Айрис Мердок - Бегство от волшебника
Рейнбери пытался удержать Анетту за руку, что-то говорил ей, но она вырвалась. Секунду стояла с закрытыми глазами, придерживая руками разорванное до талии платье. Потом открыла глаза, глянула по сторонам и выбежала из зала.
Роза встряхнулась, как пес. Теперь, после потасовки, волосы в беспорядке рассыпались у нее по спине. К тому же она порезала руку о какой-то валяющийся на полу разбитый бокал. Присутствующие столпились вокруг нее. А она стояла, глядя, как кровь течет из руки, и глаза ее постепенно наполнялись слезами.
16
Когда Миша покинул зал, Анетта растерялась, не зная, что делать — то ли бежать за ним, то ли броситься на Розу. Осуществив второе, она без промедления занялась первым. Девушка выбежала из дверей и очутилась в пустой комнате. Пробежав в следующую, из которой несколько ступенек вели вниз, она принялась спускаться, но потом остановилась и прислушалась. Все комнаты были ярко освещены, но нигде не раздавалось ни звука. Потом где-то справа хлопнули дверью. Однако в той комнате, где она сейчас находилась, вправо выхода не было. И тогда она направилась в следующую. И там действительно с правой стороны оказалась дверь! Комната за комнатой, комната за комнатой — она бежала по мягким коврам, от волнения не чуя под собой ног; и вот, наконец, последняя дверь — и улица!
Глазам, за несколько часов привыкшим к электрическому свету, здесь показалось очень темно; ночь укрывала все, бездонная, наполненная такой тишиной, что Анетта в первую секунду замерла в благоговении. Анетта поняла, что улица ей незнакома. По небу плыли облака, закрывая звезды. Наверное, недавно прошел небольшой дождь, и свет горящего неподалеку фонаря отражался в мокром асфальте. Анетта медленно пошла в ту сторону. Тоненькие каблучки ее туфелек при каждом шаге прилипали к поверхности тротуара.
Приблизившись к фонарю, она увидала медленно бредущего впереди человека. Со смесью испуга и торжества она замедлила шаг. Он продолжал идти, а она — следом, шагах в двадцати от него. Он нес в руках куртку, рукава рубашки подвернул и смотрел не под ноги, а в небо. Анетта не осмеливалась, да и не хотела, приближаться к Мише, а это был он. Просто идти за ним — Анетте это уже казалось чудом. Она двигалась мягко, решительно, чутко, будто охотник; и спустя несколько минут поняла — он слышит ее шаги. Она шла как во сне, прижимая ладонями к груди разорванное платье.
Пройдя еще немного, он остановился и, не оглядываясь, сделал рукой какой-то странный жест, смысл которого Анетта, впрочем, поняла мгновенно. Она со всех ног кинулась к нему, и когда поравнялась, он обнял ее за плечи. Анетта чувствовала себя на верху блаженства. Тишину пустынной улицы нарушал лишь еле слышный звук их шагов да прерывистый стук падающих с веток дождевых капель. Мокрая листва зеленела над их головами. Капля упала Анетте на плечо и сбежала между грудей. Они шли по какому-то скверу. Звук капели, в иное время обязательно заставивший бы Анетту загрустить, сейчас казался ей самим голосом весны. Воздух был нежен и тепл, и весна ниспадала с деревьев и катилась прохладными каплями по ее коже. Вдруг какой-то отдаленный, но ясный звук нарушил тишину, следом еще один — и снова стало тихо.
— Птица! — воскликнула Анетта
— Да, — отозвался Миша.
— О, уже утро! — вновь воскликнула Анетта.
Она посмотрела вверх — небо из черного стало темно-серым. Девушка повернулась к Мише и обнаружила, что теперь может видеть его лицо. Он выглядел таким печальным, что Анетте тут же захотелось обнять его. «Я хочу, я способна, — радостно звучало в ней, — окутать его, успокоить, спасти». Она остановилась и взглянула на него. Сняв руку с ее плеча, Миша смотрел то ли на нее, то ли мимо нее ровным, безучастным взглядом. Теперь, когда между ними возникло расстояние, Анетта не осмеливалась прикоснуться к нему; до этой минуты прижимая руки к телу, она теперь беспомощно опустила их, и разорванные половинки лифа разошлись, обнажив две чрезвычайно круглых белых груди. Мгновение Миша созерцал ее, вынырнувшую, словно русалка, из темно-зеленой оболочки своего платья. Потом со вздохом протянул руку и задумчиво провел пальцем вокруг одной груди.
После этого он повернулся и стал удаляться. Анетта, вся дрожа, вновь смяв в ладони платье, поспешила за ним, держась на шаг или два сзади. Миша остановился и начал рыться у себя в кармане. Анетта поняла, что они стоят перед запертой дверью гаража.
— У тебя там машина? — спросила Анетта.
— Да, — кивнул Миша, вставляя ключ в замок.
— А до дома далеко? — поинтересовалась Анетта.
