Ларс Свендсен - Философия Зла
Первостепенный вопрос, который мы должны задать самим себе, - обладает ли личность правами, которые были бы настолько важны, что соображения государственного суверенитета отступили на второй план? Я бы ответил, что обладает. Международное сообщество должно вводить войска, и, если того требует ситуация, они должны быть направлены на притеснителей. Таким образом, мы не допустим повторения Сребреницы, когда вооруженные силы ООН бездействовали и просто взирали на то, как убивают 7000-8000 мужчин и мальчиков и 23000 женщин, детей и стариков становятся беженцами. Нельзя соблюдать нейтралитет в отношении такого кровопролития, и мы должны быть готовы к тому, что солдаты могут погибнуть, пытаясь остановить подобные преступления. Позиция абсолютного невмешательства позволяет совершаться злу беспрепятственно.
Ален Бадью пишет: «Всякое постороннее вмешательство, осуществляемое во имя цивилизации, с другой стороны, не обходится без обдуманного отрицательного отношения ко всей ситуации в целом, включая жертв». По мнению Бадью, всякая интервенция, мотивированная борьбой за права человека, является всего-навсего проявлением западного империализма, представителям которого свойственно определять некоторых людей как людей «второго сорта». Я никак не могу согласиться с этой точкой зрения. Эти интервенции осуществляются, потому что признается высшая человеческая ценность жертв, их основополагающие права, а не затем, чтобы продемонстрировать жертвам презрение как «людям второго сорта». Майкл Игнатьефф пишет: «В 20-м столетии представление о едином человеческом сообществе опирается в большей степени на страх, нежели на надежду, не на веру в человеческую добродетель, а скорее на боязнь тех злодеяний, на которые способен человек». Размышления о всеобщности возникают не в последнюю очередь по причине происходящих процессов глобализации, имеющих этические последствия - ответственность не имеет границ, и эта ответственность может обязать нас прибегнуть к насилию со всеми сопутствующими этому решению опасностями, поскольку этим мы привнесем в мир еще больше зла.
Зло как конкретная проблема
Мораль, на мой взгляд, это то, что называется sui generis,другими словами, мы не можем до конца объяснить «благо», «зло» и прочие категории из сферы нравственности единственно на основании фактов, которые сами по себе к этой сфере не относятся. Мы можем обойтись без определения - мораль можно принимать как нечто данное. Вызов злу - это не создание новой морали, поскольку не ясно, что может се породить, а утверждение значимости и действенности существующей морали. Эта мораль предъявляет к нам неоспоримые требования, и, вне зависимости от теоретической позиции, мы должны беспрекословно подчиняться долгу и уважать человеческое достоинство, предотвращать страдания и т.п. Мы можем обсуждать обоснованность прав человека, однако сколько еще доказательств нам требуется, чтобы понять, что людей нельзя убивать, калечить, пытать и т.д.? Каждый из нас испытывал боль, и мы можем, во всяком случае хотя бы немного, представить себе боль, испытываемую другим. Я согласен с Джоном Ролзом в том, что разработка и реализация понятия справедливости в большей степени является практической и социальной задачей, нежели эпистемологической или метафизической проблемой. Не так важно, является ли толкование справедливости «истинным», - главное в том, что оно может служить основой для рациональной полемики по поводу развития социальных и политических институтов во благо человека, его свободы и благосостояния.
