Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 9. За порогом весны
Надо помнить: земля огромного государства США на три четверти — частная собственность.
Для нас это странно звучит: частный берег, частные горы, частный лес, частное озеро, частный ручеек, пещера… С мотивом «А ну-ка, песню нам пропой, веселый ветер!» в частные владения вы не пойдете, шагу не сделаете!
В частном лесу или на громадном безлюдном пастбище в Техасе ваше появление с рюкзаком будет встречено так же, как если бы вы проникли в чужую квартиру и завалились там спать или взялись листать семейный альбом фотографий.
Джон Муир, философ-натуралист, идеолог охраны природы в США.
Вы скажете: а куда же податься? Где поваляться на травке, посидеть у костра, поудить рыбу, просто побыть одному? Есть такие места в Америке. За плату это можно сделать на земле частника, на государственной земле в «зонах отдыха», в меру доступности — в заповедниках и, главным образом, — в национальных парках.
Вот почему американцы так любят парки, так дорожат ими и так гордятся. Учреждение нового парка — это событие, означающее, помимо всего прочего, отторжение клочка Америки для общего пользования из-под лапы частновладельца. Иногда эту милость «для блага народа» делают сами же сверхбогатые частники. Российский купец во искупление грехов жертвовал деньги «на храм». Похожий жест (и, надо думать, по тем же мотивам) сделал один из Рокфеллеров, купивший для парка живописный кусок земли на западе США. Богатства Рокфеллера эта покупка ничуть не убавила, а «храм природы» освящен теперь его именем. Заиметь такой нимб стремятся, впрочем, не многие. Наоборот, большинство землевладельцев не только «не жертвуют на храм», но, пользуясь случаем, «не по наклонной, а прямо по вертикали гонят вверх цену на землю». Учреждение парка сегодня — это прежде всего покупка земли. Иногда, спасая от бульдозера уникальные земли, парк учреждают не рассчитавшись сполна за покупку. В парке остаются частные островки, на которых хозяин волен делать что хочет (строить шахты, отель, ранчо, жилые постройки для сдачи внаем). Ситуация: «червяк в яблоке». Почти во всех парках остались подобные «червяки». Изгнать их непросто. Частник хорошо понимает, что значит его земля в окружении заповедника, и ломит за нее сколько захочет. Один пример. В Йосемитской долине покупка вкрапления частной земли (64 гектара) в 1956 году стоила 20 тысяч долларов. Но вышла какая-то проволочка.
В 1968 году «червяк» запросил уже 800 тысяч долларов…
Одна четвертая часть земли в Америке — государственная, но большую часть этой четверти составляют Аляска и западные пустыни. Тут легче было учреждать парки. (И отчасти по этой причине большинство из них на Западе и находится.) Всего под различными формами заповедности, под зонами отдыха и парками находится четыре процента площади государства.
Это много. Ошибется, кто думает, что это «капитал мертвый». Тысячу раз нет! Ценность этих четырех процентов земли прежде всего в том, что это — «НЗ» (неприкосновенный запас) природных ценностей, эталон первозданности.
Второе: парки — это места физического и духовного прибежища для людей. Кроме того, в национальных парках люди приобщаются к невозвратимо далекой, изначальной Америке. Отсюда текут ручейки патриотических чувств, а воспитание любви к отечеству в Америке считается делом первостепенным.
Но если даже подступиться к паркам с денежной маркой, то и тут, по исследованиям видного экономиста Эрнста Свансона (Университет Северной Каролины), «заповедники не висят камнем на шее у государства». На поездки в эти музеи природы американцы ежегодно тратят около семи миллиардов долларов (расходы по дороге, плата за бензин, ночлег, за аренду лошадей, лодок, спортивного снаряжения, за ужение рыбы и так далее). Из этой суммы, попадающей в руки частников, пятая часть (более миллиарда долларов) в форме налогов с дохода идет государству. К этому надо прибавить прямые сборы за посещение парков (два доллара — билет разовый, сем — «сезонка», единый для всех парков билет). Доход государства, считают, в пять раз превышает расходы на поддержание службы и поддержание порядка в парках. Исследуя еще и косвенные эффекты парков как «катализаторов экономики» (создают занятость в сфере обслуживания, в производстве туристского снаряжения, предотвращают утечку долларов на путешествия за границей), Свансон пытается оценить стоимость парков в целом.
Цифры выходят астрономические, и даже экономист превращается в поэта. «Они бесценны!
Деньги — ничто в сравнении с главным, что люди в них получают». Это верно.
