Александра Стрельникова - ТАСС не уполномочен заявить…
— Да, уж, — отозвался взволнованный Аристарх. И вдруг сказал, — а я хотел предложить тебе сходить в какой-нибудь свадебный салон платье посмотреть…
— Платье? — женщина улыбнулась. — А ты разве не знаешь такую примету, что жених не должен видеть платье невесты до свадьбы?
— Нет, не знаю, — разочарованно сказал Аристарх. Ну, раз примета — тогда не надо…
— А вот насчет мужского костюма я ни про какие такие приметы не слышала, можно бы и посмотреть, — предложила Лариса, видя, как он огорчился по поводу ее свадебного наряда.
— А-а-а, — сразу обрадовался ее встречному отзыву жених, — но ты знаешь, у меня с этим делом, к счастью, всё в порядке. Мне друг-спортсмен привез совсем недавно из заграницы сразу два костюма — темно-синий и серый. — У меня ж размер, сама понимаешь — богатырский… А в наших магазинах, вообще, ничего нет.
— Обычного нет, не говоря уже о богатырском, — усмехнулась Лариса.
— Тогда, может, пойдем кольца выбирать? — предложил Аристарх и вопросительно посмотрел на спутницу.
— Кольца… Да, конечно. Я совершенно об этом забыла, — кивнула женщина. — И куда путь держать будем?
— Поехали на Старый Арбат в ювелирный «Самоцветы»?
— Я не возражаю, хороший магазин, — быстро согласилась Лариса.
И они направились в сторону метро.
… В магазине будущие супруги направились сразу к витрине с обручальными кольцами.
— Пожалуй, вот это, — кивнула женщина на приглянувшееся колечко Аристарху.
— Но что ж такое тонюсенькое, может, потолще, потяжелее, или, хотя бы с камушком каким, — засомневался мужчина.
— Спасибо. Но мне нравится именно это. Оно изящное. Да и пальцы у меня тонкие. Толстое кольцо на них плохо будет смотреться. И… если бы от толщины кольца зависело счастье, — глубоко вздохнула Лариса.
— Девушка, — обратилась она к молоденькой продавщице, — а у вас есть такое колечко 17-го размера?
— Только семнадцать с половиной, — ответила та.
— Ничего, — годится, — кивнула Лариса. — Выписывайте. — И добавила, — нам еще нужно мужское обручальное кольцо.
— Ой, — смутился Аристарх, — а я размера своего не знаю. А какой самый большой? — спросил он у продавщицы.
— Двадцать третий, — ответила та. — Но вы не волнуйтесь, мы сейчас узнаем, — и она пододвинула к нему поближе металлический набор из колец разной величины.
— Ну, вот. Теперь будешь знать: у тебя 22-ой размер, — сказала Лариса.
— А я чего-то не вижу на витрине, — вроде, самый большой 21-ый, — заволновался Аристарх.
— Да вы не туда смотрите, молодой человек. Вот же, вот, — улыбнулась продавщица, — в другом ряду…
Кольцо извлекли из-под стекла. Аристарх его примерял.
— Выписывайте, — наконец, с облегчением сказал вспотевший от волнения мужчина.
Колечки были уложены в две симпатичные коробочки — красного и синего цвета.
— А у кого должны храниться кольца до свадьбы? — озадаченно спросил жених.
— Пусть у тебя будут, — улыбнулась Лариса.
— Я просто так спросил, а то боюсь, что ты опять скажешь примета какая-нибудь…
Они вышли из магазина на улицу.
— Как на работу ехать не хочется, — признался Аристарх.
Было видно, что мужчина сильно взволнован, хотя и пытается это скрыть.
— Может быть, в кафе зайдем? У нас день такой сегодня, — не совсем уверенно предложил он.
— Хорошо, только давай по-быстрому, — сказала журналистка, — что-нибудь типа кофе с мороженым — и бегом. Боюсь, меня на работе хватились, и сам знаешь, кто…
— Годится, — обрадовался Аристарх.
Они зашли в полупустое кафе.
— У меня такое ощущение, что всё это происходит не со мной, — сказал мужчина, которого переполняли чувства, но больше он не мог позволить себе ничего сказать.
— Знаешь, у меня тоже, — тихо произнесла Лариса.
— Я вот только хотел сказать, — Аристарх замялся, если вся эта поездка вдруг у нас сорвется…
— А ты не думай о таком, благородный наш рыцарь, — быстро перебила его Лариса, прекрасно понимая, что он сейчас хотел сказать. — Ты лучше давай учи английский…
(Она, ведь, тоже думала об этом. И не раз. Механизм запущен. Ее родители, его родители, разговор с Николаем Михайловичем. Срочная регистрация в Загсе. Нельзя. Обратного хода нет. Что за игры? Особенно, жалко было бы родителей.)
— Конечно, конечно, я словарями уже обложился со всех сторон. Перед сном повторяю то, что забыл. А у тебя, как с инглешем? — поинтересовался он.
