Екатерина Вильмонт - Гормон счастья и прочие глупости
И мы ушли. Светка требовала, чтобы я оставила дома мобильный, но мне должна была позвонить Полина. Она действительно позвонила. А потом позвонил и Женя:
— Привет, я в Москве. А ты где?
— Да мы тут ужинаем с подругой.
— А если я к вам присоединюсь? Я голодный.
— Присоединяйся! — даже обрадовалась я. Видно, судьбе угодно выдать меня замуж за него.
— Может, он еще и заплатит за нас? — хмыкнула Светка.
— Можешь не сомневаться, — заверила я ее.
— Бронька, плюнь ты на артиста. Это, конечно, шикарно — роман с таким мужиком, но для жизни…
— Да все понятно, Свет, он сам на меня плюнул.
— Знаешь что, ты, пока твой Женя не приехал, расскажи мне, как у вас с Дружининым завязалось.
— Ну вот еще!
— Ты не права, надо рассказать. Ты, пока будешь говорить, перечувствуешь все еще раз и во многом разберешься. Чтобы нормально рассказать, надо же все как-то упорядочить, многое тогда уляжется в голове как надо. А то от эмоций рехнуться можно. Ты думаешь, почему я всегда все так подробно рассказываю про Виктора?
— Слушай, это мысль!
Мне вдруг нестерпимо захотелось рассказать ей все, что случилось со мной в этот месяц. Женя появится не раньше чем через полчаса. Он звонил из дому, оттуда даже в субботу езды не меньше получаса. И скорее всего, он заедет на бензозаправку.
— Ну? — поторопила меня Светка.
— Ладно, слушай.
И я начала с того, что безумно себе надоела.
— Ох, как я тебя понимаю. Со мной это часто бывает.
— Светка, не перебивай, а то до приезда Жени не успею — и ты останешься недовольна.
— Все, молчу.
Но когда я сказала о Венькином безумном предложении и о моем согласии, она вытаращила глаза:
— Так ты что, ничем не поняла?
— Нет.
— Ты.., гастролировала?
— Светка!
— Молчу-молчу!
И когда я завершила свой рассказ, она воскликнула:
— Бронька, я даже не знаю, что сказать. Ты или полная дура, или героиня.
— Почему? — засмеялась я. Мне, как ни странно, и вправду полегчало. И стало ясно, что я выйду за Женю.
— Отказаться от артистической карьеры…
— По-твоему — петь в ресторане это артистическая карьера?
— Ну и что? Многие так начинали.
— Да, но не в моем возрасте.
— В любом возрасте можно так начать. Хотя… Черт его знает… Значит, Дружинин не импотент?
— Даже рядом не сидел.
— А кто кому свидание назначил, ну сегодняшнее?
— Он. Позвонил позавчера вечером, у меня Венька сидел, особо распространяться при нем не хотелось. Назначили встречу, и все.
— Ты говоришь, он не дурак выпить?
— К сожалению.
— Ну так, скорее всего, он напился вчера и все проспал или забыл спьяну. А когда вспомнил, понял, что поступил как последняя скотина, ему стало стыдно, и он лег на дно. Через несколько дней, когда ты остынешь, по его расчетам, он объявится, наплетет с три короба, посмотрит своими глазищами и…
— Я к тому моменту могу уже замуж выйти.
— И хорошо. Пусть кусает локти.
— Пусть!
Светкино объяснение показалось мне вполне правдоподобным, и стало противно. Я представила себе, как он сидит и пьет с каким-нибудь приятелем. Может, даже рассказывает, как трахнул одну бабенку… И вспоминает, что обещал быть у нее. На мгновение ему станет стыдно, но он махнет рукой и скажет: «А ну ее в жопу! Все они одинаковы».
И тут в дверях, как спасение, появился Женя.
* * *В понедельник я с шефом улетела в Женеву, где в течение трех дней график был такой напряженный, что я вставала в семь утра и в полном изнеможении добиралась до своего номера во втором часу ночи. Не то что думать об Андрее, мне даже дышать было некогда. На обратном пути шеф посмотрел на меня и сказал, покачав головой:
— Завтра на работу не выходите. Отдыхайте три дня. В конце следующей недели летим в Париж. Но там будет легче.
В аэропорту меня встречал Женя.
— Боже мой, что случилось? — испугался он.
— Ничего, — бодренько улыбнулась я. — Много работы было.
— С этим надо кончать. Пиши заявление об уходе. Посмотри, на кого ты похожа!
— Ничего, отойду. Завтра на работу не надо. Три дня отдыха — не так плохо.
Он отвез меня домой, всячески за мной ухаживал, заказал из ресторана шикарный ужин и деликатно ушел, сказав, что сегодня мне надо отдохнуть. Я эту деликатность оценила и, едва закрыв за ним, провалилась в сон.
Утром проснулась от звонка Полины:
— Мама, у нас все клево! Мы были в Риме и в Неаполе, завтра едем во Флоренцию на два дня, а потом на Сардинию, вот! Там будем отдыхать. А как ты?
— Нормально.
— А Женя?
— Что — Женя?
— Когда ты его видела?
— Вчера. Он меня встречал.
— Кайф! Ты, значит, не раздумала? А мы с папой купим тебе свадебный подарок! Мы уже присмотрели, но я тебе не скажу! Суперский! Ты пропрешься!
Слышать ее такой веселый и бодрый голос было приятно. Ну что ж, она для меня главное в этой жизни. А мужики.., ну их. Помню, когда я разводилась с Сергеем, моя супер-интеллигентная бабушка-профессор, выслушав меня, покачала головой и сказала: «К сожалению, Бронечка, жизненный опыт показывает, что х.., пах.., менять — только время терять». Тогда мне показалось это дикостью, я подумала, что бабушке в ее семьдесят лет просто так кажется, она уже все забыла, а сейчас я думаю — может, она была права? Не в этом суть. Главное, чтобы человек, с которым ты живешь, тебя не раздражал поминутно, а все остальное… Стерпится — слюбится. Женя меня не раздражает. И хватит. Об Андрее даже думать не хотелось.
— Жень, — сказала я вечером, когда он приехал ко мне, — давай не будем устраивать многолюдную свадьбу. Устроим обед в ресторане, позовем только самых близких и потом сразу уедем. Куда-нибудь к солнышку, хоть на три дня.
— Почему? Ты не хочешь настоящую свадьбу? С венчанием, с кучей гостей?
— Жень, о венчании речь вообще не идет. Я некрещеная.
— Ну и что? Пойди да покрестись.
— В моем возрасте это надо делать по душевной потребности, а я не испытываю ее.
— Но сейчас все крестятся…
— Это их дело. Мне кажется, что многие хотят как-то задобрить Боженьку. Мол, я крещусь, а ты мне за это пошли здоровья, денег, счастья… Это получается как торговля. Вот если у меня действительно возникнет душевная потребность…
— Ты, значит, атеистка?
— Да, вероятно. А тебе атеистки не нравятся?
— Ты мне нравишься, даже когда скачешь по сцене с той дикой прической. Знаешь, почему я так взбесился тогда? Потому что представил себе, что все мужики в зале должны тебя хотеть.., и рехнулся от ревности. А еще испугался, что ты теперь станешь актрисой или певицей и публика будет на тебя глазеть, а я не люблю делиться своими женщинами.
