Альфред Кох - Ящик водки. Том 4
— Чего делали — землю обрабатывали?
— И это было. Причем они купили свои трактора. А еще швейный цех построили. Молодцы вроде, хорошо начали жить. И вот они так жили, жили… А потом вдруг бац — и все пересобачились! Начали друг на друга писать в прокуратуру жалобы. И я подумал: вот оно, то самое! Вот где все проблемы русской жизни переплелись! И поехал к ним в Липецкую область. Посмотрел на них там, поснимал. Действительно, они там раскололись на два лагеря, взаимно ненавидящих друг друга. И там была такая дама, председательница этого беженского поселения. Так ее зять, он шофером работал, со своей матерью разругался — потому что она была во вражеском стане и являлась политическим противником его теши. Не то что брат на брата, а сын на мать даже пошел! И я этих допрашиваю несчастных: ну, какие у вас проблемы, расскажите. — Она обещала нам дома построить, когда вывозила из Алма-Аты, — почему не построила? А себе-то — построила! Я говорю: дайте мне договор. В договоре написано — будем всем помогать строить. Так в чем проблема? Купите вот кирпич, она вам будет строить, поможет, причем по себестоимости. Они говорят: нет, строить — это значит она нам строит, а мы стоим и смотрим… Удивительная это была картина. И так они все там разосрались. Говорят: наша задача и мечта — чтоб наша предводительница не жила хорошо. Чтоб ей какое-то там финансирование скудное перекрыли. Не свою жизнь им хотелось улучшить — но чужую жизнь они страстно желали испортить! И физик там какой-то был с ними — секретный, атомный, который стал преподавать в школе, когда его выгнали из большой физики. Он копался в огороде в селе в Липецкой области, потому что в Алма-Ате русская наука закончилась.
— Он тоже был недоволен?
— Нет, он, наоборот, был доволен. Счастлив! Причем он такой оказался: им дали кредиты на 20 лет без процентов, как беженцам русским. В принципе — серьезно помогли людям!
— Ну и?
— Так дедушка-физик этот такой человек, что на этот кредит построил коробку, а потом поехал в Казахстан, продал какой-то дом свой в Алма-Ате, привез бабки — и выплатил весь кредит сразу, досрочно. Спасибо, говорит, стране, что помогла, а теперь я деньги возвращаю; вдруг еще кому помощь нужна, что ж я буду на эти деньги жировать, крутить их. Он даже ремонт в своем новом доме не сделал — денег нету. И живет где-то в подсобке, в чулане при школе.
— Ну и мудак.
— Я так не думаю. По мне, так это очень приличный человек. Совесть у него есть. В общем, красивая получилась картина с беженцами. Яркая. Образы тут разные напрашиваются, но мы их разбирать не будем… А напоследок, под самый занавес, нам Ельцин преподнес подарочек — уволился с должности.
— Ельцин, конечно, всех удивил.
— Это кто ему такое придумал? Валя?
— Да, думаю, что да. И Путин…
— Это красиво прозвучало.
— Уж больно технологично. Я не понимаю, почему они Степашина сняли. Степашину можно было ту же схему поручить…
— Ну, наверно, нашлись влиятельные люди, которые были против Степашина.
— Ну а с Путиным — что, все были за?
— К Путину все относились, мне кажется, куда более ровно. Тогда.
— Наверно… Новость об отставке Ельцина Б.Н. я встретил на горнолыжном курорте в Колорадо. Мы с Борькой Йорданом поехали Миллениум встречать. В Соединенных Штатах Америки. С 1999-го на 2000-й. Все праздновали, когда три ноля появилось.
— Что, как мы знаем, ошибка.
— Да. 2001-й год был началом нового века, мы все знаем. Но праздновали все равно.
— И что?
— Ничего. Я радовался, мне симпатичен Путин был. Мне казалось, что вот сейчас какая-то динамика появится, ведь дедушка совсем уже был старый, толстый. Сейчас он похудел.
— Но ты понял эту схему: что фактически это назначение, поскольку такое внезапное объявление даты выборов без подготовки лишает остальных конкурентов шансов. Ты понимал это?
— Да. Но я в то же время и хотел, чтобы Путин победил.
— О! И я тоже это понимал как позитив.
— Иначе — Примус.
— Да, все же готовились. Гусь ведь под него выстраивал все.
— Да. Я не хотел Примуса. В принципе я Лужку симпатизирую, но Примус, мне кажется, это все-таки уже прошлый век. Ну это уже совсем… Такой он советский, ну просто совсем, — по стилистике.
— Я тогда назначение Путина одобрил. Да, в общем, и сейчас думаю — а какие еще варианты?
— Он за 5 лет мало чего сделал! Только все «вертикаль» укреплял!
