Ефим Дикий - Комерс: Тем, кто не дожил
Впрочем, амуры амурами, а дела делами: денег-то у замечательного во всех отношениях мужчины пока не прибавилось. Месяц ежедневного давления на Иванова все же дал плоды: он сделал несколько звонков на АЭС и в конце концов был приглашен туда на встречу. После полугодичного перерыва.
Методики Евгения Эдуардовича (исчерпывающий термин «ивановщина» появился чуть позже) неожиданно сработали в городке ядерщиков Удомле: он ухитрился и там уйти от вопросов в духе «а что там с нашим векселем?». Причем настолько лихо, что в дальнейшем этот вопрос некоторое время не вставал вообще.
При этом поездка имела и достаточно конкретные результаты: на АЭС выразили готовность посотрудничать по части взаимозачетов за электроэнергию. Технология была достаточно проста: станции (производителю) все постоянно должны за электричество, денег ни у одного из предприятий нет, бартером люди уже сыты по горло. Товары девать некуда, все склады забиты – а тут все же не блошиный рынок, а серьезное режимное предприятие. Так что берите, Евгений, какой-нибудь должок и решайте вопрос за дисконт от суммы. Ну и нам немножко пришлите, само собой.
Данную краткую информацию из Иванова пришлось вытягивать буквально клещами: приближалась конкретика, а вот этого он крайне не любил. Тем более что, судя по всему, и опыта работы по взаимозачетам у него толком не было. А голые схемы в тогдашних российских реалиях стоили немногим больше, чем бумага, на которой они нарисованы. Если, конечно, не приложить к этим бумагам большого количества серьезной, кропотливой практической работы.
И к такой работе мы с Бубликом были готовы. Мы, если честно, в этот момент вообще были готовы если не на все, то очень на многое. Голод не тетка.
В гости к ядерщикам
Голод, кстати, возрастающей бодростью особо не боролся: поступления оставались нулевыми. Особым богатством, кстати, не мог похвастаться и наш миллионер: так сказать, долгосрочные активы есть, а вот с оборотным капиталом куда хуже. Существенный штрих: жил он в какой-то весьма скромной однушке на Рязанке (жена была отправлена к родителям в Харьков). Причем даже не снимал ее – однокурсник пожить пустил, тот самый Леша Кухтин. Был я несколько раз на этой хате, впечатление крайне убогое: хрушевка, лифт исписан ругательствами, обшарпанные стены, советских времен мебель. А ведь там-то до поры до времени хранился тот самый магический вексель. Впрочем, «не наши проблемы».
Тем более что весьма серьезная проблема возникла у нас самих: у треклятой «Волги» стуканул движок. А это хозяйство у 3102 устроено весьма хитро, и ремонт вылетал в изрядную копеечку. Краб исхитрился где-то договориться о практически халявном ремонте, но сразу предупредил, что это может затянуться надолго.
Транспорт тем временем был нужен – и нужен срочно. После очередной поездки в Удомлю Женя сообщил, что нас ждут на АЭС: ну, меня с ним по меньшей мере. Это был очевидный прорыв, вот только денег на этот прорыв решительно не было.
Выбора не оставалось: командировки – штука достаточно накладная. Надо было как-то аккуратно лезть в долги.
Тут на горизонте очень кстати объявился Комиссаров. Переехав к сожительнице, свою хату на Чертани он продал за пару лет до этого по самому потолку и пытался жить на проценты, не трогая основную сумму. И немного наличности Саша нам мог без особого ущерба выделить.
Триста баксов – смешная по нынешним временам сумма, – вот с чего начиналась «сделка века». Экономить приходилось на всем – вплоть до выбора наиболее дешевой электрички до Бологого (дальше – такой смешной пережиток совка, как «рабочий поезд»).
Удомля оказалась забавным маленьким городком, четко поделенным на две части. Старая – натуральная деревня: из построек преобладали одно-двухэтажные деревянные хибары. Новый город выглядел куда симпатичнее: видно было, что новое строительство ведется там довольно активно.
Начальник отдела ТНП, невысокий крепенький толстяк Боря (однофамилец популярного юмориста), встретил нас прямо на рабочем месте. Тонко намекнув, что вопросы «неофициальных взаимоотношений» обсудим вечером у него дома. И главное, связавшись с замгендиректора. Тот Иванова видеть не пожелал, но принципиальное согласие на сотрудничество подтвердил.
