Ю Мири - Золотая лихорадка
— Первый раз?
Подросток покрутил головой.
— Вот как, я думала, ты ещё этим не занимаешься, а ты вон какой бывалый — не встало, даже когда голыми обнимаемся…
Маи села сверху и откинулась назад. Он потянулся обеими руками к её груди и крепко сжал, желая раздавить в ладонях.
— Больно! Надо нежнее!
Подросток взял в рот сосок и легонько втянул в себя. Маи сползла поближе и высоко подняла ноги, положив их подростку на плечи, так что его щёки оказались зажаты её ляжками. Подросток, сопротивляясь, завертел головой, но, когда он провёл языком от бёдер к лону и припал ртом туда, куда хотела Маи, над головой у него раздалось: «А-а, а-а-а» — и послышались частые вздохи. Он заработал языком, словно лакающий воду пёс, и она закричала ещё громче: «Так, хорошо, приятно!» Подросток, осознавший, что он даёт женщине наслаждение, почувствовал себя так, словно его рейтинг резко подскочил, всё его существо пронзила радость и гордость. Маи притянула его за голову к себе и, не выпуская изо рта его язык, взяла за руку и направила её. Проникавшие всё глубже и глубже пальцы, слушаясь её вздохов, прикасались то сильнее, то слабее, то опять сильнее. Он может! Из горла вот-вот готов был вырваться радостный крик.
Маи сразу поняла, что он делает это впервые. Поначалу она стонала преувеличенно громко, но потом её возбудило то, что это сын Хидэтомо и что она учит сексу четырнадцатилетнего ребёнка. Она даже всерьёз подумывала теперь о том, чтобы и впредь время от времени встречаться с ним. К тому же она всего за один раз получит от него миллион, это здорово! Можно будет приглашать его раз в месяц или даже раз в неделю. И пусть даже сейчас сюда вошёл бы Хидэтомо, хоть и страшновато — пусть! Даже хорошо, очень хорошо! Ведь он наверняка сейчас обнимает другую женщину, молодую любовницу, а ей, даже если бросил, он мог бы и позвонить, должен был! Она отдала ему свои лучшие пять лет жизни, расцвет красоты… Не верится, что он её бросил потому, что остыл. Сексом она опутала его по рукам и ногам, но вот же — всё оборвалось, словно тонкая ниточка!
— A-а, а-а, хорошо! — Маи протянула руку к ящику тумбочки и нашарила презерватив.
Надев ему презерватив, она села на него верхом и, взяв в руки пенис, опустилась на него.
— Так, ах, а-а, хорошо! — Маи медленно двигала бёдрами. Поскольку он вонзился в неё снизу, она между стонами вставляла иногда слова:
— Сюда, так, сильней, отлично, ещё!
Поясница подростка энергично ходила вверх-вниз, пока движение вдруг резко не остановилось.
С закрытыми глазами подросток прислушивался к шуму воды в ванной. Удалось ли ему удовлетворить Маи лучше, чем это делал тот, её прежний мужчина? А что, если стоя под душем, Маи сравнивает их, присуждая каждому баллы? Подросток двумя руками прикрыл свой опавший пенис, словно оберегая его. Горячий вихрь наслаждения пронёсся по всему телу и через мгновение уже миновал. Хотя желание было настолько сильно, что, если бы она в тот момент отказалась от секса, он бы её задушил, в миг, когда он кончил, всё растаяло без следа — даже не верилось. Это напоминало лихорадку удачной игры в патинко, а стоило прийти в себя — и накатило такое разочарование, словно не осталось больше ни одного шарика. Это обязательно так бывает? Если дело просто в том, чтобы излить сперму, то можно заниматься онанизмом, однако в этот раз было так приятно, что с онанизмом не сравнить. Всё дело в этой женщине. В тот же миг, когда он впервые увидел её в «Вегасе», он захотел быть с ней. Но имеет ли цену страсть, которую достаточно удовлетворить, и все кнопки моментально отключаются? Подобно тому, как пища превращается в плоть и кровь, секс тоже является энергией, запасаемой телом и мозгом. А если бы это было не так, то люди так не бегали бы в поисках секса. Но почему же он чувствует себя в таком изнеможении?
Маи, точно так же, как она всегда делала это для Хидэтомо, сильно отжатым влажным полотенцем обтёрла подростку пенис, думая при этом, какой же он трогательный, когда лежит вот так, обессилев, после того как израсходовал всю энергию своего желания. Мужчины после секса всегда бегут вон от кровати: то закуривают сигарету, то хватаются за пульт телевизора, — а этот мальчик всё ещё погружён в отзвуки наслаждения. Маи скользнула в постель рядом с подростком и до пояса укрыла его простынёй.
— И как тебе?
Подросток не мог говорить.
— Ещё хочешь?
