Сборник Сборник - Диско 2000 (сборник)
Один из молодых людей, смуглый и массивный, хотел было повернуть назад, но его друзья, включая и Джейсона, остановили его и увели за собой. Было видно, что они крайне недовольны. Забыв о них, девушки снова повернулись к Ванессе и Немо.
— Ну, так что, идешь ты со мной, или нет? — с явным раздражением говорил Немо.
Девушка закатила глаза и отвернулась, словно бы вглядываясь в угольную черноту за воротами парка:
— Видишь, Немо, ты даже попросить нормально не можешь — с чего же мне хотеть с тобой идти?
Он вздохнул — но вздох этот был пропитан злостью:
— Да с того, что ты сама этого хотела, — зашипел он на нее, понимая, что выглядит и поступает глупо. — Послушай, мы ведь друзья, верно?
— Иногда — когда ты в настроении.
— Но мы ведь дружим с тобой, разве нет? Если бы кто-то спросил тебя, друзья ли мы, что бы ты сказала?
— Немо…
— Нет, ты ответь — что бы ты сказала?
Ванесса начала нервно постукивать пальцами по запястью; теперь она снова избегала смотреть в лицо Немо.
— Я бы сказала — да, дружим, а что? Что же мне еще говорить?
— Потому что до сегодняшнего дня мы ни разу не ссорились, так?
В голосе Немо слышалось отчаянье. Как ни странно, Ванесса поняла, что не испытывает от этого ни малейшего удовольствия. Но ей все-таки нужно было высказаться.
— Да, до сегодняшнего дня мы ни разу не ссорились, но это не означает, что ты хоть когда-нибудь относился ко мне как к другу, Немо. По правде сказать, обычно ты ведешь себя грубо, заносчиво, надменно…
Немо широко открыл рот, задохнувшись от удивления:
— Что?..
— Проклятье! Это правда, Немо, и нечего на меня так пялиться, ты знаешь, что я не вру!
Некоторое время ему пришлось собираться с мыслями и подыскивать слова в свою защиту. Слова Ванессы казались ему горстью острых булавок.
— Несса, послушай, может, ты позволишь мне все-таки извиниться и сказать, что я сожалею? Послушай меня: я прошу прощения. Я в полном дерьме. Я был не прав. Ну, теперь-то все нормально, и мы можем идти?
Долгое молчание. Они смотрели друг на друга так долго и пристально, что сами испугались этого и отвели взгляды. Немо почувствовал, что что-то внутри него сжимается: за долгие годы он никогда не позволял себе такого. Внутри была какая-то пустота, которую он жаждал заполнить; ему отчаянно захотелось снова увидеть отражение этого чувства в глазах Ванессы.
К сожалению, она стояла, опустив голову, глядя на грязный тротуар под ногами. Она глубоко вздохнула: сердце Немо подпрыгнуло и забилось где-то в горле.
— Нет, не все нормально, но это неважно, — осторожно проговорила она. — Не думаю, чтобы мне хоть раз приходилось видеть тебя таким виноватым за все время нашего знакомства. Думаю, на этом можно и успокоиться.
Немо поскреб голову под капюшоном и несколько смущенно пожал плечами. Ванесса повторила его движение и сделала несколько шажков к нему.
— Неужели ты никогда не снимаешь этот капюшон? Иногда было бы неплохо видеть твое лицо…
Он откинул капюшон на плечи. Ванесса улыбнулась, и он улыбнулся в ответ; и долго они стояли так.
Стоявшие через дорогу Мелинда и Кэйт выглядели озадаченными.
— Что происходит? — быстро проговорила Мелинда, сдвинув брови. — Может, нам надо пойти через дорогу и напомнить ей, что нам пора?
На лице Бузы появилась медленная улыбка, которую она не могла прогнать.
— Нет, оставь ее, — не отрывая глаз от парочки у ворот, усмехнулась она. — По правде сказать, не думаю, что она сегодня куда-нибудь пойдет с нами.
— Проклятье, — хором высказались Мелинда и Кэйт. Все три девушки переглянулись и рассмеялись.
Снятый в аренду «Эспейс» сотрясался от рева басовых динамиков. Рэй без видимых усилий вел фургон по забитых машинами улицам — дымящийся косяк в зубах, невскрытая банка "Рэд Страйп" между ног; рядом с ним Малыш Стэйси и его девушка Рошель торопливо сворачивали косяки, позади Бенджи, Робби, Райан, Орин, Малькольм, Сисси и Валентин, все пьяные после бессчетного количества выпитых бутылок шампанского, выкрикивали что-то и смеялись. Орин вылил немного шампанского на покрытый ковриком пол грузовичка. Это вывело Малыша Стэйси из себя:
— Мать твою, что ты делаешь! — крикнул он, насколько мог, развернувшись назад и держа полусвернутый косяк в руке. Орин недоуменно воззрился на него.
