксальная мысль, но он не стал ею делиться, тем более что телефон наконец зазвонил. Джо судорожно схватил трубку.
— Привет, Джо, — услышал он знакомый голос. — Ты уже похоронил своих покойников? Торопись, они далеко не последние.
— Зачем ты заварил эту кашу, Вик? — с надрывом спросил Джо. — Я не хотел сделать тебе ничего плохого. Всю подставку затеял Берганцоли, это его идея. Меня не было в Нью-Йорке, и он решил проявить инициативу. Давай разойдемся как разумные люди, Вик, — Назови свою цену.
— Разве я заварил кашу, Джо? — холодно спросил Корсаков. — А Берганцоли и шагу без тебя не ступит. Извини, мне сейчас не до споров — я хочу тебе сказать только одно: когда ты решил подставить меня, Джо, ты не с тем связался, ты сделал огромную ошибку. Я — твой самый страшный сон, Джо, и этот сон только начинает тебе сниться.
В трубке раздались гудки отбоя, и Скаличе почувствовал, как холодеет у него в животе. Ненавидя сам себя за этот постыдный страх, он рявкнул:
— Скотина! Сукин сын! Русская свинья! Он думает, что умнее всех! Ничего, и не на таких молодцов находили управу!
Немного успокоившись, Джо продолжал, тяжело дыша:
— Мне придется съездить на Сицилию — хочу немного отдохнуть, да заодно и сделать там кое-какие дела. Возьму с собой Марко Галло. Вы тут держите ухо востро — пусть вам докладывают обо всех, кто слишком интересуется делами семейства. Мою жену и детей отправь во Флориду.
— Слушаюсь, дон, — с поклоном сказал Терра-нова.
Через час после разговора с Джо Скаличе Корсаков оказался уже в Гринвич-виллидж, в баре «Фургон», в котором ему случалось и прежде бывать вместе со Стивом Гольденбергом. Вытянутое в глубину, как пенал, помещение бара, такая же бесконечная стойка, обшитая металлом, — все здесь выглядело весьма типично для Нью-Йорка, за исключением развешанных по стенам колес, упряжи и допотопных ружей, призванных напоминать о временах освоения Запада. Табличка у ближнего ко входу конца стойки заявляла от лица бармена: «Я не глухой, я просто вас игнорирую». Корсаков заказал кока-колы и кофе. Обычно он кофе не пил, считая, что возбуждающие напитки и курение несовместимы с работой снайпера, однако теперь ему настоятельно требовалось снять усталость и прояснить мозги. Кока-колу он выпил залпом, поскольку изнемогал от жажды, а кофе пил медленно, запивая его ледяной водой из кувшина, принесенного официанткой, — такой довесок ко всякому заказу принято, кажется, делать только в Америке. Поразмышляв с полчаса о том, как ему следует действовать, Корсаков подошел к стойке, спросил у бармена, как позвонить в заведение, перекинулся с ним еще несколькими фразами вполголоса и вышел на улицу, оставив бармена пересчитывать оставленную им пачку денег. Через несколько минут оператор ФБР уловил сигнал из прослушиваемой квартиры, насадил на голову наушники и, поняв, кто звонит, выключил телевизор, по которому, изнывая от скуки, смотрел мультфильмы. Корсаков назначил Стиву Гольденбергу встречу в баре «Фургон». Едва оператор услышал об этом, две оперативные группы выехали по адресу бара, дабы обложить заведение с переднего и с заднего входа. Один из агентов уже сидел в баре, когда Гольден-берг вошел туда, прочие расположились по всей округе, напряженно ожидая скорого появления преступника. Впрочем, руководитель группы вовсе не считал Корсакова таким болваном, который может, находясь в федеральном розыске, назначать встречи по прослушиваемому телефону. Поэтому руководителя группы грызла мысль о том, что вся история может завершиться как-нибудь очень глупо и прозаически. Так оно и вышло. Зазвонил телефон, и бармен, подняв трубку, тут же протянул ее сидевшему у стойки Гольденбергу.
— Привет, Стив, — услышал Гольденберг голос Корсакова. — Извини, что не прибыл лично, — не хотел раздражать легавых, которых там рядом с тобой просто целая армия. Главный вопрос: что вы сделали с моим лицом?
— Собрали по частям, — ответил Гольденберг. — Тебе повезло — пуля только выбила тебе зуб, когда прошла насквозь через обе щеки, хотя выходное отверстие смотрелось, конечно, некрасиво. Ты мог бы легко отделаться, но из-за контузии потерял сознание и грохнулся лицом прямо на асфальт. В результате ты расплющил себе нос, разорвал веко и раздробил челюсть. Врач собрал все кости, сделал гипсовую маску и накачал тебя снотворными, но тут вдруг у тебя что-то стало происходить с волосами — они начали темнеть и одновременно седеть. Оказывается, в этом нет ничего особенно чудесного: под влиянием шока и лекарств часто происходит сдвиг в обмене веществ, и в результате меняется цвет волос. Но ты не волнуйся: друзья тебя узнают и с новым лицом, а врагам узнавать тебя не стоит.
