Энтони Берджесс - Человек из Назарета
Елиуй громко чмокнул ее на прощание и ушел, веселый и беззаботный. Мария лежала усталая и подавленная. Суббота уже наступила. В этот день она будет соблюдать Закон Моисея. Что бы там ни говорила толстая хозяйка внизу, а работать в субботу она не станет.
В субботний полдень Иисус и его ученики шли по полю. Зерно было спелым, Иисус срывал колосья и с удовольствием жевал их, ученики с таким же удовольствием следовали его примеру. Пройдя поле и оказавшись на грязной дороге, которая вела к городу Мараду, они встретили двух фарисеев, одетых по случаю субботы во все лучшее. Увидев Иисуса и его учеников, фарисеи нахмурились. Один из них, по имени Иезекииль, резко заметил:
— Вы забыли порядок дней недели? Сегодня суббота. Вы собираете зерна, как грешники во времена Моисея собирали в пустыне манну небесную. За осквернение субботы он забросал их камнями. Читай Писание, ты… Вы все должны читать Писание.
— Сами читайте! — столь же резко ответил Иисус. — Вы никогда не слыхали о том, что сделал Давид, когда был голоден? Он вошел в храм и съел лежавший на алтаре хлеб, который могли есть только священники. И все же Бог не поразил его. Запомните, змеи подколодные: суббота для человека, а не человек для субботы.
И он пошел дальше, насмешливо поклонившись. То же сделали и его ученики, а некоторые не могли удержаться, чтобы не скорчить гримасу замолчавшим фарисеям.
— Попробуйте-ка что-нибудь возразить на это, болтуны! — сказал Фома. — Ведь не можете, а?
Иезекииль, провожая угрюмым взглядом компанию, которая, как он понял, направлялась в синагогу, произнес:
— Как раз там-то он и провалится. Сплошное богохульство! Если он когда-нибудь окажется в Иерусалиме, его там живьем съедят.
— Он собирается в Иерусалим?
— Так говорят люди. Конечно, мы могли бы расправиться с ним прямо здесь. Например, забросать камнями как богохульника. Такое уже бывало раньше.
— Но всегда недостает свидетелей. Его люди будут ложно клясться, пока их души не почернеют. Погодите, а как насчет Нафана?
— Какого еще Нафана?
— Ну, Нафана, Нафана. — Собеседник Иезекииля изобразил согнувшегося вдвое калеку.
— Ах, Нафан! Кажется, я понимаю, к чему ты клонишь.
В этот же день девица Мария Магдалина, узнавшая, что Иисус будет проповедовать в Мараде, пришла в этот город. Закрыв лицо покрывалом, она явилась в здешнюю синагогу и, расположившись в галерее для женщин, стала внимательно вслушиваться в каждое слово Иисуса. Среди прочего он сказал:
— Не судите да не судимы будете. Ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить. Мера за меру. Некоторые из вас тотчас видят соринку мельчайших опилок в глазу ближнего, но в своем глазу вы не замечаете и большой доски.
Иуда Искариот, который тоже был там, одобрительно улыбался.
— Пусть эти лицемеры прежде вынут большие щепки из своих глаз, тогда только они смогут видеть достаточно хорошо, чтобы из чужого глаза вынуть опилковую соринку. Теперь же говорю вам: просите, и дано будет вам; ищите и найдете; стучите, и отворят вам. Если же вы спросите: когда будет такое? — отвечаю: теперь.
В этот момент, очень точно угаданный, согбенный калека Нафан, которого те двое хитрых фарисеев вытолкнули вперед, крикнул:
— Вот именно теперь, учитель. Этого я и прошу — теперь!
Все обернулись в его сторону. Он стоял в самом центре собравшейся толпы, и все его многочисленные уродства были хорошо видны. Спина Нафана была согнута вдвое, правая нога торчала под таким углом, что передвижение становилось почти невозможным, одна рука была постоянно вскинута, словно в римском приветствии, нос покрыт огромными бородавками, а на левой щеке красовался отвратительный жировик. Иисус посмотрел на него без особенного сожаления, поскольку видно было, что человек этот так и не усвоил добродетелей, которые уравновешивали бы его уродство. Глазки Нафана смотрели очень хитро, а говорил он с завываниями.
Иисус сказал:
— Сегодня, как мне напомнили, суббота, когда ни один человек не должен работать. Когда даже лекарь запирает свои лекарства и искусство врачевания вынуждено ждать до начала следующей рабочей недели. Но я спрашиваю вас: если делать добро в субботу, по Закону это или против Закона? Я вижу, что ни один из вас, фарисеев, не желает отвечать. Тогда слушайте. Допустим, что у одного из вас есть осел или бык и этот осел или бык упал в колодец в субботу. Что же, вы допустите, чтобы он утонул? Ни в коем случае. Среди вас нет ни одного, кто не поспешил бы вытащить его, пусть даже на дворе суббота. Но жизнь человека намного дороже, чем жизнь животного. Если вы не позволите страдать животному, то не позволите страдать и человеку. Поэтому говорю тебе: в присутствии Бога и человека стань прямо! Будь чистым! Исцелись!
