Сильвия Аваллоне - Стальное лето
Франческа улыбнулась ему счастливо и невинно.
— Ну так что же, ты согласна?
Мужчина вытащил огромный бумажник из крокодиловой кожи и расплатился за коктейли.
— Я устрою тебе просмотр. На следующей неделе. Мы тебе позвоним, Франческа. Франческа… как?
— Морганти.
— Хорошо, Франческа Морганти, ты мне нравишься. У тебя есть талант. Я такое кожей чувствую. Мы вместе наделаем дел. Но сначала надо посмотреть, как ты танцуешь. Как вообще справляешься. Дашь мне свой номер?
Франческа заколебалась: дать ему домашний номер — это еще хуже, чем отдать свои грязные трусы, — но все-таки дала.
— Отлично, ты — чудо. Запомни, что главное — это стремление и труд… Вот увидишь — место блондинки в шоу «Ходят слухи» будет твоим!
Он уже собирался уходить, как Франческа окликнула его:
— Извините, я не расслышала, как называется место, про которое вы мне говорили?
Он обернулся, прежде чем выйти и сесть в угольно-черный «мерседес» представительского класса.
— «Джильда», — сказал он. — Это место называется «Джильда».
34
Лужайка перед лицеем была усыпана одуванчиками, живая изгородь из олеандра зацвела, две березы перед окном их класса покрылись густой листвой. Лизе нравилось смотреть на них. Она видела, что весна в разгаре, и это добавляло ей смелости.
Сегодня Анна приехала в школу не на скутере. Может, это и есть тот самый случай, которого так ждала Лиза? Она заметила Анну из окна автобуса. Волосы Анны лучились в солнечном свете, за плечами был огромный рюкзак.
Пока учительница объясняла скучающему классу согласование времен в латыни, Лиза приняла решение — окончательное и бесповоротное.
Как только прозвенел звонок на перемену, она внутренне собралась. Анна стояла и болтала о чем-то с ребятами. Лиза решила, что нужно дождаться подходящего момента. Но все-таки какой невыносимой она бывает, когда кокетничает с этими придурками…
Заметив, что Анна отделилась от компании покурить, Лиза сосчитала про себя: раз, два, три… И решительно подошла к девушке.
Наготове у нее была сотня тем для разговора, она даже специально что-то записывала в тетрадке, чтобы не забыть. Но сейчас, когда она стояла в двух шагах от ошарашенной Анны, все темы вылетели у нее из головы.
Собравшись с духом, Лиза все-таки произнесла:
— Может, пойдем домой вместе?
В первую секунду веснушчатое лицо Анны сделалось удивленно-настороженным. Она никак не ожидала такого от этой горбатой коровы. И тем не менее она на автомате ответила:
— Идет!
На уроке Анна краем глаза посматривала на Лизу. И что это на нее накатило?
Занятия закончились в час. Лиза, с брекетами на зубах, с редкими волосами, стянутыми на затылке в хвостик, смотрела, как легкая, изящная Анна пробирается к ней сквозь толпу родителей и парней, поджидающих своих пассий.
Девушки решили прогуляться вниз по склону Монтемаццано, где открывались восхитительные виды. Яркий солнечный свет лился на море и на холмы, напоминая о скором лете. Далекая Эльба застыла на горизонте. Ниже тянулись рабочие кварталы Саливоли и Дьяччони — нескончаемые километры бетонных коробок с огромным торговым центром «Кооп» посередине.
До сих пор никто не произнес ни слова. Анна осознанно не хотела начинать разговор, Лиза же никак не могла решиться.
— Ну и как тебе контрольная? — наконец сказала она.
Проверочная по истории Пунических войн — это как раз то, что нужно.
— Да ничего, думаю, — ответила Анна. — Я даже написала, сколько слонов было у Ганнибала, когда он двинулся из Испании. — Она засмеялась. — Тридцать семь.
Ни одной враждебной нотки в голосе. Лиза немного успокоилась.
— Все говорят, что Мадзанти — крутой. А по-моему, записной дурак!
Анна посмотрела на нее с интересом:
— И по-моему тоже! Он нам статьи читает про Берлускони, спрашивает всю дорогу: «Что вы об этом думаете?» Да что нам думать-то про это, придурок! Ты нам лучше про Сципиона Африканского расскажи, мы и так уже по программе отстаем.
Они пошли медленней, весело переглядываясь.
— Ты в университет собираешься поступать?
Глаза Анна заблестели.
— Думаю, да. Только не здесь, в Тоскане… В Турине, в Милане. Хочу уехать куда-нибудь подальше отсюда.
— Вот и я, — подхватила Лиза. — Жду не дождусь свалить отсюда.
