Надин Гордимер - Совсем другие истории
Каждый финал — по определению счастливый, потому что это финал. Вы выходите на балкон, ветер колышет герани и анютины глазки, первая капля дождя стекает по щеке; если дождь уже льет, то можно насладиться стуком капель по подоконнику, когда он прекратится, вы пойдете прогуляться перед сном, обменяетесь парой слов с соседом на лестничной клетке, вам обоим совершенно неважно, о чем говорить, приятно просто поболтать, а из окна внизу и вдалеке видна узкая полоска моря, пылающая, словно клинок, в лучах заходящего солнца. На следующей неделе мы уезжаем во Флоренцию, говорит сосед. Отлично, я там когда-то был. И вот вы спасены от утомительного перелета, стояния в очередях, жары, толп туристов, бесконечных поисков свободного столика в ресторане. Короткая прогулка, освеженный дождем воздух, потом снова домой. Не нужно слишком напрягаться, а то расстроишься и будешь плохо спать. А бессонница, дамы и господа, поверьте мне, вещь ужасная: она сокрушает вас, душит, преследует, ходит за вами по пятам, отравляет вас — да, бессонница есть высшая форма бытия, бытие равняется бессонница, вот почему все мы должны спать. Сон — преддверие подлинного «уже было», но и это уже кое-что, вздох освобождения…
Ханиф Курейши. Наконец они встретились
Муж любовницы Моргана протянул руку.
— Ну здравствуйте в конце концов, — произнес он. — Мне понравилось, как вы стояли там, на той стороне улицы. Очень приятно, что по зрелом размышлении вы все-таки решили заговорить со мной. Присядете?
— Морган, — сказал Морган.
— Эрик.
Морган кивнул, бросил на стол ключи от машины и примостился на краешке стула.
Мужчины посмотрели друг на друга.
— Выпьете? — спросил Эрик.
Может быть… Потом.
Эрик заказал еще бутылку. Две уже стояли на столе.
— Не возражаете, если я выпью?
— Валяйте.
— Так и сделаю.
Эрик прикончил свою бутылку и поставил ее на стол, продолжая сжимать горлышко пальцами. На безымянном Морган увидел тонкое обручальное кольцо. Кэролайн всегда клала свое на блюдо, стоявшее на столе в коридоре моргановой квартиры, и забирала его, когда уходила.
— Это Морган? — спросил тогда незнакомый голос в телефонной трубке.
— Да, — отвечал Морган. — А это…
— Вы парень Кэролайн? — продолжал голос.
— Кто говорит? — поинтересовался Морган. — Кто вы?
— Человек, с которым она живет. Эрик. Ее муж. Так пойдет?
— Ага. Понятно.
— Пожалуйста, — сказал Эрик на том конце провода. — Пожалуйста, давайте встретимся. Пожалуйста.
— Зачем? Зачем вам это нужно?
— Мне нужно кое о чем вас спросить.
Эрик назвал кафе и время встречи. В тот же день, несколько часов спустя. Он будет там. Будет ждать.
Морган сейчас же позвонил Кэролайн. У нее была деловая встреча, и Эрик должен был об этом знать. Морган отменил все дела, но время шло, а он все мерил и мерил шагами гостиную. Наконец, собравшись с силами, он вышел из дома, сел в машину и через несколько минут уже стоял на другой стороне улицы, глядя на кафе через дорогу.
Хотя Кэролайн во всех подробностях рассказала ему о родителях Эрика, о том, что его раздражает, хотя он в том и не признается, как он вешает нос, когда ему плохо, и даже (под смех Моргана) как именно он почесывает себе задницу, Эрик до сих пор оставался для него загадкой, словно какая-то смутная тень, перечеркнувшая его жизнь с самого момента их встречи с Кэролайн, и на которую никак не удается навести фокус. И сейчас, узнавая о нем то, чего знать не собирался, он и понятия не имел, что Эрик, в свою очередь, может знать о нем. Ему позарез нужно было узнать, что Кэролайн могла рассказать мужу. Он навсегда запомнит последние несколько безумных дней — такого с ним еще не случалось.
Официантка принесла Эрику пиво. Морган уже собирался заказать себе такое же, но передумал и попросил воды.
Эрик мрачно улыбнулся.
— Ну, — сказал он, — как поживаете?
Морган знал, что Эрик много работает. Он приходил домой поздно ночью и вставал, когда дети уже ушли в школу. Глядя на него, Морган пытался представить себе все то, что понарассказывала о нем Кэролайн. Когда по утрам она собиралась на работу, он лежал на постели в пижаме, закрыв лицо руками и ничего не говоря, словно у него что-нибудь болело. При этом вид у него был такой, будто он над чем-то напряженно размышляет.
