Бен Элтон - «Номер один»
Наконец, отчаявшись, он сделал нечто такое, что никак не пришло бы ему в голову неделю назад. Он записался на прием к психоаналитику. Он ненавидел себя за такой поступок, потому что рассматривал его как признак позорной умственной слабости, но больше ему не к кому было обратиться.
— Послушай, — сказал он, обходя вокруг дивана, на который его пригласили присесть. — Это очень серьезно. Мне нужно сосредоточиться, мне нужно собраться. Ты понятия не имеешь, каково это — создавать настолько успешное шоу, как мое. Я не хочу думать об этой девушке, я почти ее не знаю, и все же она постоянно лезет мне в голову. Что, черт возьми, со мной происходит?
Ответ был так прост, что даже подготовленный психоаналитик смог до него додуматься.
— Вы влюбились, — немного поразмыслив, ответил он.
— Исключено.
— Вы совершенно очевидно влюбились, — заявил психоаналитик.
— Но я никогда в жизни не влюблялся.
— Мне показалось, вы недавно женились?
— А это тут при чем? Я никогда в жизни не влюблялся.
— Ну, тогда, полагаю, все бывает в первый раз.
— Я не знаю эту девушку!
— Вам не нужно знать ее. Любовь не поддается логике.
— Я мог бы переспать с любым количеством самых красивых женщин на земле. Почему я хочу спать только с одной? Она даже не самая красивая! В прямом смысле слова.
— Я же сказал. Вы влюблены. Такова природа любви.
Кельвин присел было на диван, но через секунду снова вскочил на ноги.
— Я совершенно убежден, что если бы я смог переспать с ней, то все было бы кончено. Невозможность обладать ею убивает меня.
— Ну, может быть, вы правы.
— Ну и что мне делать?
— Думаю, стоит попытаться переспать с ней.
— Ха! Это понятно. Но я не могу. Она не отвечает на мои звонки. Знаешь, я вроде как глупость сделал. И это тоже сводит меня с ума. Я ненавижу делать глупости. Это так на меня непохоже.
— И что же вы сделали?
— Я уволил ее, безжалостно, внезапно, унизительно и без причины. Думаю, это была ошибка.
— Хмм. Определенно необычное поведение для влюбленного мужчины.
— Да, но тогда я ведь не знал, что я в нее влюблен, верно? Я просто подумал, что она… отвлекает меня. Я заметил, что смотрю на нее, думаю о ней, она мешает мне сосредоточиться. С этим нужно было покончить, поэтому я ее и уволил. Я не люблю отвлекаться. Что мне еще оставалось? Со мной такое впервые.
— Вы могли бы перевести отвлечение в социальный контекст.
— В смысле?
— Пригласить ее на чашечку кофе.
— У меня нет времени на это дерьмо! Я не занимаюсь ничем подобным. Мои программы выходят в дюжине стран! Я звезда огромной величины. Я управляю огромным концерном звукозаписи, и это только побочная деятельность. Я не могу приглашать дурацких девчонок выпить кофе!! Ты что, сдурел? Ты хоть представляешь себе, сколько стоит мое время?
— И вы уволили ее, чтобы убрать с пути и изгнать из своих мыслей?
— Да. Я действовал решительно. Именно так я и поступаю. Действую решительно.
— Но на этот раз не сработало?
— Нет. К обеду, в середине, могу заметить, очень важного совещания по развитию персонажей, я понял, что эта девушка больше не стоит на моем пути, но по-прежнему живет в моих мыслях. Я думал о ней, и особенно о том, как она выглядит обнаженной. Поэтому я пригласил ее на ужин и попросил переспать со мной.
— Прямо вот так сразу?
— Ну, мы сначала поужинали.
— Но потом вы попросили ее переспать с вами?
— Да, я сказал, что я о ней думаю и что мне нужно переспать с ней, чтобы о ней забыть.
— Хмм. Вы новичок в этом деле?
— Слушай, я знаю, о чем ты думаешь, — что я полный баран…
— Нет, нет, нет, нет… нет.
— Но это серьезно. Моей вины тут нет, но я не смогу нормально работать, пока не вскрою этот нарыв.
— Нарыв?
— Да… я помешался, твою мать.
— Понятно. — Психоаналитик сложил перед собой руки, словно для молитвы. — Сомнений нет, вы страдаете от сильного умственного дисбаланса, который в народе называют любовью. Эта молодая женщина, Эмма, влияет на вашу работу, и я согласен, что вам нужно разработать личную стратегию защиты, чтобы… хм… вскрыть этот нарыв. Мое профессиональное мнение таково: уволив ее и сказав затем, что она получит назад свою работу, только если переспит с вами, вы потеряли ее доверие.
— Знаю. Знаю, — ответил Кельвин, в отчаянии заламывая руки.
— Эта молодая дама начала относиться к вам с подозрением.
— А это так несправедливо, если учесть, что я был предельно с ней откровенен.
— Ну, боюсь, для женщин это типично, — вздохнул психоаналитик. — Однако теперь вам нужно найти способ заставить ее увидеть вас другим. Не законченным аморальным сексуальным хищником и тираном, каким она считает вас сейчас. Она, видимо, очень принципиальная дама. Когда вы сделали ей предложение, она даже на секунду не задумалась над ним, но, с другой стороны, решила не мстить вам и никак не воспользовалась вашей к ней слабостью.
— Да, это правда. Я всю неделю ожидал обвинения в дискриминации по половому признаку.
— И разумеется, это было бы совершенно оправданно.
— Знаю. Не усугубляй.
— Но, по какой-то причине эта женщина решила покинуть сцену с достоинством и не пытаться наказать вас, на что у нее были все юридические и моральные…
— Да, да, я понял. Я же сказал, не усугубляй.
— Вы влюблены в принципиальную женщину, которая считает вас абсолютно беспринципным мужчиной. Вам нужно изменить такое положение дел.
— В смысле заставить ее отказаться от своих принципов?
— Нет, это вы уже пробовали. Я подумал бы на вашем месте скорее о том, чтобы обзавестись некоторыми принципами или хотя бы притвориться, что они у вас появились. Вам нужно завоевать ее доверие. Если она не будет вам доверять, она никогда не станет спать с вами. Она будет нарывом, который так и останется невскрытым.
Кельвин тщательно взвесил полученный совет, и чем больше он о нем думал, тем больше он его раздражал.
— У меня нет на это времени!
Семейная поездка
Берилл, Присцилла и ее сестра-близнец Лиза Мари сидели на заднем сиденье «хаммера». Они снова стояли в пробке по дороге в аэропорт Лос-Анджелеса.
Берилл возвращалась в Британию, чтобы начать записывать новый сезон шоу «Номер один», а Присцилла — чтобы переговорить с производителем фаллоимитаторов о выпуске ряда сексуальных игрушек под ее фамилией. Лиза Мари просто ехала развлечься.
— Может, съезжу в Европу и посмотрю Берлин, — сказала она. — Я слышала, у них там потрясающие металлисты, у них из инструментов только бензопилы и пневматические буры. Если принять подходящую дурь, то можно поверить, что ты на строительной площадке.