Путешествуя по Америке, неизбежно прикидываешь: чему поучиться? Что подошло бы у нас?.. Организация парков у нас задержалась по причине того, что мы на своей земле можем пойти, поехать, поплыть, полететь практически в любое место. Но всем очевидно: нарастающий беспризорный, бесконтрольный туризм становится злом. Рано или поздно нам придется направлять потоки идущих и едущих в какие-то русла, вводить правила, ограничения, воспитывать культуру поведения в природе. Американцы в этом смысле накопили хороший опыт.
Присмотреться к нему обязательно надо.
Парковый стол для еды.
* * *
Национальный парк… Это что, живописное место, очерченное на картах — «сюда и езжайте!», — или это в самом деле музей со «входом» и «выходом»? Заглянем в парк и познакомимся с его службами. Заранее скажем: тут появились свои проблемы. О них — особо.
Сейчас — знакомство с организацией парка в том виде, в каком сложилась она за многие годы.
Парк Шенандоа в Аппалачах (130 километров от Вашингтона). Вечер. Дорога, повторяя подъем и склоны лесистых хребтов, приводит к границе парка. Будка, где собирают плату за въезд. Она пуста — поздний час, в будке сидеть нерентабельно. Но шлагбаум открыт. По заповеднику едем уже в темноте. Возможность столкнуться с животными заставляет ехать с большой осторожностью. Черной тенью перескочил дорогу медведь. Глаза оленей в свете фар горят зелеными огоньками. Запах скунса…
Чья-то машина подмяла зверька — на асфальте распластана черно-белая шкурка…
Ночлег. Он на разные вкусы и на разные деньги. Можно остановиться в уютных, со всеми удобствами, домиках (15 долларов за ночь). Можно в палатке или в кабине-прицепе (строго определенное для этого место карта тебе укажет) — плата два доллара. Можно бесплатно, в спальном мешке. Для этого в Шенандоа двадцать бревенчатых домиков (шелтеров) — трехстенных приютов с нарами, с площадками для костра, баком для мусора, туалетом. Где-нибудь метрах в ста от приюта течет ручеек…
У нас не было спальных мешков и палаток, и мы с сожалением отдали себя в объятия пятнадцатидолларовых удобств (душ, умывальник, спальня, сетки на окнах от комаров). Утром мы увидели зеленую лужайку, живописные из жердей загородки, дроздов, скворцов и старушек, веселой стайкой семенивших на завтрак…
Еда так же, как и ночлег… Можно пойти в ресторан. (Бревенчатое живописное сооружение с крахмальными покрывалами на столиках ценит свой завтрак в 7 — 10 долларов). Можно пойти в кафетерий. За два доллара — кофе в бумажных стаканах, сосиски, сэндвичи. Те же, кто спал в бревенчатых шелтерах, достают свой завтрак из рюкзаков и едят у костра.
Путешествия в парке тоже зависят от вкуса и интересов. Один не вылезает из автомобиля — асфальтированные дороги с ответвлениями приведут его ко всем интересным районам и точкам: «Река Матвея», «Небесная линия», «Хребет борова», «Сеновал», «Большое колено», «Сигнальная кнопка»… Указатели на дороге предупредят, где стоит притормозить, где выйти и сделать снимки. Указатели предупреждают, где можно увидеть животных. Парк полосою тянется по горам на сто с небольшим километров.
За день ездок вдоволь всего насмотрится, изведет пару катушек пленки и уедет довольный.
Тот, кто разбил палатку, чаще всего весь день возле нее и сидит. Костер, какая-нибудь самодеятельная еда на костре. Но костер — не рядом с палаткой. Для костров место особое — пикниковая площадка. Тут есть столы из толстых некрашеных досок, баки для мусора, навес от дождя. Понюхав дымка, кто валяется на траве у палаток, кто уходит бродить по окрестностям, удить рыбу (это разрешается в парке).
«Рюкзачники» — наиболее подвижная часть посетителей. Они видят потаенные уголки парка. Им гарантированы приключения.
Иногда, проснувшись, они видят: рюкзак растерзан медведем, а енот доедает остатки ужина. Однако ходить по парку можно только по тропам, указанным картой, костры разжигать в строго указанном месте. И для всех бродячих, едущих и сидящих возле палаток есть общие правила.
«Никакого шума. Транзистор можете слушать дома. Тут слушайте птиц».
«Велосипеды и мотоциклы запрещены. Грузовики — только для службы парка».
