Сергей Кузнецов - Подобно тысяче громов
Сердце стучит в груди, будто перед прыжком в воду, будто перед первым самостоятельным поступком в жизни.
– Эй, - кричит Женя, - марка ЛСД! Это мой последний лепесток!
Все замирают. Глаза вновь прикованы к ней. Она с удовольствием видит: от былого веселья нет и следа. Сидор смотрит с недоумением, Леня - с восторгом, Рома - с раздражением, Андрей - с ужасом, а Лерка - с одобрением.
Женя быстро бормочет стишок (… возвращайсясделавкруг…) и повторяет:
– Последний лепесток!
– А с ума ты сейчас не сойдешь? - спрашивает Сидор.
Хотела бы я знать, думает Женя.
– Здоровым людям, - отвечает Лера, - это только полезно. Да и доза небольшая.
Женя кладет бумажку на язык, успевает подумать: желание-то она забыла загадать! Что же попросить, Господи, что попросить? Что-то, о чем забывала все эти годы, что-то самое сокровенное, настоящее, главноеНе про деньги, не про приключения, не про удачу. Может быть - про несбывшуюся любовь? Она видит как перепуганный Альперович бросается к ней, круглый холл, семь дверей, семь лепестков, припев "One Way Ticket" навязчиво звучит в ушах, семь лепестков, так мало: две девочки у телевизора, луна в проеме окна, бритая голова Сидора, колечко с цветком, чучело орла над прилавком, самолет посреди танцпола, а потом все закружилось, и Женя понимает, что такое билет в один конец, понимает, что круг сделан, что пора вернуться - и в этот миг ее тело падает на ковер, а душа летит ввысь, навстречу семи неведомым существам с нерусскими именами.
***Ах, блядь! сказал Поручик. Альперович вскочил, опрокинул стул, а Сидор выхватил пистолет и замер, не зная, куда целиться. Лера первая взбежала по лестнице, и ее крик подстегнул всех. Через мгновение они уже толпились в Жениной комнате. Леня Онтипенко лежал на полу, рука сжимала пистолет, кровь, пульсируя, вытекала из раны.
– Что говорят-то в таких случаях? - пробормотал Поручик.
– Ashes to ashes, прах к праху, - ответил Альперович. - Впрочем, не знаю.
Пожал плечами, отошел.
– Черт, - сказал Роман, - это я все…
– Откуда он взял пистолет? - спросил Сидор, вынимая оружие из мертвой Лениной руки.
– Не трогай! - крикнула Лера, - милиция же…
– Мы не будем вызывать милицию, - сказал Сидор. - Как-нибудь уж сами разберемся.
– Ты уже однажды это говорил, - крикнул Поручик, - и вот, посмотри!
– Здесь был тайник, - сказал Роман, - ты об этом знал?
Он показал на секретер: небольшой провал в боковой стенке. Антон засунул руку и вынул записку - ту самую, которую тщетно искал в прошлый приезд. Теперь ее смысл абсолютно ясен: под уже знакомым стишком (лишь коснешься ты земли, быть по-моему вели) нарисован знак Сатурна, схематичный рисунок, несколько стрелочек. Крестик, как на детских пиратских картах.
– Как он положил сюда пистолет? - спросил Поручик.
– Он был здесь несколько недель назад, - сказал Антон, - я с ним почти столкнулся. Думал, он пришел забрать записку, а оказывается, он заодно спрятал пистолет.
– Идиот, - сказал Поручик, - настоящий идиот.
Лера заплакала, и ее плач напомнил Антону, как рыдала в его объятьях Алена, оплакивая подругу, которую так глупо предала. Сидор по-прежнему вертел в руках пистолет, Альперович и Роман поднимали мертвое тело - не то положить на кровать, не то - просто чтобы не стоять неподвижно. Поручик утешал Леру, гладил по спине.
Антон подумал, что сцена выглядит зеркальным отражением той, месячной давности. Тогда завязка произошла в Жениной комнате, а развязка - в зале, на этот раз - наоборот. Из одного и того же ящика появились и марка, и пистолет.
– Идиот, - повторил Альперович, присаживаясь на кровать рядом с трупом Лени. - Он всегда был идиот. Еще со школы. На нашем шаре жив еще пиздец. Он всем растрепал тогда, помнишь, Поручик?
Антон подумал: это очень хорошая строчка - чтобы ни значила и откуда бы ни взялась.
– А я его, наверное, любил больше всех, - сказал Альперович, и в голове Антона как будто что-то взорвалось. Снова заиграл "Shamen", тот же голос сказал ты же знаешь, я люблю только тебя. На секунду все исчезли, комната снова опустела. Темная фигура положила пистолет в ящик и обернулась. В этот раз Антон увидел лицо: это был Андрей Альперович.
