Игорь Симонов - Год маркетолога
– Я объясню, просто скажи «да» или «нет»?
– Да. Теперь говори.
– Я очень виноват перед тобой, Костя. А может быть, я сделал самое лучшее, что мог сделать для тебя. Давай только я буду говорить, а все вопросы потом. Я больше чем полгода встречаюсь с твоей женой, точнее сказать, встречался. С ноября прошлого года. И мы расстались окончательно дней десять назад, когда ты был в Испании. Это краткое изложение, и оно ничего не объясняет, и я не стал бы тебя всем этим мучить, если бы не было длинной истории, почему я это сделал и почему, мне кажется, она это сделала. Ты готов слушать? Это будет неприятная процедура.
– Готов, – кивнул я. – Закажи еще виски.
– Она позвонила мне в середине ноября прошлого года, ты был где-то в командировке или на учебе, сказала, что ей нужно со мной встретиться. Я не был поклонником твоей жены, то есть, конечно, она очень привлекательная женщина, но то количество дерьма, которое прет из нее, может убить любую привлекательность. Она сказала, что это касается меня и тебя, поэтому я согласился. Может, я и в любом случае согласился бы – из любопытства или еще из чего, короче согласился. Мы встретились в «Семифредо», и она рассказала мне историю про то, как ты под меня копаешь, чтобы занять мое место, про то, что собираешь информацию про мои неформальные отношения с дистрибьюторами и заказчиками, про мои нетрудовые доходы и так далее. Все это было настолько нелепо и настолько не похоже на тебя, что я начал сомневаться. Жизнь давно научила меня никому не доверять, но ты мне всегда нравился, и поэтому я начал сомневаться. Я думал, слишком бессмысленна эта выдумка, чтобы быть просто выдумкой. Нужен какой-то мотив, чтобы оправдать эту нелепость. И первой моей мыслью было, что вы разыгрываете какую-то комбинацию вдвоем. Поэтому я спросил, зачем она мне все это рассказывает? И услышал в ответ: потому что ты мне не безразличен. Ага, подумал я, такая у вас разводка, что ты меня любишь, тогда давай люби, отрабатывай. И, конечно, ожидал услышать какую-нибудь историю насчет того, почему не сегодня, а услышал: хочу сегодня, прямо сейчас, поехали к тебе. И прости, Костя, мы поехали. И на следующий день я решил, что каким бы ты ни был подонком, но точно не будешь подкладывать под меня свою жену для убедительности. То есть оставалось два варианта: или она говорит правду, во что поверить было очень трудно, или я пойму ее мотив, а покуда буду его понимать, в качестве рабочей версии принимаем, что она говорит правду. На понимание мотива ушло много времени, то есть первые идеи появились где-то через месяц, но уж слишком все это казалось диким. Ты можешь спросить, почему я не рассматривал самое простое объяснение – то, что как мужчина, в смысле доходов, возможностей и еще там чего-нибудь, я интересовал ее больше, чем ты. Рассматривал, и более того, скажу, что скорее всего так оно и есть, но это не объясняло, почему наши с ней, скажем, романтические отношения нужно было строить на том, чтобы топить тебя. А без этого объяснения картинка не складывалась.
– И теперь ты знаешь ответ? – спросил я. Ни ревности, ни злости: все было слишком плохо, чтобы быть неправдой.
– Думаю, что знаю. Костя, она просто ненавидит тебя, и все это было актом тупой бессмысленной женской злобы. Ты знаешь, у меня давно уже нет никаких иллюзий касательно отношений мужчины и женщины, но твоя жена является таким кристальным образцом современной образованной стервы, что какое-то время это было даже интересно просто как предмет исследования. Говорю тебе, сначала я хотел понять почему, а когда понял, подумал, что сделаю хорошее дело, если открою тебе глаза. Редко кто из нас вообще заслужил своими грехами такую жену, но ты точно не заслужил такую.
– За что ей ненавидеть меня? Тем более ты говоришь, еще в прошлом году, когда и повода никакого не было, – вяло возразил я.
– Я хотел открыть тебе глаза, но, похоже, ты сам их открыл или помог тебе кто. Не имеет значения. А для ненависти не нужен повод. Она ненавидит тебя, потому что ошиблась. Ты появился в ее жизни как соломинка для утопающего – молодой, симпатичный, воспитанный, образованный... Квартира, хорошая карьера впереди – она схватилась за эту соломинку, вылезла, обсохла, огляделась... и поняла, что, пока обсыхала, соломинка не превратилась ни в спасательный круг с океанской яхты, ни в нефтяную трубу, ни во что еще там ей мерещится, а время идет, лучшее, самое горячее время уходит. У подруг то густо, то пусто, но есть надежда на очередное следующее чудо, а у нее одно и то же, а виноват во всем ты.
– Да в чем же я виноват, мать твою? – это было уже чересчур. – Объясните вы мне, в чем я виноват.
