Эдуард Лимонов - История его слуги
Я сел в черный лакированный гроб и проехал три блока до винного магазина. Оказалось, что приятно ездить в лимузине за шампанским. Шофер оказался русским, вернее, евреем из России, я это тотчас понял по его деревянному акценту, как только заговорил с ним, но то, что я русский, я ему не сказал. На хуя, — кроме России, сзади у нас ничего не было общего.
Вернувшись, я поставил шампанское во freezer и опять уселся в ливинг-рум с Гуптой и его компанией. Их посол в Нью-Йорке раньше, оказывается, был послом в Москве, нам было о чем поговорить. Правда, он был послом в Москве именно тогда, когда я уже из Москвы уехал. В довершение всего, одна из приглашенных развлечь гостей девушек, в данном случае приглашенная развлечь самого Гупту, — беловолосая манекенщица Жаклин, оказывается, знала мою бывшую жену — с Жаклин мы поговорили о моей эксцентричной и слишком, с моей точки зрения, знаменитой экс-Елене.
Постепенно гости и девушки разбрелись по дому и саду, я же, решив, что я достаточно поучаствовал в социальной жизни моего приятеля Гупты, удалился в свою комнату. Но через некоторое время ко мне постучался внимательный Гупта и спросил, не хочу ли я присоединиться к ним опять, за что я его поблагодарил, но отказался. Гупта же доверительно сообщил мне, стоя в дверях, что он уже не раз ебал Жаклин и собирается выебать и сегодня.
О, я даже представить себе не могу Стивена Грэя в такой ситуации. С Гэтсби я всегда чувствую себя не в своей тарелке. Однажды, один только раз, он даже потащил меня в ресторан, увидев, что я разговорился с его приятелем адвокатом мистером Эллисом: «Эллис! Эдвард! Пойдемте, продолжите разговор в ресторане!» Мы продолжили, но с превеликим трудом, Гэтсби не давал никому слова сказать, и в конце концов мне стало неинтересно, и я в душе проклинал себя за то, что согласился пойти с ними. Стивен Грэй любит быть центром внимания, он любит говорить, а все обязаны внимать ему, раскрыв рты. Э, нет, это не для меня!
Тогда, в ресторане, если я или Эллис, или другой приятель Гэтсби — Бирнбаум, говорили, я заметил, что Гэтсби моментально сникал, ему явно становилось скучно. Может, он опережал своей истеричной мыслью нашу беседу, может, ему было неинтересно, что мы ему говорим, не знаю. Я с ним в принципе согласен, большинство людей неинтересны, но себя, его хаузкипера, я считаю достаточно незаурядной личностью, и то, что он никогда не полюбопытствовал мной по-настоящему, не попытался понять, что же скрывается за молчаливым и с виду вполне дружелюбным русским, готовящим ему его ланчи, это обстоятельство заставляет меня думать о нем не слишком высоко. Гэтсби интересовался, например, тоже русским Ефименковым, но у Ефименкова же было мировое имя, Гэтсби же сноб, господа, чего же, собственно, я от него хочу? А ничего, собственно. Просто считаю его забавной личностью, выдающейся даже, для его круга людей. Так же, как Дженни была необычной личностью для ее круга. И интересуюсь я причинами в этом мире. Любопытен я, вот в чем дело.
* * *Гупта порой подсмеивается над Стивеном. Большой любитель противоположного пола, Гупта как-то раз сказал мне с хитрой улыбкой, что ни на одну из женщин Гэтсби у него просто не встал бы член, что все они ужасно семейного типа. «У меня тоже не встал бы, Гупта», — поддержал я его, смущенно улыбаясь, несколько неловко было мне предавать таким образом Гэтсби. Мы как бы были настоящие мужчины с Гуптой, а Стивен нет. Мне даже стало жаль несчастного Гэтсби. Бедный Гэтсби, у нас с Гуптой прекрасного качества женщины, от которых у нас встают хуи, а у него такие женщины, от которых наши хуи не встают. Почему-то мы были уверены, что у Стивена от наших бы женщин хуй встал.
О том, что у Гупты от моих женщин встает хуй, напоминает мне один из моих пиджаков — Гупта подарил мне его на следующий день после того, как выебал Татьяну. Точнее, Гупта подарил мне пиджак от Сакса за то, что я «отдал» ему русскую женщину по имени Татьяна, чужую жену и даже мать двоих детей. Татьяна — темноволосая и красивая, она совсем не похожа на русскую, она совершеннейшая испанка. Ко мне она явилась вскоре после того, как мне удалось опубликовать мой многострадальный роман по-русски, один экземпляр я тотчас послал Ефименкову — пусть наслаждается. Благодаря этому роману, на меня, как пчелы, и мухи, и осы на сладкое, стали слетаться русские девушки и женщины. Я не возражаю. Татьяна одна из них.
