Татьяна Костина - Вертикальный мир
На горизонте показались маленькие тёмные точки, плывшие по воздуху, и стон отчаяния сотнями голосов пробежал по городу. Теперь всё было ясно: война добралась и сюда. Чёрные корабли приближались с огромной скоростью, и цель их была рядом. «Неужели всё закончится именно так? Этого не может быть! Неужели Золотой город и священные знания через несколько минут перестанут существовать? Нет! Давайте сделаем хоть что-нибудь! Скорее! Скорее!» — думала Тали. Она оглянулась на Служителей, которые тоже судорожно искали в голове способ сопротивления врагу. Но отчаяние начинало преобладать. Ученики не имели никакого оружия, потому что не должны были никого убивать. Да и как они могут остановить огромные, обшитые металлом машины?
Тали вспомнила, что этот изматывающий звон знаком ей, что она уже испытывала на себе его разрушительную силу. «Это же Стражи! Это те самые кристаллы светятся, которые мне показывал Геяо! Но почему они не действуют? Почему не прогоняют недоброжелателей? Или… силы не равны?» В этот момент кто-то взял Тали за руку, она обернулась и увидела, что все Служители выстраиваются в ряд, образуя длинную изогнутую линию. Намерение братьев и сестёр по пути было очевидно: «живая стена» не могла спасти город, но она стала символом противостояния и вызовом врагу. Итак, скоро они все умрут…
Тали смотрела на смутные очертания кораблей и думала о том, что все священные тексты, переводы и всё духовное богатство Западной Школы будущие поколения не увидят… «Люди вновь забудут, что человек — это существо прежде всего духовное, „одетое“ в тело, но не тождественное ему… Они снова будут проживать драгоценное время бесцельно, не подозревая, как много могут сделать для Природы, вновь найдут причины убивать друг друга, утратят понимание того, что счастье приходит только от щедрости и отдачи…»
Было очень страшно… Но её руки сжимали другие руки, и вместе становилось легче.
Кто-то прошептал: «Ашаван идёт! Смотрите!» Тали обернулась и увидела Учителя и Господина. Он шёл очень быстро и решительно, прижимая к груди большой мутно-белый предмет. Его прекрасные синие глаза переполняла тоска, глубокая и бездонная, как само море. Он смотрел вперёд, но не на горизонт и не на людей, а будто бы сквозь них. Казалось, Он видит то, чего не замечают другие, словно созерцает несколько миров одновременно. Фигура Его как будто излучала мерцающий свет, наперекор всем несчастьям вселяя надежду…
Ученики расступились, пропуская Его, и снова соединили руки. Атттаван шёл навстречу надвигавшейся тьме, один посреди пустыни. Рёв приближавшихся машин оглушал, звук, как густой смог, окутал всё окружающее пространство.
Через минуту белый силуэт и скользившие по песку тени кораблей встретились.
«Всем закрыть глаза!» — раздался чей-то громкий крик. «Закрыть глаза!» — по цепочке повторили несколько раз слева и справа от Тали. Едва Тали успела зажмуриться, как яркая синяя вспышка ослепила её. Было больно, даже через сомкнутые веки! Свет пульсировал, и тонкий звон вновь разлился над пустыней.
Прошло какое-то время, и Тали открыла глаза. Она увидела пасмурное, словно перед грозой, небо и своих друзей, неподвижно вглядывавшихся в горизонт. Долгожданная тишина, как благословение небес, воцарилась над городом. Всё вокруг было покрыто тонкой серой пылью: песок, одежды Служителей, кожа, волосы, стены домов… Зависшая в воздухе взвесь мешала дышать.
Кораблей больше не было…
И Тали всё поняла… Сердце её остановилось на мгновение и сжалось в комок, а потом бешено заколотилось. Она бросилась бежать туда, где висел густой туман. Голос Онисаны что-то кричал ей вдогонку, но она не хотела вслушиваться. Сначала она не видела ничего, кроме серой пыли, но, пройдя несколько десятков метров, заметила синее свечение вдали.
Ученица замедлила шаг. Свет мерцал и с каждым новым всплеском становился слабее. А потом она увидела Его, лежавшего на земле. Тали шла вперёд, стараясь не дышать.
На грязном песке неподвижно застыл Атаман. Его прекрасные блестящие глаза были широко открыты и смотрели в бесконечность, белая кожа стала ещё бледнее. Правая рука, чуть отведённая в сторону, сжимала загадочный предмет правильной геометрической формы, испускавший синий свет. Это был кристалл, похожий на кристаллы-Стражи, но гораздо большего размера.