– Ты виноват, Костя, в том, что ты такой. Умный, образованный, позитивный, не разводишь, не воруешь, тебе достаточно того, что ты зарабатываешь, того, что тебе досталось, и, главное, того, что у тебя есть внутри. С этим нелегко смириться человеку, у которого внутри пустота, а поскольку пустота не может быть долго пустотой, то она заполняется дерьмом.
– Не верю.
– Во что ты не веришь?
– Во все это. Она далеко не ангел, но и не демон. Я не верю.
– Ты не веришь, что мог столько лет прожить рядом с настоящей ведьмой и не замечать этого? Хорошо. Давай сделаем пару уколов. Что она тебе говорила о своих родителях?
– Отец ушел, когда была маленькая, общается редко. Мать живет, по-моему, на Украине, они почти не общаются.
– Ты ее не видел?
– Кого?
– Мать. А я видел. Они действительно почти не общаются. Она живет в Москве. По профессии она спившаяся театральная актриса. Идем дальше.
Это был жесткий удар. Если он говорил правду, а проверялось это на счет «раз-два», то все было еще хуже, чем я думал.
– Идем дальше, – методично вбивал он один гвоздь за другим. – Помнишь историю с сумкой, которую ты купил ей в Америке? Так вот, меня она попросила купить такую же и очень веселилась, когда рассказывала, как ты приехал и просил прощения. И ты вот сейчас смотришь на меня и не понимаешь зачем, да? Это нельзя понять, это иррационально. У нее в тот момент была такая тема, что надо довести тебя до того, что ты начнешь сомневаться, здоровый ты или нет, и поэтому будешь делать ошибки. Нравится история? Я, конечно, тоже хорош, что повелся на все это дерьмо, но тогда я еще не был до конца уверен, врет она или нет, хотя почти уже был уверен.
– И твой разговор о том, что я стану твоим преемником, – часть того же самого плана, – это был скорее не вопрос, а утверждение.
– И да, и нет. То есть, конечно, это был ее план, чтобы я с тобой поговорил, пообещал, тут ты и начнешь закладывать меня по полной программе. Но если все это отбросить, то профессионально я все равно поговорил бы с тобой, только в другом тоне, объясняя все возможные сценарии. И еще объясню, пусть даже сегодня, если ты еще слушать захочешь. Ты мне веришь?
– Думаю, что да. Потому что вскоре она стала рассказывать мне странные истории про то, как ты воруешь, и что если собрать на тебя компромат, то шансы мои резко повысятся.
– Ну да, я так и думал. Только это было чуть позже, когда ее разом постигли разочарования. Она поняла, что у тебя кто-то есть, – не спрашивай, как поняла, не знаю. Она поняла, что я ей не верю и что у меня в действительности меньше денег, чем она думала. Как-то все это сразу сложилось, и очень она стала нервничать. Особенно по последнему поводу.
– А она полагала, что ты много воруешь и поэтому у тебя много денег? – нам принесли еще по одному виски, и Андрей спросил меня: «Может, съедим салат какой-нибудь, что ли, а то пьяными будем, а нам есть еще о чем поговорить».
– Давай, – сказал я, – я мяса хочу.
– Ок. Давай, вот у них есть вырезка на гриле с овощами. Пойдет?
– Да, пойдет. Medium Well[55]. Рассказывай дальше.
– Прежде чем дальше рассказывать, я хочу извиниться перед тобой. Я вел себя как последний подонок, и оправдывает меня только результат, на который я уже и надеяться перестал.
– Почему ты спросил вначале, виделся ли я с ней?
– Когда мы расстались, она просила не рассказывать тебе ничего, потому что решила к тебе вернуться, осмотреться, переждать грозу. Я ей обещал и дал неделю на улаживание семейных проблем.
– И?
– И ничего бы не рассказал, если бы они уладились, потому что это означало бы, что именно такую ты и заслужил. Но они, как я понимаю, не уладились.
– Нет.
– Тогда за тебя. У тебя может возникнуть резонный вопрос – если я весной все уже понял, то чего тогда ждал до лета? Молчишь? Но я тебе все равно скажу. Твоя жена красивая и сексуальная... извини, что я так, но это, как говорится, научный факт. И вот в какой-то момент я подумал, что если все равно никому нельзя верить, то, может, лучше иметь дело с такой, с которой даже иллюзии не возникнет, даже намека на иллюзию, и решил проверить все это на каком-то разумном сроке совместного проживания, например, две недели, пусть даже и на отдыхе.
– Вы вместе были во Франции?
– Ну да, – он будто бы даже удивился моему вопросу. – Конечно. Но я не выдержал. Я вообще не понимаю, как ты мог столько времени с ней прожить, у нее же отовсюду дерьмо лезет. Она мне все эти дни мозг выносила, что вот-вот ты на меня телегу напишешь, что уже звонил кому-то, пока я ей не сказал: все, караул, устал.
