Трейси Шевалье - Дама и единорог
— Я сама, — произнесла она, нырнула под стол и исчезла за белой скатертью с гербами Ле Вистов, которая свешивалась до самого пола.
Я выждал с минуту. Никому не было до меня дела. Беатрис кокетничала со слугой Жофруа де Бальзака, Женевьева де Нантерр что-то жарко обсуждала со своим будущим зятем. Жан Ле Вист глядел в мою сторону, но точно меня не видел. Скорее всего, он уже и думать забыл, кто я такой. Я улучил момент, когда он отвернулся, чтобы спросить вина, и уронил шляпу, а затем быстро встал на карачки, приподнял скатерть и тоже юркнул под стол. Клод сидела, подобрав ноги и уткнувшись в колени подбородком. При виде меня она улыбнулась.
— Вы все свидания назначаете под столом, барышня? — пошутил я, нахлобучивая шляпу.
— Здесь удобно прятаться.
— Так вот где ты пропадала все это время, красавица! Под столом?
Улыбка сползла с лица Клод.
— Ты прекрасно знаешь, где я была. И палец о палец для меня не ударил. — Она зарыла лицо в колени, и мне ничего не оставалось, как смотреть на расшитое жемчугом красное бархатное покрывало, под которое аккуратно были забраны волосы.
— Знал? С чего ты это взяла?
Клод опять повернулась ко мне лицом:
— Мари Селест так сказала… — Она умолкла, и на ее лице появилось сомнение.
— Мари Селест? Последний раз я видел ее в тот же день, что и тебя, — когда меня избили. Ты ей поручила меня разыскать?
Клод кивнула.
— Уж не знаю, что она тебе наговорила, но никаких посланий я не получал.
Клод ахнула.
— Проклятье! Но зачем весь этот обман?
Клод положила голову мне на колени.
— Вообще-то она вправе на меня обижаться.
Она потянулась погладить борзую, которая рыскала под столом, вынюхивая объедки, рука ее оголилась почти до локтя, и я заметил, что ее кожа вся расцарапана, как будто кто-то драл ее когтями. Я нежно взял девушку за запястье.
— Что случилось, красавица? Ты поранилась?
Клод резко выдернула руку.
— Иногда мне кажется, я ничего не чувствую, кроме боли. Но речь не о том, — продолжала она, расчесывая рану. — Значит, ты не мог меня спасти даже при всем желании.
— Где ты все-таки была?
— В одном месте, которое для мамы — рай, а для меня — тюрьма. Такая уж доля у знатной дамы — вечное заточение.
— Типун тебе на язык. Ты вольна поступать, как тебе заблагорассудится. Хочешь, сбежим от твоего жениха?
На миг лицо Клод просветлело, как будто в Сене отразилось солнце, но затем, когда она немного поразмыслила, лицо опять сделалось мрачным, точно реке вернулся первоначальный грязный цвет. Кажется, она совсем упала духом. Смотреть на это было невыносимо горько.
— Как тебе «Мое единственное желание»? — спросил я вкрадчиво. — Ты про него ни слова не сказала.
— У меня теперь нет желаний, — вздохнула Клод. — Да и то желание было не моим, а маминым.
Собака фыркнула, и она взяла ее морду в ладони.
— Да, чуть не забыла: спасибо тебе за ковры, — добавила она, заглядывая собаке в глаза. — Тебя, верно, и не поблагодарили. Ужасно красиво, хотя мне от них грустно.
— Почему, красавица?
— Мне вспоминается, какой я была раньше: веселой, счастливой, беззаботной. Знаешь, что подходит мне под нынешнее настроение? Ковер, где единорог уже приручен, дама там печальная и умудренная жизнью. Мне она нравится больше всех.
Я вздохнул. Кажется, я опять дал маху. Вот и пойми этих женщин.
Скатерть приподнялась, и под стол залезла маленькая рыжеволосая девочка. Она ухватила собаку за хвост и потянула на себя, а затем принялась хлопать ее по бокам и щипать за ребра, не обращая на нас ровно никакого внимания. Борзая даже ухом не повела — она грызла кость ягненка.
— Смотри, какое чудо я подобрала в тюрьме. — Клод кивнула на девочку. — Николетта, прогони собаку. Беатрис найдет ей кость побольше. Иди отсюда! — Она пихнула собаку под зад.
Но никто не двинулся с места — ни девочка, ни собака.
— Это моя будущая камеристка, — добавила Клод. — Конечно, придется ее обучать всякой всячине, но до этого еще далеко. Не мучить же такую кроху.
