Борис Виан - Уничтожим всех уродов. Женщинам не понять
— Мой убийца… — шепчет она, — Мой дорогой убийца, сделай мне больно, укуси меня.
— Все, хватит! Я никого не убивал.
Дать ей, что ли, как следует… хотя это может поломать кайф, тем не менее я сажусь, кладу ее на колени и шлепаю по заднице. Она извивается как червяк, ей удается высвободиться и снова опрокинуть меня на спину, тут же она прыгает сверху. Я смотрю на часы. У меня не больше трех минут.
Она неистовствует, что за прелесть. Сколько в ней огня, в этой малышке!
— Задуши меня… Сделай мне больно.
На меня все эти завывания производят как раз обратный эффект. Я покидаю поле боя, она замечает это и делает кислую физиономию.
— Я тебе не нравлюсь? — спрашивает она.
— Если бы ты заткнулась, может, что-нибудь и получилось бы, но меня совсем не вдохновляет твоя слюнявая болтовня.
— О!.. Фрэнк… убей меня. Как я несчастна… Убей меня, как ты убил того китайца.
Я отстраняю ее от себя и встаю.
— Вот бы тебе какого-нибудь грубого мужика, который отдерет тебя хорошенько и наградит веселенькой болезнью. Тогда ты запоешь.
Говоря это, я одеваюсь, в женское, как водится. Я уже опаздываю на пять минут и очень надеюсь, что Ричи не очень обеспокоится, поднявшись на «Кейн-младший» и никого там не обнаружив.
— Фрэнк, — шепчет она робко.
Я подхожу к окну и смотрю на канал. Подходит какой-то катер, останавливается. Должно быть, это Ричи. Мне надо бежать.
— Оставайся здесь, — говорю я Салли, — и жди, пока я вернусь. Тогда потолкуем серьезно.
— Вы вернетесь?
Она очень хорошенькая, эта идиотка. Я подхожу к кровати и целую ее в обе щеки, по-братски. Она надулась, словно маленькая девочка, которая провинилась и, стараясь не заплакать, покорно шествует в угол.
— Лапушка, — говорю я, — я действительно очень спешу, а когда спешишь, ничего хорошего не получается. Будь благоразумна, я вернусь через час.
— Правда?
— Клянусь, — отвечаю я и убегаю.
Я спускаюсь на террасу и мчусь к маленькому причалу. Это действительно Ричи. Он остановился рядом с «Кейном-младшим» и удивленно смотрит на подушки.
Я прыгаю внутрь, отвязываю веревку и в двух словах объясняю ему, что со мной произошло, в том числе о парне в его секции и нашей маленькой потасовке.
Ричи это совсем не нравится.
— Я уже ничего не понимаю, — признается он. — Но я раздобыл покойника, он одет и загримирован, а у меня с собой пол-литра крови, чтобы полить катер.
Фу! Все эти подробности вызывают у меня тошноту.
— Ричи, — говорю я, — ты выбрал очень странную профессию.
Он решительно протестует.
— А скажи-ка, кто вляпался в это грязное дельце? Ты или я?
Все это время мы идем бок о бок к дому его приятеля. Это примерно в миле отсюда, лодочный гараж как раз у самой воды, и туда можно загнать «Кейна-младшего» почти целиком. Таким образом, никто ничего не увидит.
Я привязываю «Кейна» к кольцу, спрыгиваю на пол. Осматриваюсь. В гараже стеклянная дверь, и за ней стоит бьюик Ричи.
— Ты его что… привез сюда? — спрашиваю я.
— Да, он там. Сходи за ним и принеси сюда.
Я иду. Только не дать слабину. Это большой мешок из плотной материи армейского типа.
Он тяжелый, кляча. Мне удается все же дотащить его до катера.
— Сними мешок, — говорит Ричи.
— Я, конечно, сниму, но предпочел бы на него не смотреть.
— Ну и напрасно. Он на тебя немного похож, молоденький такой.
— От чего он умер? — интересуюсь я.
— Инсульт, — отвечает Ричи. — Но когда мы пустим пулю ему в лоб, никто уже не сможет разобраться.
Я медленно сглатываю слюну.
— Хм… Ты это сделаешь, Ричи?
Я умоляюще смотрю на Ричи, а тот смеется. Он стаскивает мешок. Я отворачиваюсь и тут же выбегаю за дверь. Успел — меня выворачивает на стену гаража.
Возвращаюсь. Ноги подкашиваются.
— Какие же они гады, что сделали такое с By Чангом, — говорю я.
Это придает мне мужества. Нужно довести дело до конца и перебить эту банду мокриц.
Я вытаскиваю из ящика пушку и заряжаю ее.
— Дай-ка мне, — говорит Ричи.
— Да ладно, я сам. Я готов.
Он показывает мне, куда стрелять.
— Вот сюда. С этой стороны. Подожди!
Он берет конец брезента, который валяется в ящике, и покрывает им лицо парня. Он держит его в сидячем положении на скамье катера.
— Нужно сделать так, чтобы на нас не попало, — говорит он. — Теперь давай. Заверни.