Схема выглядела довольно просто. Ядерщикам был должен примерно четверть миллиона долларов (полтора миллиарда старых, неденоминированных еще рублей) Ивановский камвольный комбинат, долг переуступался нашей конторе, за труды полагался дисконт 15–20 процентов в зависимости от сроков. Процентов пять из этого, как нам объяснил вечером Боря, нужно откатить – но не сразу, а после завершения сделки.
Неплохое начало: оборотных денег не нужно, разве что на разъезды и представительские. Другой вопрос, что геморрой предстоял совершенно чудовищный; через пару месяцев наш контрагент признался, что миссия была поставлена практически невыполнимая. Своего рода пробный шар: справятся ребята – молодцы, можно с ними поработать.
У Бори в Удомле было две квартиры. В одной он жил сам, с молодой женой (разница в возрасте – лет двадцать). Другую обживал его племянник – трешка в новостройке в самом центре города. Симпатичная планировка, просторные квадратные комнаты, но почти без мебели. Там мы первое время и ночевали: уехать поздним вечером из этой дыры в Москву без машины было попросту невозможно.
Племянник Андрей – приятный молодой парень спортивного сложения. Что неудивительно: прошел всего год, как он дембельнулся из армии. С трудоустройством Боря помог, но по-своему – познакомил родственника с влиятельными бандитами. Как и в значительной части Центрального региона, мастью в городе заправляли чеченцы: на саму станцию они не совались, а вот местный бизнес прикрутили практически полностью.
В результате Андрюху определили контролером на единственном в городе рынке. Работа непыльная: собирай дань с арендаторов и следи, чтоб непорядка не было. Городок маленький, люди тихие – инцидентов практически не наблюдалось. Опять-таки от дома до работы пять минут неспешной ходьбы.
Именно на этом рынке спустя пару недель и произошла история, после которой я понял, что работа с Ивановым – занятие для людей, дюже крепких духом.
Пропавшая казна
Очередная поездка в городок ядерщиков была очень важной: нам предстояло получить доверенность с полномочиями по взысканию задолженности. И, чтобы не откладывать, немедленно ехать с этой бумагой в Иваново на питерском поезде, который останавливался в Удомле.
Неприятности начались прямо на Ленинградском вокзале. Когда я вышел на перрон, никакого Иванова там не наблюдалось. До отхода пятнадцать минут, десять, пять…
Состав тронулся, а я остался провожать его взглядом. Минут через десять прибежал взмыленный Женя. Пальто «в пол» расстегнуто, шарф болтается где-то на спине, вид крайне конченый.
– Евгений Эдуардович! Если вы не в курсе, мы опоздали на поезд.
– Ммм… Да, я в курсе, спасибо.
– Женя, какого хера?!
– Му-му-му. В общем, поедем на следующем. Надо срочно сдать билеты, а то нам просто рублей не хватит.
Неплохое начало, не находите?.. Кто ж знал, что дальше получится куда более лихо. До Удомли мы доехали и даже успели решить там все дела. Осталось только съездить еще раз на АЭС за последней бумажкой и, пользуясь паузой, купить билет на поезд до Иваново. До кучи мой партнер успел заскочить к управляющей местным отделением Сбербанка и хорошенько засрать ей мозги. Он вообще очень любил это дело, если кто еще не заметил.
Зашли к Андрею на рынок. Поболтали, и тут я обнаружил, что рублевая наличность закончилась. Надо срочно обменять баксы, чтоб купить билеты.
– Женя, – отвожу партнера в сторону. – Времени мало, давай прямо сейчас у Андрюхи баксы обмахнем!
– Ммм… Ох, Сергей Юрьевич, в общем… что-то меня все заебало!..
– Сочувствую, но это не аргумент. Давайте, блин, сюда доллары, я сам схожу!
– Ммм. Прошу отправить меня на курсы механизаторов.
– Женя, Довлатов прекрасный писатель, но вот к чему была эта цитата?..
– Ох. Пожалуй, надо мне ехать в Харьков, к жене…
– Евгений Эдуардович, я с пониманием отношусь к чужим депрессиям – но тут, типа, не тот случай. Давайте бабло, короче!
– Ммм… Понимаете, Сергей Юрьевич… в общем, я их где-то проебал.
Добрый день! То есть почти все комиссаровские деньги – весь, извиняюсь, оборотный капитал доблестной взаимозачетной компании – торжественно идут лесом. При этом на попытки уточнить, что же случилось, Иванов закатывал глаза и опять что-то бормотал про Харьков и курсы механизаторов.
Денег пришлось занимать даже не у Андрюхи, а у Бори. Выражение лица, с которым он смотрел на незадачливых столичных комбинаторов, стоит у меня в глазах до сих пор.
