Семен Данилюк - Арбитражный десант
- Вопрос по существу! - намекающе добавил он.
Самосадова благосклонно кивнула. Адвокат прокашлялся:
- Включает ли банк в консолидированный баланс кондитерский холдинг и во сколько он оценен?
Поняв, куда он клонит, Игорь подобрался. - Да, кондитерский холдинг - это один из самых ценных наших активов. Цена его, по данным последнего международного аудита, в районе трехсот пятидесяти миллионов долларов.
- То есть без этого холдинга объем долгов превысил бы сумму активов? И банк мог бы считаться неликвидным, то есть подлежащим банкротским процедурам? - с иезуитской неспешностью додавил адвокат.
- Мог бы! - жестко отбил Игорь. - Действительно, у нас похищены документы. По этому факту возбуждено уголовное дело. Ведется розыск. Но все права на "Юный коммунар" сохраняются за банковскими структурами. Во всяком случае на сегодня никто другой не предъявил на него прав. А если предъявит, то будет отвечать за мошенничество!
Он повернулся к судье.
- Кстати, Ваша честь, Центробанк знает об этом случае. И тем не менее, насколько мне известно, возражает против банкротства "Возрождения". О чем после этого говорить?
- Во-первых, не возражает, а лишь не настаивает, - с сарказмом уточнила судья. - А во-вторых, я вторично напоминаю вам об уважении к суду. Решать, о чем говорить, а о чем нет, - это как раз моя прерогатива.
Кичуй насмешливо поклонился.
- Суд считает нужным разобраться в деле по существу, то есть выяснить, имеются ли у "Возрождения" объективные признаки неплатежеспособности. - Но есть же позиция центробанка! - выдавил Кичуй.
- Она будет принята во внимание среди прочих. После того как Центробанк отозвал у вас лицензию, главное слово - за арбитражным судом. И потом давайте помнить, с чего все началось. Долг банка перед господином Виленкиным остается непогашенным, - отчеканила Самосадова. - И - вот это как раз факт, оценку которому суд обязан будет дать! Как говорится, была бы рада прекратить ваше дело. Но - закон есть закон. И я вынуждена констатировать...
Дверь раскрылась. В нее протиснулась физиономия удаленного начальника юруправления. Избегая гневного взгляда судьи, он вытянул из-за двери руку с зажатой папкой и поверх голов передал ее в протянутую руку Кичую.
- Это еще что?! - возмутилась Самосадова.
Дружески осклабившись, физиономия исчезла.
Кичуй поспешно перебрал вложенные внутрь документы, поднялся:
- Ваша честь, ответчик просит слова для заявления.
Самосадова неприязненно кивнула, подозрительно глядя на появившиеся бумаги.
- Ваша честь, рад, что могу Вас обрадовать. Мы ходатайствуем о прекращении производства по делу о банкротстве банка "Возрождения", - отчеканил Кичуй, повергнув всех в изумление. Не удержавшись, сделал эффектную паузу и закончил, неотрывно глядя на судью. - На том основании, что все недоразумения между ответчиком и истцом устранены. Долг полностью погашен. Претензии отсутствуют. В подтверждение этого передаю уважаемому суду нотариально оформленные документы.
Он с поклонцем протянул папочку, испытывая высшее наслаждение при виде ошарашенного вида судьи. Осоловело глядел со своего стула и представлявший противоположную сторону адвокат.
Самосадова приняла папку, опустилась в кресло и, нагнувшись, то ли принялась тщательно вчитываться, то ли пыталась прийти в себя. Время шло.
- Может, по домам? - игриво произнес Игорь, подмигнув счастливому главбуху.
- У истца есть возражение, - поднялся адвокат.
- Вы не можете отныне делать возражения, задавать вопросы. Вы вообще ничего не можете, - с торжеством объявил ему Игорь. - Потому что больше не являетесь здесь представителем стороны. Истец сам изъявил свою волю.
- Это еще надо проверить, в каком состоянии выражалась эта воля! И откуда она вдруг взялась! - выкрикнул, теряя самообладание, адвокат. - Он же алкоголик! Кичуй собрался ответить со всей возможной язвительностью.
Но Самосадова, обрывая перепалку, поднялась, заставив подняться остальных:
- Прения закончены. Суд удаляется для принятия решения.
Через несколько минут, вернувшись из задней, "совещательной" комнаты, Самосадова объявила, что в связи с отсутствием признаков несостоятельности суд отказывает в признании банка "Возрождение" банкротом. Предупреждая взрыв радости Кичуя, отложила листок с текстом и другим, неофициальным тоном добавила:
- Мы учли, что в ближайшее время Банк России назначает вам временную администрацию. Но у меня есть предчувствие, что скоро мы с вами опять встретимся. Она раздраженно отряхнула ладонью рукав мантии и - вернулась в "совещательную" комнату, не желая появляться в коридоре, где участников процесса поджидали истомившиеся журналисты.