Он протягивает мне старый шарф, я врубаюсь и заворачиваю в него револьвер, чтобы заглушить выстрел. Затем просовываю дуло, как он мне показал, меж зубов мертвеца и стреляю.
Раздается глухой выстрел, мне отдает в руку. Ричи снимает брезент. Я не смотрю.
— Сожги шарф, — говорит он. — Смочи бензином.
Пока я в уголке занимаюсь этим, слышно бульканье опорожняющейся бутылки. Должно быть, он отделывает макияж.
— Теперь, — командует Ричи, — возьми записную книжку и напиши, что тебе все осточертело и ты предпочитаешь умереть.
Я делаю все, что он говорит. Машинально. Шарф догорел, от него идет дым и невыносимый запах жженой шерсти.
Закончив писать, я говорю Ричи:
— Что подумают родители?
Его это не волнует.
— Пустяки, — заявляет он. — Через два дня все будет закончено.
— Ты оптимист, — замечаю я.
Он встряхивает меня и протягивает флягу.
— Послушай, Фрэнк. Ты просто дрейфишь. Выпей это и приди в себя. А то ты и меня заразишь своим настроением. Тебе что, наплевать, что Гая станет такой, какая она сейчас? А другие несчастные наркоманки? Я от тебя просто балдею. Да, мы делаем глупость, но нельзя же сидеть сложа руки, пока эти мерзавцы безнаказанно творят свои мерзости.
Я же думаю о том чудаке, который лежит у нас на катере, и что чем дольше мы здесь торчим, тем больше подвергаем себя опасности.
— Пошли, — говорю я. — Выгляни наружу, нет ли кого. Выведем «Кейна-младшего» и пустим по течению.
Сказано — сделано. Мы забираемся в другой катер, вытаскиваем «Кейна» на середину канала, оставив брезент на носу, — так лучше… Затем отпускаем и быстренько возвращаемся. Ставим катер на место, закрываем дверь гаража и сматываемся. Бьюик стоит под боком.
— Ты знаешь, куда мы едем? — спрашиваю я у Ричи.
— К Луизе?
— Да, к Луизе. Нужно наконец разобраться, в чем дело.
XVIII
По правде говоря, я совершенно забыл о Салли, но оно и к лучшему, потому что теперь у меня другие заботы. Мы мчимся на предельной скорости, но в рамках допустимого, чтобы не напороться на фараонов, что было бы некстати. Опять эти полицейские. До тех пор пока я сам не стал играть в сыщика, я никогда столько о них не думал. Бьюик выезжает на природу. Я вспоминаю о фляге с виски, которую предлагал мне Ричи, и говорю ему.
— Э… Ричи… дай мне выпить.
— Ты не прав, — отвечает Ричи и протягивает мне бутылку.
— Нет, — говорю я и отхлебываю. — Мне надо приободриться, — добавляю я. — Я плохо себя чувствую, и потом, я не совсем представляю себе, как мы будем действовать.
— Там разберемся.
— Ты помнишь, что нам сказала Донна? Если Луиза Уолкотт нас сцапает, она нам все отрежет.
— Мне плевать, — заявляет Ричи. — Она поломает об меня все свои бритвы.
— Скажи пожалуйста… Можешь хвастаться сколько угодно, но не надо все же преувеличивать.
— А я не преувеличиваю.
— Ну-ка, дыхни в мою сторону.
Он дышит, от этого негодника здорово разит виски. Должно быть, я действительно был малость не в себе, если сразу не почувствовал.
— Ты напился, — говорю я.
— Вовсе нет, — отвечает Ричи. — Смотри, я еду совершенно прямо.
Я смотрю на дорогу, в этом месте как раз крутой поворот.
— Только не здесь, — говорю я. — Подожди, Ричи. Немного дальше.
Он жмет на газ.
— Как в гангстерских фильмах, — говорит он. — Послушай резину.
Раздается вжжжжж… Понимаете, что я хочу сказать…
— У тебя шины в порядке? — спрашиваю я его.
— Не знаю. Я этим никогда не интересовался.
— Сверни вправо.
Мы только что выехали на Потомак роуд и едем по ней. Не сворачивая, до самой Фолз роуд. Не сворачивая — это громко сказано, ближе к Фолз дорога идет вверх и начинает ужасно петлять.
— Теперь поднажми, — говорю я. — Тут мы уже не встретим блюстителей порядка.
Мы едем и едем. Осталось миль двенадцать. На такой скорости это дело пятнадцати минут. Даже меньше. Двенадцать минут… Мы уже подъехали к тому месту… я вспоминаю девицу на обочине дороги… Одновременно вспоминаю и о малышке Салли.
— Ричи, ты знаком по Клубу с Салли? Такая маленькая, лет семнадцати?
— Да, — кивает он. — Выглядит она на семнадцать.
— Ты ее хорошо знаешь?
— Как и все, я с ней трахался.
— О! — восклицаю я, немного поостыв. — Она что, под каждого ложится?
— Не совсем, — отвечает Ричи. — Она разборчивая.
