Глеб Соколов - Ужасы перистальтики
Конечно, он был уверен, что они не откликнутся и эта уверенность не обманула его... Нет их.
Хотелось еще оказаться в театре, насладиться обществом Ариеллы, побеседовать с миллиардером Михайловым (если он придет, конечно)... Скорей бы все это!.. Он так нетерпеливо рвался навстречу событиям должно быть потому, что прежде словно бы какая-то стена отделяла его от этих событий. Они, так же как и сейчас, должны были наступить, но наступая, каждый раз становились как бы не его. Проклятая проблема отдаляла его от них. Унизительное безумие! Горький удел засранца: метаться в поисках нужника!
Пива-то тоже хватило ненадолго!.. «Однако! Однако...» – думал Замелькацкий. Это уже начало его беспокоить... Там, на выходе из метро стоял такой киоск, а в нем множество всяких баночек. До этого пункта в маршруте он доехал очень хорошо, – таки удалось расслабиться, но вот беда: хмель опять, кажется, выветрился. Он желал добавить еще, но дальнейшее питие делало его не только спокойным, но и уже достаточно пьяным... То есть не то, чтобы очень, но, однако же, и настолько, что Замелькацкий начал опасаться: не заметили бы!..
Он не сомневался, что и пьяным будет лих и уверен в себе (опасная уверенность!), но какие-нибудь предательские признаки могли выдать его... Выдать причину его успеха.
Все эти рассуждения привели к тому, что он все же прошел мимо баночек в киоске. Но затем он все-таки вернулся и остановился!.. Вон там здание, где расположен офис!.. Сейчас предстоит войти туда. Не разнервничается ли он?.. Черт его знает, эти его особенности: проблемы могут начаться в любой момент (Метаться в поисках нужника!).
Собственно говоря, в это время, когда он, уже нетрезвый, рассуждал, не добавить ли, сознание его в значительной степени было измененным. Это был уже не тот Замелькацкий, что прежде, вовсе не тот. Ужасы атак доконали его, – стал бы он раньше так пить! Но вот отчего происходили сами эти атаки – над этим стоило призадуматься!..
Все же он отцепился от киоска, решив, что по-прежнему еще пьян. Да, вот так рассудил он: пара бокалов вина и банка пива не могли выветрится так быстро!.. А то, что он, когда входил в метро, испытал атаки – это показалось ему... Померещилось!..
«Эх, Замелькацкий! До чего же ты дошел! Никогда бы ты раньше не мог вообразить, что в таком вот виде будешь ходить на собеседования!» – думал он.
Но тут же себя оборвал: «Хватит! За дело!.. Не для того я выпил, чтобы рассуждать о том, чего раньше не думал и о чем не гадал. Я выпил, чтобы добиться успеха!»
Там была стеклянная стена, вымытая до зеркального блеска, – он чуть было не подмигнул себе. Но удержался: энергию надо было беречь для собеседования... Бюро пропусков, охрана, лифт, – обычная процедура.
В лифте он впился в свое отражение в зеркале. Он ехал не один. Какие-то две женщины... Женщины обычно более чувствительны к таким вопросам. Покосился и на них. Нет, вроде бы никто от него не шарахается, нос не воротит, все нормально. Глаза немножко не такие. Но кто здесь знает, какие у него обычно глаза?! Может быть у него всегда такие немного влажные, какие-то такие, с оттенком легкой стеклянности... Да нет, и не стеклянные вовсе. С чего бы?.. Разве он много выпил?! «Эхма, кабы денег тьма!..»
28
Он проснулся. Лежал он на диване в рубашке, брюках и при галстуке. Мгновенный ужас охватил его... Но тут все вспомнил и блаженно вытянулся на диване. Все хорошо! Это утром надо было испытывать ужас, потому что накануне, перед тем как заснуть, он был в ужасе. А сейчас, после обеда – не надо, потому что час назад, перед тем, как заснуть, он был в шикарном настроении...
...Секретарь, которая встретила его, странно на него покосилась.
«Что это значит? – подумал он. – Значит ли это, что все-таки он выглядит пьяным?..»
– Подождите немного... Сейчас Софья Пал-лнна освободится, – томно произнесла она, усадив его в каком-то малюсеньком закутке между канцелярской тумбочкой из светлого дерева и столиком, – в беспорядке на нем были разбросаны пустые и заполненные анкеты соискателей.
«Баба! Да еще какая-то Пал-лнна... Это плохо!.. Просечет, что выпивал. И опять ждать... Но сколько?» Если десять, двадцать, тридцать минут – ничего. Почти наверняка он продержится. Если срок, за который хмель из него успеет окончательно выветрится, тогда кричи караул. Судорожная беготня по нужникам, мысли о чем угодно, кроме собеседования...