— У меня в порядке, не волнуйся. Я газеты на английском читаю свободно. Так что чувствую, придется мне еще поработать и переводчиком на общественных началах, — усмехнулась она.
— Думаю, мы избрали правильную линию поведения, в смысле… В том смысле, что никто ничего не должен знать о нас…
— Да, ты прав. Так действительно нам легче доработать эту неделю. А точнее, добыть это время…
— Я хотел еще уточнить насчет свидетелей на свадьбе, — сказал Аристарх. — Возможно, ты захочешь позвать кого-то из своих знакомых? Или я бы мог пригласить своего друга Андрея с его женой…
— Хорошо, приглашай, — согласилась Лариса. — Это они ждали два месяца в Загсе, пока их распишут?
Аристарх кивнул: «И это он мне костюмы привез».
Лариса слегка потянулась в кресле.
— Что-то в сон меня клонит, — такое чувство, что у меня сейчас сеанс релаксации начнется…
— Я на тебя действую, как успокоительная таблетка? — спросил обрадованный в душе мужчина.
— Что-то вроде этого. Биополе у тебя, что ли, какое особое… Впрочем, ты же психотерапевт, хотя почему-то скрывал это.
— По-моему, ты явно преувеличиваешь мои способности…
— Ну, вот, — подводя черту разговору, попыталась даже пошутить Лариса, — как ты понимаешь, я — девушка строгих правил, поэтому до свадьбы у нас ничего быть не может.
— Я помню, — сказал Аристарх и тут же осекся, — я понял.
Но оговорка вышла явно по Фрейду. И хотя Лариса поняла его искреннюю непреднамеренность, но, вспомнив про свои перламутровые пуговицы на бирюзовом кашемире, она ощутила явное чувство досады.
— Поехали на такси, — предложил он. — Заодно и подремлешь в машине. А выйдем немного раньше, не доезжая до здания ТАСС.
— Пожалуй. Я уже сегодня накаталась вдоволь на метро. Да, кстати, можем вместе даже зайти. Мало ли кто и откуда едет. Но уходить с работы я буду уже одна, тем более, с таким роскошным букетом роз…
Он улыбнулся глазами и лишь на секунду сжал ее хрупкое запястье.
Они ехали рядом на заднем сиденье. И всю недолгую дорогу, (к радости Аристарха, удлинившуюся из-за пробок в центре), Лариса дремала, отвернув лицо к окну. Атлету очень хотелось бы держать ее за руку. Но… Но он себе этого не позволил.
Мужчина подумал о том, как они хорошо и спокойно поговорили обо всем в кафе, словно, брат с сестрой. А что? Уже не совсем чужие, уже — немного родственники… И вдруг его захлестнуло такое половодье чувств, когда он глянул на дремавшую рядом любимую женщину.
«Какой там брат, — подумал он, — я спать бы не смог, если бы не увеличил вдвое физическую нагрузку, чтобы вырубаться от усталости», — и так сдавил свои ладони, что у него захрустели пальцы.
Всё неслучайное случайно
Лариса, зайдя в кабинет, застала Людмилу, сиротливо жующую пирожок, который она запивала чаем.
— Приходил кто-нибудь по мою душу? — было первое, что спросила она у коллеги.
— Могла б гулять дольше, — Кирюша заболел. Покрутился до обеда и слинял. К нам даже не заглянул.
— Какая удача, — обрадовалась журналистка.
Начальник действительно очень часто брал больничный.
— Ольга тоже умотала, — доложила напарница. — Можешь и ты. Мне всё равно здесь сидеть — материал дописывать.
— Это мы до четверга его физиономии не увидим, какое счастье…
— А если повезет, то и до понедельника, — выразила надежду Людмила.
Болезнь ненавистного начальника была наруку Ларисе, потому что это элементарно сберегало ей силы и здоровье.
И она рванула с работы. У нее были планы зайти в какой-нибудь «Свадебный салон», хотя, особых надежд по этому поводу она не питала. Женщина видела сегодня нескольких невест в Загсе. И никакой свадебный наряд ей не понравился. Одно платье было, словно, сшито из тюлевой занавески. Другое, вообще, напоминало белую накрахмаленную наволочку. Остальное — что-то среднее между этими двумя вариантами. Однако, всё компенсировалось молодостью невест…
А Лариса помнила о том, что ей уже тридцать. И та топорность и небрежность в наряде, которая могла еще как-то сойти в восемнадцать-двадцать лет, была невозможна в ее возрасте. В подобном наряде она бы выглядела просто нелепо. К тому же, она понимала, что свадьба — такое событие, которое случается далеко не каждый день. Разве будет в ее жизни еще какая-то другая свадьба? Платье должно быть элегантным, она должна в нем себя комфортно чувствовать. Их будут фотографировать в этот день, снимать на кинокамеру. И это останется на всю оставшуюся жизнь. Она должна хорошо выглядеть.