Антон прислонился к стене. По телу струился пот, сердце бешено стучало. Откровение было физиологичным, как овердоз. Надеюсь, Альперович на меня не смотрит, подумал он. И одновременно еще две мысли, будто мозг разделился на три самостоятельные части: Кажется, я все-таки сделал это и Вот так и сходят с ума.
Ощущение реальности медленно возвращалось… факты, словно куски головоломки, ложились на свои места: удивление Онтипенко, узнавшего, что Альперович первым заговорил об убийстве; Ты же знаешь, я люблю только тебя; удивительная для старого алкоголика образованность Альперовича; последние слова Онтипенко. Он в самом деле не убивал Женю. Он дал ей марку, но не мог убить. Ни ее, ни Зубова. Он не мог позволить, чтобы все свалили на Леру и Антона, не мог даже сказать, что именно Альперович познакомил его с Зубовым и - наверняка - он же рассказал о тайнике в секретере. Зная об этом ящике, Альперович подменил марку сразу после того, как ее положил туда Онтипенко, а спустя несколько недель после убийства вернулся, чтобы положить туда же пистолет - на всякий случай или потому, что знал: именно в Женину комнату побежит Леня после разоблачения. Из этого пистолета Альперович убил Зубова, или из другого - уже неважно. Некоторые части паззла еще не улеглись, но теперь Антон не подозревал - он знал. Знал все, что произошло, - не знал только, что делать с этим знанием.
***Разъезжались молча, уже в темноте. Подвезти? спросил Альперович. Антон покачал головой. С самого начала Альперович так ему нравился! Как-никак - единственный хотя бы отдаленно психоделический человек среди алкоголиков.
– Ну, как хочешь, - сказал Альперович. На секунду глаза их встретились. Господи, взмолился Антон, только бы он ничего не понял. Глаза у Альперовича были грустные, как и должны быть у человека, не то убившего, не то - просто потерявшего лучшего друга. Пожав плечами, он пошел к своей новой машине.
Зачем он убил ее? подумал Антон. Ведь были же у меня какие-то идеи на этот счет…
Горский прав: дедукция здесь не работает. Увидев пистолет, Антон сразу понял, что? прятал в тайник неизвестный; услышав голос Альперовича, увидел остальное. Теперь Антон знал, кто и как убил, - но забыл мотивы, которые заранее придумал для всех подозреваемых.
– Ты едешь? - спросила Лера.
Они стояли вдвоем в темном дворе. Между пней были припаркованы три машины - Лерины "жигули" и две иномарки. Может, душа Леонида Онтипенко металась за дымчатыми стеклами машины, последней его мирской обители.
– Да, спасибо, - ответил Антон.
Заиграла музыка. Лера поспешно выключила магнитолу.
– Какой Рома оказался внимательный, - сказал Антон.
– Да уж, - ответила Лера, - но, думаю, он basically хотел тебя спровоцировать на разговор.
– Ему это почти удалось. Я бы назвал Онтипенко, если бы он сам не встал.
– Это дилер тебе о нем говорил?
– Нет, - покачал головой Антон. - Онтипенко сам мне сказал, что знает этого дилера.
– Зачем? - спросила Лера.
Потому что он не убивал, хотел сказать Антон, но только пожал плечами.
– Все равно Сидор об этом знал, - сказала Лера. - И, я думаю, Альперович.
– Сидор блефовал, - ответил Антон. - А почему Альперович?
– Когда Леня вскочил, я увидела Альперовича. У него был очень усталый взгляд, скучающий, я такой еще по школе помню. Когда у доски рассказывали решение задачи, которую он давно сделал.
– А откуда он мог знать?
– Не знаю, - сказала Лера, - наверное, от Лени. Они же были очень близкие друзья.
– Да, действительно. - Антон помолчал. - Альперович мне даже говорил: он сам подстроил, чтобы Женя стала Лениной любовницей.
– Maybe. Он любит манипулировать людьми.
В свете фар проносились желтые деревья.
– Я все-таки не понимаю, - сказала Лера, - зачем Ленька убил Женю. Ведь он же любил ее, это понятно.
– Альперович мне сказал, что убить можно только того, кого любишь.
– У Альперовича бывают странные идеи.
– Убивать тех, кого любишь - одна из них?
– What do you mean?
И тогда Антон рассказал все.
Лера свернула на проселочную дорогу и остановила машину.
– Я тебе не верю, - сказала она. - Альперович не мог этого сделать. Ты знаешь, Женька в школе была в него влюблена?
Антон покачал головой, Лера упала лицом на руль и зарыдала. Антон обнял ее за плечи, она соскользнула ему на грудь. Он гладил ее по голове, слушал всхлипы, огромное Лерино тело сотрясалось в его объятиях, будто уже не принадлежало себе.