Пока они спускались вниз, машины притормаживали и гудели. Понятное дело, не в честь Лизы. Но Лиза глядела на Анну с восторгом. Как же здорово идти из школы вместе с ней!
— А ты чем хочешь заниматься во взрослой жизни?
Этот вопрос застал Лизу врасплох. Комично помогая себе жестами, она наконец произнесла:
— Ну я… Я стихи люблю, романы… Я бы хотела стать писательницей, когда буду взрослой.
У Анны округлились глаза.
— Что же это за работа? А про что писать-то будешь?
Лицо Лизы засветилось. Несмотря на прыщи, брекеты, потрескавшиеся губы и сросшиеся брови, она сейчас казалась почти красивой.
— Я уже знаю про что. Я уже начала даже… Но это пока что секрет, я пока не могу тебе сказать.
До перекрестка с Морской улицей девушки дошли, не говоря больше ни слова.
У светофора, пока они ждали зеленого света, Анна заговорила:
— А я… я пока не решила, чем хотела бы заниматься, но обязательно чем-нибудь очень важным. Может быть, стану архитектором, буду проектировать красивые дома, такие, знаешь, с висячими садами на балконах… И когда наши дома снесут, я построю новые на их месте…
— Хорошо бы! — воскликнула Лиза.
— А может, запишусь на экономику и стану министром труда, — воодушевилась Анна. — Мама говорит, что все заводы из Италии перенесут в Таиланд и Польшу, а здесь все будут с голоду подыхать. Вот стану я министром труда и… как это называется… социальной защиты… И не допущу ничего такого.
— А я, — повторила Лиза, — хочу стать писательницей.
Странно, думала она. Анна и Франческа были неразлучны. Потом — бах! — стали злейшими врагами, даже смотреть друг на друга не хотят. Но оттого что они расстались, ее собственная жизнь круто изменилась. Сначала она дружила с Франческой — хотя нет, дружбой это никак нельзя назвать, — а теперь вот идет домой с Анной… Это как во время солнечного затмения — звери разбегаются, люди сходят с ума. То, что казалось единым целым, распадается, а противоположности, наоборот, сходятся.
У «Коопа» Анна внезапно схватила Лизу за руку и потащила ее куда-то в сторону, приговаривая:
— Пойдем-ка, я кое-что тебе покажу…
Лиза не сопротивлялась.
Стало еще жарче, и девочки сбросили куртки; рядом, в сквере, бегали дети, радуясь хорошей погоде.
— Здесь, — сказала Анна и показала на площадку с качелями. — Все меняется, а эта площадка остается прежней. И всегда будет такой!
Она сбросила рюкзак на траву.
Конечно, Лиза не могла понять, что значит для Анны этот клочок земли.
Они уселись на скамейку. Анна закурила. Ей казалось, что Франческа тоже здесь, просто спряталась где-то. Она засмеялась, и Лиза посмотрела на нее с недоумением.
— Видишь? — Анна с восторгом ткнула пальцем в сторону полуразвалившегося домика. — Теперь там муравейник внутри, а раньше… Ты даже представить не можешь…
Она никак не могла отделаться от мысли, что из домика сейчас выйдет Франческа и скажет: «Давай все забудем, ведь мы же с тобой подруги, подруги навсегда…»
— Так ты хочешь сделаться министром? — попыталась вернуться к предыдущему разговору Лиза. Она не понимала, что творится с Анной и как ей следует себя вести.
— Да, — кивнула Анна, — министром, депутатом, сенатором!
— И ты собираешься спасти завод в Пьомбино?
— Я все хочу спасти! И эту площадку, и «Луккини»!
Лизе о многом хотелось поговорить: о Донате, которой становилось все хуже и хуже, о том, почему она порвала с Франческой, — но сейчас она наслаждалась тем, что просто сидит на скамейке рядом с Анной.
— Так о чем будет твой первый рассказ? — Анна слегка подтолкнула Лизу и подмигнула ей.
Лиза опустила глаза.
— Он про дружбу, — прошептала она. — Про дружбу двух девочек — одна светленькая, а другая темненькая. В какой-то момент они ссорятся…
Улыбка с лица Анны сбежала.
— Но потом они снова сойдутся, — поспешно добавила Лиза. — И в конце концов они обнаружат, что…
— Нет, не говори пока, — прервала ее Анна. — Я прочту, когда все будет готово. — Она вскочила и забросила рюкзак за плечо.
— Я и сама не знаю, когда закончу писать, — покраснела Лиза. — Пока я сочинила только начало… Я, наверное, только в университете его закончу…
— Ну и пойдем тогда вместе в университет, — улыбнулась Анна. — А сейчас пора шевелить задницей, иначе меня мать убьет.