Кэролайн всегда уходила на работу как можно раньше, чтобы позвонить Моргану из офиса.
Через пару месяцев ему пришлось попросить ее больше не говорить об Эрике, и в особенности об их периодических попытках заняться любовью. Но, поскольку встречаться они могли лишь в отсутствие Эрика, разговор всегда так или иначе выруливал на него.
— Что я могу для вас сделать? — поинтересовался Морган.
— Есть вещи, которое мне хотелось бы знать. Я имею на это право.
— Да ну?
— У меня, по-вашему, и прав никаких нету? Морган предполагал, что встреча будет не из легких. Сидя в машине, он пытался по мере сил настроиться на нее, но это было похоже на подготовку к экзамену, когда не знаешь, что, собственно, предстоит сдавать.
— Ладно, — сказал Морган, чтобы успокоить его. — Я вас понимаю.
— В конце концов, вы отобрали у меня жизнь.
— Не понял?
— Мою жену. Я имею в виду мою жену.
Эрик приложился к бутылке. Потом достал коробочку с какими-то таблетками и встряхнул ее. Судя по звуку, она оказалась пустой.
— У вас есть чего-нибудь от боли?
— Нет, не держим.
Эрик отер лицо платком.
— А мне приходится принимать вот это.
Ему было худо, тут ничего не скажешь. Жизнь его крепко тряхнула. Впрочем, как и Моргана. И Кэролайн.
Морган понимал, что с ним она снова начала радоваться жизни. У нее было двое детей и хорошая, хотя и тупая, работа. А потом ее лучшая подруга завела любовника. С Морганом Кэролайн встретилась по работе и немедленно решила, что он ей подходит. Ей вообще шли любовь и секс. Она искренне полагала, что остальная жизнь может преспокойно идти своим чередом, никак не касаясь ее «забав». Но, как любил говаривать Морган, есть еще такая вещь, как «последствия». Лежа в постели, она обычно так его и называла — «мистер Последствия».
— Я не собираюсь уезжать из дома, — сказал Эрик. — Это мой дом. Вы же не хотите отнять у меня еще и его, как отняли жену.
— Ваша жена Кэролайн, — сказал Морган, восстанавливая ее в правах личности. — Я не крал ее у вас. Мне не пришлось ее соблазнять. Она сама отдалась мне.
— Отдалась? Она хотела вас? Вас?!
— Ну да.
— Женщины всегда так с вами?
Морган попытался рассмеяться.
— Они всегда так? — настаивал Эрик.
— В последнее время — только она.
Эрик глядел на него в упор, ожидая продолжения. Но Морган молчал, напоминая себе, что ничем не обязан этому мужчине и может уйти в любую минуту.
— Вы хотите ее? — спросил Эрик.
— Думаю, да.
— Вы что, не уверены в этом? После всего, что вы сделали, — и не уверены?
— Я этого не говорил.
— Тогда что вы имели в виду?
— Ничего такого.
Но на самом деле он действительно не был уверен. Он уже начал привыкать к их отношениям. Было слишком много торопливых телефонных звонков, неправильно понятых записок, отмененных встреч и болезненных расставаний. Но это была их жизнь. У них даже появились общие привычки.
От Эриковой жены — которую он видел два раза в неделю — Морган получал больше, чем от любой другой женщины. Когда они не были вместе и он не работал, Морган брал дочку и ходил с ней по картинным галереям; или брал рюкзак и путеводитель и отправлялся блуждать по тем кварталам города, где никогда еще не бывал; он мог часами просиживать на берегу реки и заполнять страницы блокнота воспоминаниями. Что же такое она дала ему? Уважение к миру, способность видеть чувства, вещи и других людей, воспринимать их как что-то важное, более того — бесценное. Она открыла ему чудеса беззаботности.
— Я встретил Кэролайн, когда ей было двадцать один, — говорил тем временем Эрик. — У нее не было ни единой морщинки на лице. Я помню ее румяные щеки. Она играла в какой-то пьесе в университетском театре.
— И что, она была хорошей актрисой? У нее почти все хорошо получается, правда? Она любит, чтобы у нее все получалось.
— Это было задолго до того, как у нас появились дурные привычки, — сказал Эрик.
— О чем это вы? — не понял Морган.
— О наших отношениях. Именно это слово они все и используют, — отозвался Эрик. — У нас не было ни таланта, ни способностей — мы просто не могли сами вырваться из них. Сколько вы уже знакомы?
— Два года.
— Два года?!
Морган смутился:
— Что она вам рассказала? Вы говорили с ней об этом?
— Сколько мне, по-вашему, понадобится времени, чтобы все это переварить? — пробормотал Эрик.
— Что вы там делаете? — спросил Морган.