«Нет, он не хочет, теперь они сделают это с Кёко», — думал подросток с закрытыми глазами. Он не занимался с ней любовью потому, что боялся: а вдруг у него не получится? Но теперь у него появилась уверенность. Только неужели и с Кёко после всего будет такая же пустота, как теперь? Что же делать?
— Ты не дашь мне презерватив? Продай, пожалуйста! — Слова вырвались неожиданно для него самого.
— Что? А с кем ты будешь это делать? Уже решил мне изменить? — громко расхохоталась Маи и, всё ещё смеясь, откинула назад голову.
— Я пойду. — Подросток сел в постели.
— Дам я тебе презервативов, дам, у меня их полно. Две пачки хватит? — Сдерживая улыбку, Маи взяла подростка за плечи и легла сверху, накрыв собой и зажав бёдрами его пенис. В тот же миг словно включилась пусковая кнопка: выброс адреналина — и он уже втягивает в себя и лижет её сосцы. Маи стонет, и между стонами слышится:
— Хочешь ещё?
— Хочу! Каждый день хочу! — мычит подросток.
— Каждый день нельзя, — смеётся Маи.
Подросток сжимает в зубах сосок.
— Больно же! — Маи хватает подростка за голову и оттаскивает от своей груди. — Но раз в неделю, пожалуй, можно…
— Я позвоню, когда захочется.
— Но когда папа вернётся, нам больше нельзя будет встречаться! — парирует Маи.
— Он не вернётся!
Заглянув в пустые глаза подростка, Маи вздрогнула и отшатнулась.
— Давай поднимайся! — Она шлёпнула его по бледному заду и протянула руку к столику, чтобы взять сигареты. — Ты сказал, что он не вернётся, — что это значит?
— Я такого не говорил. Разумеется, он вот-вот вернётся! — Подросток вытащил изо рта у Маи сигарету, глубоко затянулся, так что щёки прилипли к зубам, и выпустил дым.
— Ну а сколько ты будешь платить, если я буду у тебя на содержании? — Маи не могла больше сдерживать раздражение.
— А столько же, сколько раньше, нельзя?
Этот мальчишка сумасшедший. Какой школьник может каждый месяц свободно тратить миллион иен? И потом, мальчишка действительно только что сказал, что отец не вернётся…
— Значит, у тебя папины кредитные карточки. И банковские книжки тоже.
Подросток едва заметно усмехнулся и взял в руки стакан, смочив горло хайболом. Маи зажала в ладони его пенис и стала совершать медленные движения, а затем приблизила к отвердевшему пенису лицо:
— Ну, говори! Скажешь — поцелую! Ты же хочешь, чтобы я целовала его? — Она провела кончиком языка.
— Говори! — Она взяла пенис в рот, поглотив его до самого горла.
— У меня есть ключ от сейфа. — Тело подростка изогнулось.
Вот оно! Хидэтомо хвастал, что прячет по разным углам деньги, с которых не платит налоги. Ничего удивительного, если у него дома есть потайной сейф. Мальчишка знает место, и больше того, у него есть ключ! Маи отстранила лицо от его пениса. Она решила, что подробно обо всём расспросит мальчика, если завтра он переведёт ей миллион иен.
— На самом деле ты, наверное, знаешь, где папа. Ты убил его или что-то в этом роде…
Подросток голым вскочил на кровати, так что заскрипели пружины:
— Да, убил, что-то в этом роде! — Голос его звенел громче, чем пружины кровати.
— Когда же это было-то? Лет двадцать тому назад… В заведении, которое тут раньше стояло, один тип сажал на бочку голую бабу и предлагал купить её за сорок тысяч иен в неделю, собственную жену сдавал напрокат! А ещё прежде того тут такие были местечки — не соскучишься… Точно, дед? — Пожилой мужчина с ленцой рассмеялся. Это был владелец весьма оригинального заведения на улице Хацунэтё, причудливо сочетавшего функции аптеки и маленького круглосуточного универсама, он был одним из немногих коренных жителей «золотого квартала».
— Тебе ведь всю ночь работать — ничего, что столько выпил? — спросил мужчину его товарищ.
— Там сын с невесткой распоряжаются, а мне ничего делать не надо.
— Ишь! Счастливая старость! Стало быть, ушёл от дел на покой… Хорошо! — Спутник мужчины налил себе в стакан пива.
— Ничего подобного, какое там «на покой» в наше время! Разве только в рассказах ракуго, с которыми выступают комики… Ладно, в караоке пойдёшь? — Мужчина поднялся, достал из кармана бумажник и расплатился.
Канамото, отогнув занавеску над дверью и провожая взглядом удаляющиеся фигуры, представил себе пустой магазин, в котором безмолвно поджидают посетителей бросивший службу в какой-то фирме сын этого человека, он всегда в очках в чёрной оправе, и его невестка, женщина с колючим взглядом, которая вечно на кого-нибудь зла. Канамото потряс пустым стаканом:
