Гийом Мюссо - Я не могу без тебя
– Ну как? – Кореянка вопросительно смотрела на Мартена.
– Потрясающе! – воскликнул он. – Но с точки зрения безопасности…
– И как тут с безопасностью?
– Да никак!
Главный офис службы охраны располагался на верхнем этаже отеля, в конце коридора. На длинном лакированном столе стояли в ряд мониторы, передающие изображение с многочисленных камер наблюдения, установленных повсюду. С мрачным видом Мартен склонился над столом, тревожно вглядываясь в экраны:
– Везде сплошные проколы!
Мадемуазель Хо оперлась на его плечо. От нее исходил скромный аромат срезанных цветов.
– Вы преувеличиваете: все выходы охраняются, агенты из службы безопасности патрулируют на каждом этаже, камень помещен в прозрачный контейнер из противоударного стекла, который приклеен к полу. Что еще нужно?
Мартен выпрямился, чтобы освободиться от назойливого внимания кореянки.
– В помещении полно народу. Арчибальд может не моргнув глазом посеять панику: задымление, угроза пожара, внезапно включившаяся сирена, выстрел из пистолета. Сразу начнется давка.
– Охрана обучена проводить срочную эвакуацию, – возразила мадемуазель Хо.
Мартен достал свой ноутбук и защелкал клавишами, чтобы выяснить график работы ночной охраны.
– Да, действительно, днем охраны предостаточно, но ночью – маловато. И потом, оставлять бриллиант под стеклом… Можно подумать, что вы это делаете специально! Сколько раз Арчибальд попадал в охраняемые помещения по воздуху? Ему это раз плюнуть!
Мадемуазель Хо замерла, будто только что осознала недостатки выбранной стратегии охраны. Мартен уселся за стол, вывел на экран план отеля, который ему предоставила администрация. Он распечатывал его на принтере, когда его мобильник пискнул, что могло означать только одно – пришла эсэмэска.
Я тебе мешаю?
Мартен посмотрел номер отправителя – то была Габриель. Он решил не отвечать, но не прошло и двух минут, как мобильник пискнул снова.
Я тебе мешаю?
Да.
Используя моментальную почту, она засыпала его вопросами:
Ты хочешь вместе пообедать?
Нет!
Чем ты сейчас занимаешься?
У меня много работы.
Стреляешь в людей?
Прекрати, Габриель!
Помнишь, как мы занимались любовью?
Словно застигнутый на месте преступления, Мартен поднял голову и посмотрел на мадемуазель Хо, сидящую на другом конце стола. Ее лицо наполовину скрывал экран ее «Макбука», но кореянка глядела на него с нескрываемым любопытством.
«Надеюсь, они не установили за мной электронную слежку», – подумал он, возвращаясь к миниатюрной клавиатуре своего мобильника.
Прекрати, я тебе сказал!
Любовь, как это было прекрасно! Так нежно, так ласково! Только с тобой.
Следовало опять попросить ее прекратить эти глупости, но у него не было сил. Он ждал, уставившись в маленький экранчик, ждал целую минуту! Наконец новое послание:
Мне никогда не было так хорошо, так сильно, так чувственно.
Мартен не мог еще раз не напомнить:
Если тебе было так хорошо, почему же ты не пришла ко мне на свидание?
Проигнорировав его вопрос, она продолжала отправлять ему пылкие послания, будоража память:
Помнишь наши ласки, наши поцелуи?
Помнишь, как ты ласкал мою грудь?
Помнишь свои губы на моей груди?
Помнишь, как наши тела прижимались друг к другу?
Помнишь, как я держала твою голову в своих руках, а ты…
У Мартена лопнуло терпение, он швырнул свой мобильник об стену, и тот разлетелся вдребезги.
Он поднялся по Маркет-стрит, пересек Гэри-стрит и оказался на Гранд-авеню перед кафе «Ангелы». Он был уверен, что найдет ее там.
В сердце Сан-Франциско, в нескольких шагах от Китайского квартала, не доходя до французского консульства, располагается ресторан, стилизованный под уголок старой Франции. И хотя там не продают сигареты, над входом красуется вывеска «Бар. Табак», копия фасадов парижских бистро пятидесятых годов.
Мартен решительно толкнул дверь и вошел внутрь. Место их первого любовного свидания. Его каждый раз очаровывала атмосфера этого уютного уголка: клетчатые скатерти, барная стойка, деревянные стулья. Как в старых французских фильмах. Никто бы не удивился, если бы среди клиентов вдруг оказался Лино Вентура или Бернар Блиер, легко можно было представить, что разговариваешь с Одияром. На деревянной панели у входа висело меню, в котором блюда также напоминали старинную французскую кухню: яйца под майонезом, селедка в масле с отварным картофелем, винегрет с луком-пореем, рагу из телятины под белым соусом, говядина по-бургундски, курица в винном соусе, требуха по каэнскому рецепту…
Над кассой – старый календарь и старые открытки с «Тур де Франс», прославляющие победы Анкетиля и Пулидора. В сторонке стоит ящик с настольным футболом фирмы «Гарландо» с довольно потрепанными игроками. Даже музыку подбирали в соответствии с атмосферой: полный репертуар Эдит Пиаф, Рено и его «Домашний бал в субботний вечер», Заза Фурнье и ее «Мой мужчина»…
Поговорив с официантом, Мартен прошел в самый романтический уголок ресторана, отделенный от общего зала узеньким низким проходом, где за столиком ждала его Габриель, склонившись над меню.
– Ты мне предлагаешь сыграть в эту игру? Ну что ж, давай, – сухо произнес он, усаживаясь за столиком перед ней.
– Закажешь себе паштет на закуску?
– Сначала скажи, как тебе удалось заказать этот столик?
– Так же, как и тебе в тот вечер: я дала официанту на лапу.
– И чего ты хочешь добиться?
– Я хочу вернуть его.
– Кого?
– Того Мартена, которого я когда-то знала. Того, которого любила.
– Ты не сможешь вернуть прошлое.
– А ты не имеешь права его разрушать!
– Я не хочу его разрушать, я пытаюсь его понять: почему ты тогда не пришла на свидание?
Они говорили на повышенных тонах, вскоре Габриель успокоилась и мягко предложила:
– А не хочешь ли ты посмотреть в будущее?
Мартен помрачнел. Она продолжила:
– Говорят, что у каждого есть только один шанс на счастье, но нам дано право на вторую попытку! Будет глупо, если мы им не воспользуемся! Мы достаточно молоды, хотя, конечно, не так, как раньше. Но у нас больше времени впереди, чем позади. У нас еще могут быть дети, Мартен, но мы должны поторопиться…
Габриель покраснела, сообразив, что слишком откровенна, но Мартен остался холодным как лед.
– Тогда я не была готова. Тринадцать лет назад! Тогда я не была настолько уверена в себе, сомневалась во всем и оказалась не на высоте. Да и ты, как бы ты ни старался казаться взрослым, тоже, наверное, был не готов. А вот теперь я готова. Любовь, она – как кислород. Если его нет, то можно умереть. Ты подарил мне столько любви за несколько месяцев, что мне ее хватило на годы! Благодаря ей я многое вынесла и пережила, но теперь ее запасы подходят к концу, Мартен.