— Что это с тобой?
— Не лей выпивку на пол, для этого и завтра времени хватит!
— Мать твою, я это делаю за того парня, которого здесь с нами нет, въезжаешь? За Джонни! — в голосе Орина звучало справедливое негодование.
— Точно, — поддержал его Рэй. — За Джонни!
Он снял одну руку с руля, большим пальцем вскрыл банку "Рэд Страйп", уперев ее в руль, и вылил немного на пол. После этого Стэйси почел за благо не спорить. Джонни Уинсам был одним из самых близких друзей Рэя; восемь месяцев назад на Буш Грин его сбил шальной мотоцикл: он умер на месте. Молодые люди как по команде умолкли — какое-то время в машине звучала только музыка да гул мотора «Эспейса».
— Да, парень, нам тебя не хватает, — внезапно пробормотал Малькольм, выразив всеобщие чувства. Валентин кивнул, пожал плечами и потянулся за очередной бутылкой шампанского.
— Да, но сегодня надо думать о живых. О живых! — заявил он приятелям, едва не свалившись с сидения, когда фургончик свернул за угол.
— Точно! — заорал Бенджи, как всегда говоривший в полный голос.
Малыш Стэйси улыбнулся и покачал головой; сегодня он любил своих друзей, которых знал всю жизнь, как никогда. Он развернулся и подмигнул Рошель; девушка сжала его руку и мягко опустила голову ему на плечо.
"Эспейс" ехал вперед.
— Ты уверена, что после прыжка с того забора с тобой все будет в порядке? — обеспокоено поинтересовался Немо у Ванессы минут через десять после того, как был окончен разговор у ворот парка. Он говорил приглушенно и вел себя обходительно, почти ласково — он вел себя так уже некоторое время, но Ванесса вовсе не была уверена, что ей это нравится. Тем не менее, она полагала, что такую перемену в сравнении с его обычным грубоватым поведением можно только приветствовать. Она обернулась к нему с чувством гордости за то, что сумела так повлиять на него.
— Конечно, со мной все будет в порядке. Я же не инвалид.
— Я знаю.
— Хорошо.
Еще один долгий пристальный взгляд. И снова Ванесса отвела глаза первой и повернулась к забору, взялась за него обоими руками и сильным рывком бросила тело вверх, еле слышно застонав от напряжения. Она скребла ногами по камню, пока не добралась до верха, потом перекинула обтянутую спортивными штанами ногу через гребень стены и уселась на нее верхом как раз рядом с воротами парка «Би-Би-Си». На самом-то деле он назывался парком Хаммерсмита, но находился не в Хаммерсмите, да и не было никому дела до настоящего его названия. Ванесса посмотрела на Немо сверху вниз и шутливо показала ему язык.
— Давай побыстрее, — улыбнулась она, чуть склонив набок голову. Он кивнул и сбросил с плеч рюкзак.
— Лови, — сказал он и бросил рюкзак наверх; Ванесса его поймала и перекинула на другую сторону стены.
Немо поспешил за ней, и вскоре оба они уже тихо, но упорно пробирались по задворкам темного парка. Они прошли по маленькому мостику, переброшенному над темным, заросшим ряской прудом. Ванесса попрыгала с одной ноги на другую, потом указала на купу деревьев:
— Мне нужно в кустики. Это все выпивка…
— Хорошо.
Она побежала к деревьям; Немо следил за ней со странным чувством. С Ванессой и вправду было все в порядке. Теперь, глядя на нее другими глазами, он замечал в ней множество черт, которые прежде оставались скрытым от него — и всё это были прекрасные черты. Ее улыбка. Запах ее волос (в Гринсайде они обнялись в знак дружбы, и теперь запах ее волос жил в его памяти: как вкус кукурузного зернышка на зубах). Округлые плавные линии ее тела, которые не мог скрыть даже мешковатый костюм. Казалось, что у него на глазах она расцвела, стала другим человеком… Да нет же, черт возьми: скорее покров упал с его глаз, и он, наконец, осознал те чувства, которые так долго скрывал сам от себя. Черт с ним, с этим самоанализом, цинично хмыкнул он про себя. Тебе просто одиноко в канун Нового Года, и в этом все дело.
Но дело было не только в этом, и он это знал. Его бабушка, Господи упокой ее душу, часто делала ему замечания из-за того, что он предпочитал все время быть один, хотя сам он утверждал, что счастлив, и старался не обращать внимания на слова бабушки. Может быть, подумалось ему, я все время обманывал себя? Может быть, я просто боялся привязываться к кому-нибудь? Если это и было так, то все должно было измениться.
Год 2000 почти наступил — я больше не могу быть один!
Ванесса пробиралась сквозь деревья, возвращаясь к нему с видом крайнего облегчения. Подойдя, она взяла его за руку.