Татьяна говорит тихим голосом и считает себя очень несчастной. Я, Эдвард, не считаю, что она так уж несчастна. У нее сластолюбивое тонкое тело и маленькая клейкая пизда. Татьяну ебать приятно, она хрупкая и обожает ебаться, во время акта она чуть-чуть всхлипывает от удовольствия. Может быть, часть ее несчастий, а к числу несчастий относится и ее последний муж, объясняется именно тем, что она не может устоять перед хуем.
Я ебался с Татьяной с мая месяца, только с небольшим перерывом, вызванным тем, что она якобы обнаружила, что заразилась от меня инфекцией, чего на самом деле не было, тогда она секретно встретилась со мной в баре на Вест-Сайде, сидела в черной шали, плакала и говорила со мной шепотом. Первое время ее сумасшедшая манера поведения, черные наряды и заплаканные глаза даже нравились мне. Но уже в сентябре ее выходки мне надоели. В число ее номеров входила, например, ее паранойя, да-да, обыкновенная паранойя, — она считала, что за ней следит CIA. Какие-то основания у нее для этого были — один из ее прошлых любовников был действительно специальным агентом CIA, но от любовника до слежки дистанция достаточно большая, согласитесь. Хотя очень возможно, что ее любовник и следил за ней, может, он даже использовал для этого аппарат CIA, почем я знаю. У меня своих детективных проблем в этой жизни достаточно.
Куда больше, чем Татьянина паранойя, доебывала меня Татьянина безалаберность. Пару раз она не явилась в миллионерский дом, когда я ее ждал, несколько раз ввалилась, когда я ее не ждал, единожды спугнула мне молоденькую пизду, бывшую у меня в тот момент в доме. Потому я на Татьяну озлился, и как-то раз, когда она мне позвонила, сказал, что передаю ее Гупте, и, несмотря на ее возмущенные протесты в телефон, отдал телефонную трубку Гупте.
Гупта ласково поговорил с Татьяной, почему-то «Татьяна» он произносил с грузинским акцентом и умело договорился с ней о встрече, что легко сделать, следует только нажать на нее.
Гупта видел Татьяну у меня несколько раз до этого, и она ему очень понравилась. И неудивительно, она красивая. «Мне надоели мои девушки, — говорил Гупта, поджаривая себе в сковородке овощи, он вегетарианец. — Американские девушки хороши, Эдвард, если ты, например, едешь на пикник с друзьями — они очень компанейские, пьют пиво из банок, громко хохочут, но в постели они однообразны». «Вот у тебя Татьяна такая загадочная, в ней есть романтика», — лицемерно вздыхал Гупта. Видно было, что ему хочется Татьяну. Большинство Гуптовых девушек, по-моему, как раз не американки. Он ебал Жаклин, несмотря на французское имя, Жаклин была из Финляндии, видел я у него также девочку с Ямайки — так что он только нарочито прибедняется.
Отношение у Гупты к женщинам ласково-циническое, и очень практичное, и я его понимаю, будь у меня такая бурная деловая жизнь, я бы тоже, очевидно, приобрел такую же сексуальную философию.
— Все красивые девушки в Нью-Йорке, все модели и актрисы, Эдвард, — поучает меня Гупта, — по крайней мере, 80 процентов из них уж точно, употребляют кокаин, это считается очень шикарным, и покупать им кокаин — быстрейший и простейший, но увы, не дешевый способ выебать и удержать их. Ты не знал мою герл-френд Летишу? — спрашивает меня Гупта и тотчас же сам себе отвечает: — Нет, ты не мог ее знать, Дженни видела ее несколько раз. Летиша работала для «Элит», — Гупта называет одно из самых известных в Нью-Йорке модельных агентств, он уже знает, что интересы хаузкипера Эдварда далеко не ограничиваются кухней. — Она мне очень подходила, я любил ее ебать, ты знаешь, Эдвард, как нелегко найти удовлетворяющего тебя партнера для постели, к тому же, Летиша очень эффектная девушка, с ней приятно было выходить. Я так к ней привык, Эдвард, что даже стал ее брать с собой в мои деловые поездки. Но однажды на таможне при досмотре у нее обнаружили кокаин. Я сам давал ей деньги на кокаин, я сам иногда нюхаю кокаин, впрочем, не часто, — вставил Гупта, — но здесь, в Соединенных Штатах, это занятие — детская забава, есть же страны, в которых такое развлечение просто немыслимо, я не разрешал Летише брать кокаин с собой в поездки. Хорошо, эта история случилась в стране, где я просто заплатил таможенникам, случись это, скажем, в моей родной стране, это был бы мой конец, у нас очень суровый закон, не помогли бы и мои деньги, Эдвард, — серьезно сказал Гупта. Я ему посочувствовал. — После этой истории я расстался с Летишей, — сказал Гупта, — она уже на могла жить без белого порошка, что мне оставалось? — опять проапеллировал он ко мне.