Тали опустилась на землю рядом с Другом, заглядывая в бездонные глаза, которые были ей дороже всего на свете. «Я люблю Тебя, мой Господин, — шептала она, — люблю Тебя!» Слёзы катились из её глаз, хотя она не издала ни единого звука. Ей показалось в эту минуту, что вся её жизнь и внутренний мир раскололись на тысячи маленьких частей. Что-то медленно умирало в её душе, уходило прочь, оставляя взамен пустоту, и в этой пустоте поселялось отчаяние.
Тали не могла до конца поверить тому, что видит… Никогда она не задумывалась о том, что Учитель однажды оставит своих учеников… Она не думала об Ашаване как о телесном существе, а воспринимала в Нём что-то другое. Его суть — это свет и глубина, это неиссякаемая щедрость любви, это звёздное сияние и кристальная прозрачность… Его глаза — это двери в Небо, в необъятный Вертикальный Мир, в страну Красоты и подлинной Реальности. Это то, что невозможно забыть никогда…
Туман над головой Тали слегка рассеялся, и яркое солнце осветило пустыню. Его золотые лучи преобразили коричневатый песок, и бесчисленные крошечные частички заискрились, сверкая всеми цветами радуги.
* * *Серые скалы вдали выглядели очень мрачно, к ним в безмолвии двигалась печальная процессия из восьми сотен человек. С трудом верилось, что к месту Вечности несут Его, и синий лучезарный взгляд больше не осветит своей безбрежной добротой суровую пустыню. Лишь ветер нарушал тишину, он трепал волосы Служителей и нежно целовал их лица, в шёпоте его каждый слышал что-то своё. Так много было недосказанного и недопонятого, океан грусти таился в неожиданном и нелепом повороте Владычицы-Судьбы!
Когда носилки спустили в подземелье, где в полумраке едва можно было различить очертания людей, древние молитвы, обращённые и к живым, и к ушедшим, прозвучали над Ним. В каменный саркофаг опустили холодное белое тело, и, глядя на него, каждый осознавал, что Учитель не есть оно. Учитель продолжает существовать, но Он теперь недосягаем для физических глаз; началось Его Великое Путешествие, о благополучном течении которого все они будут молиться. Крышка каменного саркофага с грохотом поползла, чтобы скрыть на веки тленное и освободить Душу; раздался щелчок встроенного замка, и отныне никто не мог потревожить Его покой.
Тали подошла ближе и в слабом мерцающем свете факелов заметила надпись, вырезанную на камне. Красивым шрифтом было начертано: «Ашаван. Верховный Жрец и Владыка Золотого города».
Выйдя на свет, Тали бездумно побрела куда-то. Впервые в жизни она столкнулась со смертью дорогого ей существа. Было невыносимо больно осознавать, что жизнь необратимо изменилась и вернуть обратно былое невозможно… Никогда больше она не увидит Его, и лишь в мыслях и мечтах Он останется с нею. Никогда-никогда… Никогда!.. Как можно жить дальше, когда утеряно то, что тебе всего дороже? Как жить дальше, когда опора исчезла из-под ног? Как быть, когда ты ощущаешь, что половина тебя самого, вплетённая в судьбу любимого существа, умерла вместе с ним, и твоя израненная душа истекает кровью?
Тали зажмурила глаза, ей не хотелось больше видеть ничего и никого. Разрушительная назойливая мысль вертелась в её голове, не давая покоя: «Я хочу умереть вместе с Ним! Я хочу умереть! Господи, пошли мне смерть! Не вижу больше смысла, не хочу оставаться впредь на этой несправедливой земле! Забери меня Домой, Господи!»
Тали не могла плакать, хотя слёзы всегда облегчают душевные муки; образ Ашавана не оставлял её ни на миг. Она видела перед своим внутренним взором его улыбающееся лицо и синие глаза, изливающие любовь… Как можно было поверить, что Его она уже не увидит никогда? Конечно, есть надежда, что через сотни лет, в новом рождении, они встретятся вновь… Но как жить, зная, что с Другом вас разделяют бессчётные годы разлуки? Как смириться с пустотой и безысходностью?
— Тали! — знакомый голос окликнул её.
Она повернулась и увидела Онисану.
— Куда ты идёшь? Нам стоит поспешить! — сказал он.
Тали опустила глаза.
— Я останусь здесь. Иди один.
— Где «здесь»? — удивился Ония. — В месте для мёртвых?
— Мне всё равно, где я… Пожалуйста, позволь побыть одной…
— У нас очень мало времени! Мы не можем тратить его безрассудно, даже на скорбь! Идём!
— Нет… Оставь меня…
Онисана смотрел на неё широко открытыми глазами, тревожно вглядываясь в её лицо.
— По-твоему, такие слова достойны уст учеников Ашавана? Думаешь, он погиб, чтобы мы плакали в одиночестве, ожидая приближения конца?