Я уставился на девочку:
— Ее зовут Николетта?
Клод залилась смехом — девчоночьим смехом, полным неявных обещаний.
— Я дала ей новое имя. В монастыре не могло быть сразу двух Клод.
Голова у меня дернулась, и я стукнулся о крышку стола, отчего Клод опять расхохоталась. Я взглянул на девочку, свою дочь, потом на Клод, не сводившую с меня своих ясных глаз. На миг во мне всколыхнулось прежнее желание, и я почувствовал, как оно передалось ей.
Трудно сказать, позволила бы Клод к себе притронуться, поскольку под стол неожиданно просунулась голова Беатрис — точь-в-точь как в прежний раз. Видно, таково ее назначение — чинить нам препоны. При виде меня она ни капли не удивилась. Наверное, все это время подслушивала, как водится у камеристок.
— Барышня, вас требует мать, — сказала она.
Клод нехотя встала на карачки.
— Прощай, Никола, — сказала она, улыбаясь кончиками губ. Затем кивнула на Николетту: — Не волнуйся, я ее никому не отдам. Правда, малышка?
Она выкарабкалась из-под стола, следом за ней исчезли и Николетта с собакой.
— Вот ты и попался, — злорадно произнесла Беатрис. — По твоей милости я девять месяцев провела в аду. Теперь я так просто тебя не отпущу, — сказала она, убирая голову.
Озадаченный этой невнятной угрозой, я еще какое-то время постоял на карачках, а затем вылез на волю. Жан Ле Вист покончил с едой и, развернувшись ко мне спиной, разговаривал с Жофруа де Бальзаком. Женевьева де Нантерр вместе с Клод стояла у другого конца стола и внимательно слушала, а Беатрис возбужденно что-то нашептывала ей на ухо.
— Обязательно, — вдруг воскликнула она, взмахнула рукой и подошла ко мне, встав между мной и Беатрис.
— Никола Невинный, чуть было не забыла. Дело в том, что Беатрис надоело быть в услужении и она не прочь стать женой художника. Верно, Беатрис?
Беатрис кивнула.
— Конечно, Беатрис — камеристка моей дочери. Ей и решать. Клод, ты позволяешь Беатрис выйти замуж?
Клод взглянула на мать, затем — на меня, и в глазах у нее блеснули слезы. Это была месть нам обоим.
— Нам с Клод очень жаль расставаться с тобой, Беатрис, — добавила Женевьева де Нантерр. — Но моя дочь не возражает, правда, Клод?
После недолгой заминки Клод чуть заметно пожала плечами:
— Да, мама. Если тебе так угодно.
Она отвела взгляд, когда ее мать взяла руку Беатрис и вложила ее в мою. Глаза ее были прикованы к «Вкусу».
Дамы на коврах взирали с башенных стен, вельможи ели, пили, смеялись и танцевали, но я на них не смотрел. И без того было ясно, что они улыбаются.
ЭПИЛОГ
Никола Невинный нарисовал эскизы витражей для собора Парижской Богоматери. Он прижил еще троих детей, всех на стороне.
Брак Клод Ле Вист и Жофруа де Бальзака остался бездетным. После смерти мужа в 1510 году Клод вышла замуж за Жана де Шабана. Детей у них не было. Когда она умерла, серию ковров «Дама с единорогом» унаследовали родственники второго мужа.
Николетта всю свою жизнь прослужила у Клод камеристкой.
Жан Ле Вист умер в 1501 году. После его смерти Женевьева де Нантерр постриглась в монахини и остаток дней провела в монастыре в Шеле.
У Филиппа и Алиеноры родилось еще трое сыновей. Первенец Этьен и самый младший стали художниками, остальные — ткачами.
Жоржу еще несколько раз пытались заказать ковры с единорогами, но на все предложения он отвечал отказом. «Слишком много мороки», — объяснил он Кристине.
В приданое дочери Кристина соткала небольшой ковер-мильфлёр. После этого она не садилась за станок.
Леон-старик скончался в собственной постели, в окружении жены и детей.
1
В моде (фр.).
2
Это мое единственное желание (фр.).
3
В Римско-католической церкви первый день Великого поста. В этот день, в соответствии с древним обычаем, на лоб верующим освященным пеплом наносится знамение креста.
4
Что же (фр.).
5
Погоди (фр.).
6
Истинно, дитя мое (фр.).
7
Конечно (фр.).
8
Ткач (фр.).
9
Золотое дерево (фр.).
10
Погоди (фр.).
11
Боже сохрани (фр.).
12
Второзаконие (33:18). В оригинале фигурирует буйвол.
13