– Пройдите, пожалуйста! – жеманно произнесла секретарь и улыбнулась.
«Лучше бы ты этого не делала!.. – с неприязнью подумал Замелькацкий. – Вон, зубищи-то все в разные стороны!»
Твердым, уверенным шагом он не вошел, а ворвался в кабинет Софьи Пал-лнны и, как он осознал уже позже, после всего, неприязнь, испытанная им к девушке-секретарю, как-то не так покосившейся на него при входе, оказалась очень-очень удачным фактором: Замелькацкий вошел с очень сердитым, едва ли не брюзгливым лицом.
Он строго поздоровался и уселся на стул...
Все-таки после вина и пива он был немного заторможен. Но видимо легкое, почти неуловимое расстройство координации, которым он теперь страдал, неподвижность взора и какая-то особая, тупая уверенность в голосе были факторами, производившими на Софью Пал-лнну особенное впечатление.
С первой секунды он понял, что по каким-то очень важным параметрам сразу и бесповоротно получил в голове Софьи Пал-лнны зачет. «Скверный был бы результат, войди я сюда после второй или третей отлучки в нужник, с нервно бегающими по сторонам глазами и услужливым голосом, выдающим страстное желание понравится... (Раз хочет понравится, значит – темная личность, – наверняка заключает в таких случаях Софья Пал-лнна!)» – пронеслось у него в голове.
Она совсем не соответствовала образу совковой тетки, который возник в воображении Замелькацкого, едва секретарь произнесла ее имя-отчество.
Это была строгой наружности, добротно и со вкусом одетая женщина примерно сорока лет или даже немного старше, подтянутая, с холодным и немного высокомерным взглядом. На руке у нее было дорогое кольцо с бриллиантом, на запястье красовались золотые швейцарские часы. Видно было, что Софья Пал-лнна в жизни не бедствует, возможно не только благодаря собственным успехом на поприще human recource department, но и в силу солидной материальной базы мужа – какого-нибудь отнюдь не маленького начальника. В пользу последнего предположения говорили ключи с эмблемой дорогой марки автомобиля, на которую Софья Пал-лнна вряд ли бы накопила сама, насколько Замелькацкий представлял уровень оплаты занимаемой ею должности.
Ключи лежали у Софьи Пал-лнны под рукой, рядом с телефоном бизнес-класса и добротной дамской сумочкой.
«Э-э, да тут не лихость нужна, не бренчание шпор и не щегольская шляпа, а тупая уверенность и еще раз уверенность!» – подумал Замелькацкий.
Софья Пал-лнна не улыбаясь и холодным, но все же, видимо, не таким холодным голосом, каким она обращалась к остальным кандидатам, попросила Замелькацкого рассказать о себе.
Комичности ситуации добавляло то, что он опасался слишком сильно выдыхать воздух, так как, по его предположениям, в эту минуту был пик именно того неблагоприятного момента, когда пары перегоревшего пива, смешиваясь с дыханием, выходили наружу особенно интенсивно. Стремление не выпустить их придавало всей его речи особенную уверенную в себе сдержанность и солидность.
Не молодой человек, не честолюбивый и дерзкий корсиканец, а зрелый не по годам мужчина – вот кем он был в этот момент. Но видимо в мире мощных моторов, анатомических сидений из натуральной кожи и серьезных супругов, к которому, безусловно, причисляла себя Софья Пал-лнна, солидность ценилась значительно выше геройских эполет, бряцания шпаги и прочей непонятно для чего предназначавшейся дребедени.
Видя, как по ходу его рассказа Софья Пал-лнна делает на его резюме тонким шариком позолоченной ручки весьма обнадеживающие пометки, Замелькацкий приободрился еще больше. Собственно, он уже не сомневался, что дело выиграно. Чего-чего, а нюх у него на такие моменты был!..
Молодые люди, обивающие порог кабинета Софьи Пал-лнны, безусловно, не пили за завтраком итальянского красного вина, тем более в день собеседования, а следовательно им была недоступна та легкая, едва уловимая отдышливость, что сквозит в иной раз в речах немолодого, успешно пожившего мужчины, знающего, как делать бизнес, который, ко всем своим достоинствам, к тому же еще на самом деле и молод...
Главное – не спугнуть, не натворить чего-либо, что передвинуло бы железнодорожную стрелку и отправило бы надежно катившийся в желательном направлении поезд совсем на другой путь... Уж конечно, его беготни по заведениям, случись она, Софья Пал-лнна не приняла бы. В ее мире такие неприятности не проходили. Скорее бы миллиардер Михайлов понял и простил бедолагу Замелькацкого, чем Софья Пал-лнна... Но Замелькацкий был уверен, чертовски уверен в себе!