В политике предпочтение следует отдавать прагма тикам, а не идеалистам. Я редко соглашаюсь с Карлом Поппером, однако я полностью поддерживаю его в следующем: «Нужно работать для устранения конкретного зла, а не для воплощения абстрактного добра. Не надо стремиться к установлению счастья политическими средствами. Лучше стремиться к устранению конкретных видов нищеты». Главное - сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас, а не жертвовать настоящим во имя прекрасного будущего. Можно многого добиться конкретными действиями, борясь с нищетой, болезнью, дискриминацией, пытками, войной и т.п. Во взглядах людей на зло значительно меньше различий, чем в вопросе о том, что есть благо. Характерно, что негативная сторона этики больше осознается нами, нежели позитивная. Определение того, что является злом, и единодушие в том, что с ним необходимо бороться, может быть достигнуто вне зависимости от этической и мета-этической позиции. Стюарт Хэмпшир утверждает: «В самых страшных несчастиях, когда-либо выпадавших на долю человека, нет ничего мистического, «субъективного» или заданного культурой, в любые времена, согласно всевозможным письменным источникам, включая всю художественную литературу, таковыми являются: убийство и уничтожение жизни, тюрьма, рабство, голод, нищета, физические страдания и пытки, бездомность, одиночество». Нам не нужна никакая теория, чтобы понять, что эти несчастия -зло для человека, и всякая теория, заявляющая обратное, просто абсурдна. Необходимость борьбы со злом является аксиомой всякой морали, тем же она должна быть и для политики. Различные толкования блага могут привести к расхождению во мнениях относительно того, с чем надо бороться в первую очередь, однако все согласятся с тем, что со злом необходимо бороться. И мы просто должны это делать.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Зло, прежде всего, практическая проблема, а не теоретическая. Множество пустых теоретических измышлений не отражает простой истины: зло - это не только понятие, рассматриваемое теологией, естественными и общественными науками, не просто предмет философских исследований; прежде всего, зло следует относить к сферам личной нравственности и политики. Мы не сможем понять и победить зло до тех пор, пока не перестанем воспринимать его как нечто абстрактное и чуждое нам самим.
Теология, а точнее, теодицея это попытка обосновать божественную благодать и всемогущество, однако практически все подобные попытки представляют реально существующее зло как нечто иное, трактуя его как то, что «в действительности» является благом или преобразуется во благо промыслом Божьим - все это равнозначно отрицанию реальности существующего зла. Мы не должны мириться со злом, мы должны пытаться с ним справиться. Это одна из причин, по которой я считаю сами теодицеи проявлением зла, ведь в худшем случае они могут привести к успокоению и примирению со злом.
Вопрос не в том, «что есть зло?», а в том, «почему мы творим зло?». Мы движимы целым рядом разных причин, приводящих к совершению зла. Даже один человек может иметь для этого множество разных мотивов. Однако никто не совершает зло ради зла как такового, и эта форма зла - «демоническое» зло, должна быть отвергнута, поскольку является не более чем мифом. Тем не менее очень часто о демоническом зле говорят как о сущности зла. Такая оценка демонического зла приводит к тому, что зло преобразуется в нечто чужеродное по отношению к нам самим - несмотря ни на что, мы не думаем о себе так плохо. Принятие существования демонического зла является не теоретической, а практической проблемой, поскольку мешает увидеть тот потенциал к совершению зла, который заложен во всех и в каждом из нас. Порой мы сознательно совершаем зло, стремясь таким способом достичь субъективного блага. Зло-средство предполагает понимание того, что есть зло, а что благо, однако выбор делается не в пользу блага, а в угоду эгоистическим соображениям. Тем не менее зло-средство не является единственным объяснением совершаемых нами дурных поступков. Наряду со злом-средством существуют идеалистическое зло и зло глупости, когда дурные поступки субъекта мотивированы или представлением об объективном благе, или же субъект вообще не задумывается над тем, что хорошо, а что дурно. Любой из нас может совершить злодеяние. Все мы совершали зло, которое можно отнести к той или иной из вышеназванных форм зла, хотя далеко не всегда мы сами признавались себе в этом зле. Большинство из нас можно упрекнуть в совершении незначительного зла, однако каждый из нас мог бы совершить серьезное злодеяние. Зло не только в «других», но также и в нас самих.
Самая большая проблема человечества заключается не в избыточной агрессии, а в недостаточной рефлексии. Эта недостаточность приводит к тому, что люди смиряются с агрессией или даже принимают непосредственное участие в самых безумных посягательствах на своих ближних. Мотивом большинства убийств и посягательств является не эгоизм, а бездумное, лишенное корысти обращение к «высшим» целям. А безразличие порождает еще большее количество жертв - не в последнюю очередь это относится к людям, которые не находятся в непосредственной близости он нас. Равнодушие способствует не только насилию и другим преступлениям, но в значительной степени и тому, что 1,2 миллиарда людей живут в безысходной нищете, и миллионы людей ежегодно умирают от голода.