— А другие бы вообще не сделали еще больше ничего.
— А, ну понятно. Ельцин за свои два срока вон чего наворотил, еб-тить. Путин же налоги снизил, и все. Налог до 13 процентов довел — спасибо. Еще что? Все? Все. Войну снова начал.
— Ты не сделал и этого.
— Я? Я из России государственной сделал Россию частную.
— Вот этими руками?
— Вот этими руками, да. На входе было 100 процентов государственной собственности, на выходе — 70 процентов частной. Это поглавнее, чем подоходный налог снизить.
Комментарий
ЕЩЕ РАЗ О ПРИВАТИЗАЦИИ
В 1999 году закончилось мое уголовное дело. Эта грустная история, которая не имеет никакого смысла. Я удивляюсь этим красавцам, Березовскому и Гусинскому, которые оскорбились тем, что мы посмели продать «Связьинвест» не им, а старику Соросу. И начали подключать прокуратуру, чтобы разобраться со мной. Интересно, а сейчас они так же готовы были бы купить эти акции? Напомню, что 25 процентов плюс одна акция были проданы летом 1997 года за 1 миллиард 875 миллионов долларов. Сейчас Сорос продал их «аж» за 625 миллионов долларов. 1 миллиард 250 миллионов чистого убытка.
Я иногда думаю, что не нужно было играть в принципиальность. Нужно было продать им «Связьинвест», а они бы и обанкротились, понеся такие огромные убытки. И все бы были довольные…
Кстати, эта продажа акций «Связьинвеста» до сих пор является крупнейшей приватизационной сделкой в России. Даже последовавшая в 1999 году продажа 75 процентов акций «Славнефти» не принесла такого дохода. Вот тебе и воры-взяточники.
Проходят годы, а страсти по поводу итогов приватизации никак не успокаиваются. Вот недавно Счетная палата уже в который раз решила проанализировать итоги приватизации. При том, что она уже двадцать раз это делала. Я по этому поводу выступил на сайте «Газета.ру» со следующей статьей:
«…В отношении залоговых аукционов я хочу задать простой вопрос: соответствовали ли эти сделки действующему на тот момент законодательству? Только с этих позиций можно оценивать действия чиновников. Если сделка не соответствует действующему законодательству, то их нужно увольнять, а если есть состав преступления, то судить. Если же она соответствует действующему законодательству, а я настаиваю, что в случае с залоговыми аукционами так и было, то нужно от темы отстать и больше к этому вопросу не возвращаться.
Версию о притворной сделке я слышал уже много раз. Я олигархам никаких денег не давал, и мне об этом ничего не известно. Они приходили и платили деньги. В Госкомимуществе никаких денег нет, там есть имущество, которое мы отдавали в залог в обмен на кредиты, которые предприниматели давали правительству.
Со времени проведения залоговых аукционов прошло 10 лет, за это время у всех, включая Счетную палату, Генеральную прокуратуру и тех, кто участвовал в этих аукционах и не победил, у всех у них была возможность оспорить эти аукционы в суде. Предъявить иски с ровно этой аргументацией: что сделка была притворной, что деньги брали у того, кто впоследствии взял эти деньги в кредит (то есть Минфин), и так далее. Все эти аргументы вполне могут составить предмет иска, и на этом основании сделка может быть признана притворной, подлежащей расторжению, и так далее. Более того, некоторые из проигравших, в частности «Инкомбанк», от липа фирм, которые он учредил для участия в аукционе, в такого рода судебных разбирательствах участвовали. И ни одного суда ими выиграно не было. Если юристы утверждают, что сделка притворна, то надо подать в суд, но никто этого не делает. Постоянно происходит сотрясение воздуха.
Вот я хочу понять, что, сейчас будут у Ходорковского «Юкос» отбирать, у Потанина — «Норильский никель», у Богданова «Сургутнефтегаз», у Алекперова «Лукойл»? А ведь это все залоговые аукционы. Что ж, нет проблем. Верните кредитные деньги, которые у них взяли, и забирайте компании обратно. Но я напомню, что когда мы их отдавали в залог, эти компании все до единой были банкротами, включая «Юкос» и «Норильский никель». У «Норильского никеля» было долгов 10 или 15 триллионов неденоминированных рублей. Прежде всего бюджетных долгов и по зарплате. Теперь компания прекрасно работает и прекрасно окупается, и, кстати, цены на нефть тут ни при чем, потому что это металлургия. И за предприятие, которое фактически имело отрицательную стоимость, Потанин заплатил 170 миллионов долларов. По «Норильскому никелю», кстати, было два арбитражных суда, оба были проиграны. И есть отдельное заключение Счетной палаты, за подписью Степашина же, что там все было правильно. Счетная палата, что, это свое заключение тоже будет пересматривать?