И калека Нафан вдруг обнаружил, что руки и ноги его стали подвижными и гибкими, тело выпрямилось, жировик на лице рассосался и даже бородавки исчезли. Но Иисус знал, что он не был полностью счастлив, поскольку уже привык жалеть себя. Фарисеи выглядели мрачными и разочарованными. Иисус встал во весь свой огромный рост и заговорил громоподобным голосом:
— Я вижу вас насквозь, ехидны! Вы уже обдумываете, как наилучшим образом обставить мою гибель. Вы слышите слово, но цепляетесь за букву. Иоанн Креститель не ел и не пил, а вы твердили, что в него вселился дьявол. Я ем и пью, а вы говорите: «Смотрите! Вот обжора и пьяница!» Вы увидели работу Бога, а скулите о мытье рук перед едой и о соблюдении субботы. Кто вы, все из вас, как не окрашенные гробы — красивые и чистые снаружи, а внутри полные грязи, всякой нечистоты и костей мертвых? Змии, порождения ехиднины! Как убежите вы от осуждения в геенну? Бог посылает к вам пророков, а вы готовы бить их в синагогах ваших, убивать и распинать за городскими стенами. Вы были рады, когда Иоанну Крестителю, как кролику, отстригли голову! Да придет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле, от крови Авеля, убитого Каином, до крови сына Захарии!
Сказав это, Иисус большими шагами вышел из синагоги, за ним — его ученики, а люди, бывшие там, встали в ожидании в четырех или пяти шагах от входа, готовые выплеснуть всю накопившуюся злобу, кричать, швырять камни. Когда был брошен первый камень, Иаков-меньший тотчас бросил камень в ответ. К несчастью или наоборот, камень угодил в грудь только что исцеленного Нафана, дав тому повод снова заскулить. Иисус остановил Иакова-меньшего:
— Не трудись сражаться с ними. Расплата придет в свой срок. Во время жатвы пшеница будет отделена от сорняков.
Фарисей Иезекииль расслышал эти слова. Он выкрикнул:
— А что, только мы, которые соблюдают Закон, должны быть брошены в огонь? Неужели воры и блудницы будут собраны вместе с пшеницей?
И он указал на блудницу Марию, которую, кажется, знал лучше, чем должен был бы знать столь праведный и богобоязненный фарисей. Другой человек, улыбаясь, сорвал с девушки покрывало.
— Такие, как она? — спросил Иезекииль. — Такие, как эта грязная девка?
Мария была пристыжена и напугана. Эти люди, враждебные Иисусу, но слишком боявшиеся проповедника, чтобы посметь на него напасть, были рады найти более легкую добычу — несчастную девушку. Стоявшие там женщины вели себя ничуть не лучше мужчин, даже хуже. Но Иисус молча кивнул, и Филипп с Фаддеем увели Марию под сень его огромной фигуры. Громко, так, чтобы слышала толпа, он сказал Марии:
— Не бойся, дочь моя. Очиститься от грехов плоти можно очень быстро. Но для того чтобы выжечь грех в душе, требуется очень сильный огонь.
Иисус повернулся спиной к толпе с ее камнями и зашагал прочь. Мария шла, словно прилипнув к нему. За ними следовали ученики (не слишком уверенные, особенно Фома, в правильности того, что в их компании оказалась блудница: «Сделали все, что могли, по совести, пути назад нет, а всякий мусор собираем…»), оба Иакова составили готовый к драке арьергард. Симон согласился с Фомой, что пути назад нет. Приличия надо отставить в сторону. Это очень опасное сборище. Вроде зелотов. Вот кто такие теперь фарисеи.
ВТОРОЕВ тот вечер они разбили свой лагерь у небольшого ручья. Мария Магдалина захотела остаться с ними. Иисус говорил с ней очень мягко. Проходя мимо с охапкой хвороста для костра, Андрей услышал слова Иисуса:
— Теперь ты видишь, дочь моя, — недостаточно лить слезы из-за того, что фарисеи плюют тебе вслед…
— А с наступлением темноты они готовы приходить ко мне со своими деньгами, — сказала Мария, — и даже со словом «любовь» на устах.
— То, что нашептывают голоса предрассудков, то, что говорят лицемеры, даже завистливые взгляды — а ты, выражаясь поэтически, одна из прекраснейших дочерей Евы, — все это, скажу тебе, не имеет никакого значения. Но если тебе хочется рыдать — рыдай, ибо ты продаешь то, что священно. Это все равно что наполнять сосуды священного храма отбросами, которыми кормятся собаки. Бог улыбается, когда видит объятия любви, но при этом все же скромно отводит глаза, ибо даже он не может нарушать покоя влюбленных. Однако Отец наш Небесный плачет, когда объятия превращаются в насмешку. А теперь ты тоже можешь поплакать.