Зато Кичуй, собрав вокруг себя прессу, с удовольствием отвечал на бесконечные вопросы, взглядом поверх голов отыскивая Дерясина, дабы разделить с ним радость победы.
Но вместо Дерясина он обнаружил вжавшуюся в угол Ирину Холину. Закрыв лицо носовым платком, она мелко подрагивала.
Такой Холиной Игорь не видел никогда. Растолкав столпившихся, он быстро подошел к ней:
- Что, Ирина? Что?!
Рывком оторвал ее руки от заплаканного, с потеками косметики лица. В одной из ладоней оказался зажат дамский мобильничек.
- Где Андрей?! - предчувствуя недоброе, потребовал Кичуй.
- Вот, только позвонили, - Холина зачем-то продемонстрировала телефон.
- Я тебя спрашиваю!...- боясь ответа, заорал он.
- Пятнадцать минут назад нашли тело. Перелом основания свода черепа...Мамочки мои!
Взахлеб, по-бабьи зарыдав, она сползла по стене на пол.
14.
Отвернувшись к окну, выходящему на Старую площадь, Игорь Кичуй недоуменно вертел иконку, обнаруженную в пыльном уголке подоконника, - даже в президентском кабинете уборку проводили нерегулярно и некачественно.
Стоял самый пасмурный из сентябрьских дней. Следующий после похорон Дерясина. Огромное фото его с прикрепленной черной лентой висело еще в фойе. Но и без того банк погрузился в траур. В коридорах говорили сдавленными голосами. Порой слышались женские всхлипы. Андрея, незлобливого, стеснительно нежного, любили.
Но больше других страдал Кичуй. Как часто бывает, потеря человека иначе высвечивает его роль в твоей жизни. Дерясин, привычно подпиравший президента костлявым своим плечом, незаметно, не афишируя, перелопачивал уйму дел. После его смерти на Игоря обрушился ворох текущих вопросов, о которых он и не подозревал. И заменить Андрея оказалось некем, - последний член многочисленной прежде "команды" Холина уволилась накануне похорон. Но куда больше Кичуя томила пустота, образовавшаяся внутри. Игорь ловил себя на том, что, обдумывая решение, по привычке полемизирует с Андреем, и даже по-детски сердится, не встречая привычных возражений. Иногда возникало почти физическое ощущение, что со смертью Дерясина вырвали кусок его собственной души, так что образовалась ноющая язва, которой еще долго не суждено зарубцеваться.
Поубавилось в нём и прежней энергии. Очевидно, она была отпущена одна на двоих. Апатия и равнодушие стали овладевать Кичуем. И еще глухое нарастающее раздражение. На тестя. Который, несмотря на бесчисленные удары, продолжал упрямо, будто вол, тащить на себе банк к намеченной цели - недостижимой, как линия горизонта. В упорстве этом Игорю виделось теперь что-то нечеловеческое. Даже две смерти подряд не заставили Рублева сбиться с мерного шага. Так заведенный робот неотвратимо марширует к пропасти. Особенно Игоря покоробило, что уже сегодня, на другой день после Андрюшкиных похорон, тесть как ни в чем ни бывало умчался с какими-то очередными прожектами в Госдуму, наказав зятю ждать его возвращения. Игорь и ждал - с пасмурным лицом и с пасмурной душой. В возможность реанимации банка он больше не верил. Минута торжества в арбитраже схлынула быстро. Потому что вслед за тем осозналось главное: да, они отбились от судебного банкротства. Но что получают взамен? Вместо конкурсного управляющего в "Возрождение" со дня на день высаживается временная администрация Центробанка, которая точно так же первым делом отстранит и его, и самого Рублева от рычагов власти. А значит, от денег.
Сзади послышалось сдержанное покашливание, - вошла секретарша. Кичуй недовольно обернулся:
- После, сейчас не до вас.
На бесстрастном лице пожилой секретарши промелькнула тень: - Вынуждена напомнить, Игорь Сергеевич, - в приемной собрались начальники управлений на совещание по реструктуризации. Его еще Андрюша назначил.
- Ах да! Некстати, - Игорь поморщился. - Знаете, попросите от моего имени кого-нибудь, пусть сами проведут. Я тут собирался над стратегией помозговать...Да и, по правде, не до того мне!
Ему захотелось извиниться за неуместную резкость:
- И вас тоже попрошу не обижаться, - нервы после всего совсем ни к черту!... Да, я тут иконку на подоконнике обнаружил. Не знакома, часом? Секретарша подошла ближе, приподняла иконку. Подушечкой мизинца отерла пыль. Вернула.
