Артур Хейли - Клиника: анатомия жизни
Не обманывая он себя и теперь. Впервые в жизни он был по-настоящему влюблен и мучился от томительного, изматывающего душу страха.
В ту ночь, когда Майк сказал Вивьен, что хочет жениться на ней, у него не было времени подумать о значении этих слов. Прежде Майк Седдонс без устали убеждал себя в том, что, пока не встанет на ноги в профессии, о женитьбе не может быть и речи. Он должен перебеситься, надежно устроиться и стать финансово независимым. Но слова были сказаны, и Седдонс почувствовал, что сказал правду. После той ночи он часто повторял их мысленно, и ни разу у него не возникло желания отступить.
А теперь это.
В отличие от Вивьен, считавшей, что маленький бугорок под коленкой — это пустяк, мелкая неприятность, которая пройдет, когда ее так или иначе полечат, Майк Седдонс отлично понимал значение фразы «подозрение на остеогенную саркому». Он понимал: подтверждение диагноза означает, что клетки страшной злокачественной опухоли могут с кровью распространиться — если уже не распространились — по всему организму. Без экстренного хирургического вмешательства в такой ситуации шансы прожить хотя бы год практически равны нулю. Хирургическое же вмешательство означало ампутацию конечности в надежде, что так удастся остановить распространение злокачественных клеток из основного очага. Но статистика показывает, что даже после ампутации только у двадцати процентов больных наступает выздоровление, а остальные неизбежно умирают от метастазов опухоли, умирают быстро, иногда в течение нескольких месяцев.
Но это же не обязательно остеогенная саркома. Возможно, просто безобидная, доброкачественная костная опухоль. Шансов — пятьдесят на пятьдесят, все равно как при подбрасывании монеты. На лбу у Седдонса выступил холодный пот, когда он подумал, что такое для них результат биопсии. Сначала он хотел пойти к Люси Грейнджер и обсудить шансы, но потом решил этого не делать. Он больше узнает, если будет держаться как сторонний наблюдатель. Если коллеги поймут, что им движет личный интерес, они перестанут быть с ним откровенными, щадя его чувства. Он не желал этого, он хотел все знать!
Общаться с Вивьен, скрывая свои мысли и свои опасения, было нелегко. Прошлым вечером, когда он сидел с ней в ее палате наедине — вторую больную выписали, и место пока было свободно, — Вивьен поддразнивала Майка, видя его грустное настроение:
— Я знаю, чего ты боишься. Не хочешь, чтобы тебя пришпилили, как бабочку на булавку. Хочешь, как прежде, прыгать из постели в постель.
— Вот уж никогда не прыгал из постели в постель, — ответил Майк, стараясь подладиться под ее тон. — Это очень нелегко, для этого надо много работать.
— Со мной тебе, кажется, не пришлось много работать.
— Ты — другое дело. С тобой все произошло само собой.
— Да, я знаю, — сказала она вполне серьезно, а потом снова защебетала: — Но не думайте, доктор Майкл Седдонс, что вам удастся выпутаться из этого положения. У меня нет никакого желания отпускать вас на волю.
Он нежно обнял ее, прижал к себе и поцеловал, испытывая чувства, о которых не подозревал раньше. Она подняла голову и уткнулась носом ему в ухо. Мягкие, ароматно пахнущие волосы щекотали щеку.
— Хочу предупредить вас, уважаемый доктор: держитесь подальше от практиканток — они все такие безнравственные!
— В самом деле? — Майк ответил ей с веселостью, которую вовсе не ощущал. Он отстранился. — И почему никто не сказал мне этого раньше?
На Вивьен был тонкий голубой пеньюар, открытый спереди, а под ним — полупрозрачная нейлоновая рубашка. Теряя голову, он словно впервые увидел, как она юна и прекрасна.
Вивьен выразительно посмотрела на закрытую дверь палаты и сказала:
— У сестер сегодня вечером конференция. Я точно знаю, они мне говорили. Как минимум еще час здесь никто не появится.
Майк был потрясен. Как же он любит ее за прямоту и простую искренность чувств!
— Ты хочешь сказать: здесь и сейчас?
— Почему нет?
— Если кто-нибудь войдет, то меня выставят из клиники.
— В прошлый раз тебя это не волновало, — тихо напомнила Вивьен и нежно провела пальцем по его щеке. Он порывисто наклонился и поцеловал ее в шею. Губами он скользнул ниже и почувствовал, как убыстрилось ее дыхание. Вивьен обвила руками плечи Майка.
Как ни сильно было искушение, благоразумие взяло верх. Он обнял ее и сказал:
— Милая Вивьен, когда все это закончится, мы останемся с тобой наедине и не будем считать часов.
Это было вчера. Сегодня днем Люси Грейнджер в операционной сделает Вивьен биопсию. Седдонс посмотрел на часы. Половина третьего. Сейчас, по плану операционного блока, она начнется. Если патологоанатомы сработают быстро, то ответ будет готов к завтрашнему дню. Потеряв всякое представление о реальности, Майк исступленно прошептал:
— Господи, прошу тебя, Господи, пусть она окажется доброкачественной!
Анестезиолог кивнул:
— Мы готовы и ждем начала, Люси.
Доктор Грейнджер — в перчатках и операционном халате — подошла к изголовью операционного стола и улыбнулась Вивьен:
— Это будет недолго, и ты ничего не почувствуешь.
Вивьен попыталась улыбнуться в ответ. Но улыбка получилась отнюдь не веселой. Вероятно, это произошло от сонливости — ей сделали успокаивающий укол, а кроме того, ввели в позвоночник обезболивающее лекарство, и теперь нижняя часть тела одеревенела и ничего не чувствовала.
Люси кивнула ассистировавшему ей интерну. Тот поднял ногу Вивьен, и Люси принялась снимать материю, которой была обмотана конечность. Утром, в палате, Вивьен побрили ногу, тщательно вымыли и разукрасили йодонатом. Теперь Люси снова обработала операционное поле антисептиком и уложила над и под коленом стерильное белье. Операционная сестра взяла в руки сложенную зеленую простыню. Люси взяла ее за свободный конец, и они развернули простыню над операционным столом и уложили так, чтобы отверстие в ней пришлось на больное колено. Верхний край простыни анестезиолог укрепил на металлической рамке над головой Вивьен. Теперь она не видела, что происходит над операционным столом.
Анестезиолог наклонился к Вивьен:
— Успокойтесь, мисс Лоубартон. Это все равно что вырвать зуб, только много комфортабельнее.
— Скальпель, — сказала Люси и протянула руку, в которую операционная сестра вложила инструмент. Брюшком остро отточенного лезвия Люси быстро сделала разрез длиной около четырех сантиметров. Из разреза немедленно потекла кровь.
— Два зажима. — Операционная сестра была наготове, и Люси сразу же ликвидировала два фонтанчика крови. — Перевяжите, пожалуйста.