— Нет, — ответил Миша. — Вон дом. — Он указал пальцем куда-то вверх; Анетта посмотрела и увидела ряд освещенных окон. Значит, в темноте они просто сделали круг. Ее пробрала дрожь.
— Едем, побыстрее, — пробормотала она. Миша отворил дверцу низкого серого автомобиля, и Анетта забралась внутрь. На приборной доске загорелась подсветка, мотор заурчал, тихо, затем громче, и машина поехала.
В свете мощных фар Мишиного автомобиля Анетта видела, как промелькнул сначала ряд знакомых улиц, потом ряд незнакомых, затем проехали по какому-то очень широкому шоссе, и наконец слева и справа зазеленели живые изгороди, растущие в ряд деревья и травяные бордюры, усыпанные первоцветом и покрашенные белым мелом. Дорога пошла в гору.
— Закутайся в плед, — предложил Миша.
Расположившись на переднем сидении, Анетта свернулась калачиком и обмотала плед вокруг колен. В дымном таинственном свете, струящемся от щитка, она видела Мишин профиль. Он еще ни разу не посмотрел на нее. Она пыталась, но никак не могла сообразить, каким профилем он сейчас к ней повернут — голубым или коричневым? В полумраке трудно было разглядеть. Выехав на открытое пространство, автомобиль сразу же помчался с бешеной скоростью. Прошло какое-то время. Перелески и деревеньки на секунду выступали из серой мглы и тут же в ней исчезали. В машине было абсолютно тихо. Анетта чуть передвинулась и коленом коснулась Мишиного бока. Она молчала, но когда стрелка спидометра достигла отметки «70», почувствовала себя словно в раю. Еще никогда в жизни она не была так счастлива.
Теперь дорога пошла вниз. Сначала гравий трещал под колесами, потом они запрыгали по камням. Неожиданно Миша со всей силой притормозил, и автомобиль, дернувшись, остановился. Миша выключил мотор, который затих так внезапно, что Анетта в первую секунду даже растерялась — это тишина или что-то иное? Плотное облако мглы окружало их. Миша вышел из машины. Анетта расправила ноги. Она чувствовала, что все тело у нее занемело. Отворила дверцу, и холодный ветер дунул прямо в лицо. Ей хотелось, чтобы это путешествие длилось бесконечно. Она ступила на влажные камни, поскользнулась и чуть не упала. Миша прошел на несколько шагов вперед и остановился. Анетта слышала какой-то странный ревущий звук. Очень близкий. Оглушительный. Она сделала шаг вперед и поняла, что это звучит. Миша подвел машину почти к самому берегу моря. Теперь он стоял у кромки воды и волны разбивались у его ног.
Девушка была в полнейшем изумлении. Давя подошвами ракушки и скользя по привядшим водорослям, она спустилась к тому месту, где он стоял. Крупные плоские камни, из которых была сложена поверхность пляжа, похрустывали под каблучками. Анетта вдруг почувствовала себя в опасности. Мгла кольцом окружала их. Анетта оглянулась. Она надеялась увидеть автомобиль, но заметила лишь краешек радиатора. Остальное тонуло в тумане. Она посмотрела на море. Но и здесь туман мешал видеть далеко: волны появлялись из серой стены в тот миг, когда уже начинали изгибаться и опадать. Они с силой разбивались о камни, затем белопенное полотнище с шипением наползало на берег и отступало, таща за собой все, что удалось захватить. Бесконечный ритмический шум заворожил Анетту и приковал к месту. Ладонь, которую она прижимала к груди, стала одним целым с ее тревожно бьющимся сердцем. Потом она повернулась и взглянула на Мишу.
Изумление, охватившее ее, она прочла и на его лице. Он смотрел на волны широко раскрытыми глазами, словно на появившихся неведомо откуда странных животных. Ужас и зачарованность — вот что читалось в его глазах. И увидев его таким, Анетта еще больше испугалась. Он бурно дышал, и губы его непрестанно шевелились, словно он произносил какие-то слова, тут же тонущие в реве волн. Туфли его промокли, но он наверняка не замечал этого. Вдруг наклонился, зачерпнул пенящуюся у его ног воду и поднес к губам.
— Миша! — прокричала Анетта, едва расслышав свой голос. Но он не оглянулся. Может, не услышал, а может, и забыл, что она находится рядом. Анетта вдруг почувствовала — на этом пляже кроме нее никого нет. Утренний свет с каждой минутой становился все ярче, и туман рассеивался. Теперь уже Анетта могла различить даль, откуда катились эти мощные серые валы, изгибаясь в серебристом тумане и первых лучах солнца. Все вокруг нее начинало сверкать и лучиться под не видимым еще солнцем. Она повернулась и почувствовала, как камешки задвигались и захрустели у нее под каблуками. Ноги промокли до щиколоток. В едином мучительном всплеске памяти события минувшей ночи вернулись к ней. Она увидала рыб, беспомощно подпрыгивающих на ковре, на диванных подушках. Ей хотелось рыдать, кричать, но больше всего — чтобы Миша обратил на нее внимание.
