Ирина Волчок - Домработница царя Давида
— Я не собираюсь уходить ночью, мне некуда уходить, — сказала Аня. — И вопросов пока нет. А, нет, забыла! Я хотела спросить, что готовить сегодня на ужин и завтра на обед.
— Так от сегодняшнего почти всё осталось! — удивился царь Давид. — Куда ещё готовить? И так наготовила на целый взвод.
— Маргарита Владимировна сказала, что приедут пять человек, — объяснила Аня. — И ещё она сказала, что каждый раз надо готовить свежее. А то, что осталось, — выбрасывать.
— Забудь, — приказал царь Давид. — Три раза в день, что ли, готовить? Каждый день — по три раза? Оно тебе надо? Выбрасывать! Ишь ты… Машка забыла, как сама варила суп из топора.
Вроде бы, надо было радоваться, что работы будет не так много, как Аня предполагала. Но она расстроилась: если царь Давид намерен лично доедать всё, так что же её бомжам достанется? Хотя ладно, ничего страшного. Типографскую зарплату она теперь не должна отдавать Вадику, да ещё и здесь платить будут. Ничего, сможет она своих бомжей прокормить. Сегодня отнесёт им хлеб, который всё равно никто в этом доме не ест, две пачки запасённого на всякий случай кефира и пачку творога — она же не знала, что царь Давид не любит молочного, — оставшийся салат из помидоров и огурцов и бутылку воды с шиповниковым сиропом. Аня никак не могла решить, сказать царю Давиду о своих бомжах сразу, или уж потом как-нибудь постепенно его подготовить… Но царь Давид опять пошёл валяться с книгой на диване в кабинете, а ей настоятельно посоветовал не сидеть в четырёх стенах, а пойти воздухом подышать, погулять просто так или заняться своими делами. Ведь есть у неё свои дела? Ну, вот и нечего сторожить его тут, он не калека, ему сиделка не нужна.
Аня быстренько собрала обед для бомжей, заглянула в кабинет, сказала царю Давиду, что скоро придёт, выслушала его рассеянное: «Счастливо», — и заторопилась к оврагу возле брошенной стройки. На вахте сегодня сидел Олежек, опять сердитый, но на её приветствие ответил с готовностью и даже, кажется, был не против поболтать о том — о сём.
— Ты как вообще? — спросил он неопределённо. — Хозяин ничего? Не обижает? Говорят, он крутой. А пацан с ним — это кто? Своя охрана?
— Давид Васильевич очень хороший, — не останавливаясь, откликнулась Аня. — Пацан с ним — это не охрана, а племянник.
И, уже выходя из подъезда, услышала, как Олежек пренебрежительно пробормотал:
— Тогда ясно… А я думаю: чего такую шелупонь в охранники брать?
Самой Ане в голову не пришло бы давать Ваське такую характеристику. Но то, что Васька и у кого-то другого не вызывал одобрения, — это почему-то радовало. Хотя у сердитого Олежека, похоже, вообще никто особого одобрения не вызывал…
Возле бетонных плит на краю оврага никого не было. Так и раньше иногда бывало — бомжи либо уходили, не дождавшись её, либо приходили позже, а она просто оставляла на условленном месте принесённое. Аня выгрузила из сумки свёртки и банки, немного подождала, оглядываясь, никого не дождалась — и собралась уходить.
— Добрый день, — сказал голос Александра Викторовича, того самого, который казался Ане ряженым.
Голос был, а самого Александра Викторовича не было. Однажды Аня вычитывала глупую фантастическую повесть, в которой пришельцы то и дело сливались с окружающим ландшафтом, вызывая этим недоумение у аборигенов. Аборигены пытались вступить с пришельцами в контакт, а те — то явятся, то растворятся. Больше ничего не делали, только без конца сливались с ландшафтом. Зачем тогда прилетали? Действительно странно. Может быть, якобы старик Александр Викторович тоже слился с ландшафтом, чтобы не вступать в контакт с Аней? Тогда зачем поздоровался? Не поймёшь этих пришельцев.
— Я здесь, — сказал голос Александра Викторовича, а потом и сам Александр Викторович показался из оврага. — Здравствуйте, Аня. Я там костёр хотел развести, картошки для всех напечь. Мы не знали, придёте вы сегодня или нет, вот я на всякий случай картошки и… э-э-э… наворовал.
— Не обманывайте, — неожиданно для себя сказала Аня. — Ничего вы не воровали. Вы её купили, да?
— А мне говорили, что вы всегда верите людям! — Александр Викторович засмеялся. — Ничего я не покупал. Я её заработал. Окучивал на даче, вот мне и выдали полведра картошечки. А как вы догадались?
— От вас опять кофе пахнет, — сказала Аня. — И зубы у вас здоровые. И на самом деле вы не старый, а притворяетесь. Зачем? Может быть, вы в федеральном розыске?
— Надо же, какие страшные слова вы знаете, — удивился Александр Викторович. — Преступник в розыске — это очень опасно. С преступником в розыске нельзя говорить так откровенно. Вы это понимаете?
— Понимаю, — печально согласилась Аня. — Ни с кем нельзя говорить откровенно… С преступником нельзя, с начальником нельзя, с подругами нельзя, с мужем нельзя… Я всю жизнь это слышу. А если не откровенно — тогда как? Пахнет кофе, а говорить, что пахнет водкой, — так, что ли? Вам не кажется, что это как-то… странно?
— Я не преступник в федеральном розыске, — серьёзно сказал Александр Викторович.
— Я так и думала… — Аня вздохнула и призналась: — Хотя мне всё равно. То есть не то, чтобы совсем всё равно, но ведь все люди хотят есть. И никто не знает, в каких обстоятельствах окажется завтра. Да вы и сами лучше меня знаете, что в жизни всякое бывает.
— Бывает, бывает… — Александр Викторович смотрел на нее задумчиво и как-то озабоченно. Даже тревожно как-то. — Аня, я тебя не хочу пугать, но ведь и убийцы бывают. Маньяки, садисты. Ты что, даже не слышала о таких?
— Вы тоже думаете, что я ненормальная? — спросила Аня. — Ну да, многие думают… Всё я понимаю. Ну, убийцы, маньяки, ну, бывают, я не только слышала, но и читала, и даже очень много. Но в жизни пока не встречала.
— Повезло, — пробормотал Александр Викторович. — А вот я встречал. А ты не в курсе, что за маньяк за нами сейчас следит?
Он смотрел через её голову, и Аня невольно оглянулась, хотя и подозревала, что её просто разыгрывают. Оказалось — нет, не разыгрывают. От железной ограды в глубину двора стремительно шарахнулась знакомая фигура, перебежала детскую площадку и скрылась за углом дома. Васька. Ну вот, мы так не договаривались… Он же должен сейчас в тире стрелять.
— Ты его знаешь, — догадался Александр Викторович. — Это не маньяк?
— Племянник хозяина, — недовольно сказала Аня. — Вот этот как раз похож на маньяка. Но если что — царь Давид меня защитит. Ладно, я побегу, не буду остальных ждать. Я думаю, вы всё сами не съедите. Не знаю, когда в следующий раз смогу придти. Если никого не застану, то оставлю всё в ящике в шалаше, чтобы собаки не растащили. До свидания, я побежала.