Урмила Чаудхари - Узница. 11 лет в холодном аду
С 9.30 часов со всех сторон в школу сходятся ученики. Некоторым приходится проделывать очень долгий путь. Их школьные формы видны уже издали: голубые рубашки и синие юбки или брюки. Вдоль сельской дороги везде видны дети в школьных формах, на велосипедах и пешком, группками и в одиночку. И даже через поля приходят сюда многие, зигзагом или гуськом по узкой тропке между рисовыми полями, балансируя на меже. Некоторые одеты хорошо, у них есть теплые куртки, и они несут с собой обед в пластиковых пакетах. У других и до сегодняшнего дня нет даже обуви.
И тем не менее «Нарти» является хорошей и даже привилегированной школой. Потому что по сравнению со многими другими школами в Непале, прежде всего с теми, которые находятся вдалеке от дорог или высоко на холмах, нам очень повезло, и мы об этом знаем. Классы у нас не слишком велики: нас всего лишь около шестидесяти школьников в одном классе. В других школах Непала иногда в одном классе бывает до ста пятидесяти и более учеников. У нас в классах стоят металлические скамейки и столы. А во многих деревенских школах дети до сих пор вынуждены сидеть на грязном полу. Наша школа в «Нарти» чистая, мы каждый день собираем мусор со двора и подметаем классные комнаты.
И наши учителя нас не бьют. За этим следит Кришна Чаудхари, наш директор школы. Он сам из народности тхару, и уже с детства считал несправедливым, что из тех немногих детей тхару, которые тогда имели право ходить в школу, почти все были мальчиками. Его отец тайно обучал детей дома, а позже послал Кришну в школу. Однако его сестры должны были оставаться дома. Во время гражданской войны маоисты взяли его в плен и подвергли пыткам, потому что он боролся за равноправие и возможность получения образования. Однако Кришна не дал себя запугать.
Сейчас он в «Нарти» следит за тем, чтобы занятия проводились хорошо. Во многих местах учителя сами плохо обучены и мало мотивированы. Телесные наказания и сексуальные притязания во многих школах были обычным явлением.
Раньше дети из народности тхару, как мне приходилось слышать, подвергались насмешкам и дискриминации даже со стороны учителей:
— Тхару — это крысы. Тхару едят свиное мясо, значит, они и сами свиньи.
Такие оскорбления вынуждены были выслушивать дети тхару, когда их посылали в школу. Одна женщина, которая, еще будучи ребенком, как одна-единственная девочка народности тхару из своей деревни, имела право ходить в школу, рассказала мне, что ее учитель рисовал карандашом крыс в ее тетрадке под домашними заданиями, чтобы унизить ее. Такого в «Нарти» сейчас быть не может.
МАРШ ШЕСТИСОТНаряду с многочисленными спасательными акциями разъяснительная работа является главной формой работы нашего «Форума». Незадолго до праздника Магхи в 2009 году мы запланировали огромную кампанию: до сих пор мы выходили на демонстрации в Данге, а в этот раз хотели привлечь к себе внимание на общенациональном уровне. Около шестисот бывших камалари решили поехать в Катманду, чтобы встретиться с политиками, партиями, журналистами и правозащитными организациями. Мы хотели призвать правительство к тому, чтобы оно больше не уходило от ответственности, а делало что-то конкретное для обучения и для будущей жизни камалари.
Во время поездки на автобусе в столицу девчонки болтали друг с другом, пели и хлопали в ладоши. У всех было бодрое настроение. Многие из бывших камалари еще никогда не выезжали за пределы своей деревни, из долины или из провинции Данг. Очень мало кто из них побывал в Катманду. И чем ближе мы подъезжали к городу, тем больше возрастала нервозность.
— О, ты только посмотри, как здесь много машин и мопедов! А высотные дома! Как много здесь телевизионных антенн! Ты видела женщину, вон ту, на высоких каблуках и в облегающих джинсах? Как она одета! Вообще, в чем здесь ходят люди? Зачем они все носят маски на лицах? Как им удается не заблудиться здесь, в этом смешении автобусов и дорог? Я бы вообще не знала, в какой автобус садиться…
Я только улыбалась при виде их волнения. Уже во второй раз после моего освобождения я приехала в Катманду. Я всегда испытывала какое-то странное чувство, когда попадала в этот город, где провела столько времени словно в тюрьме. Но меня уже ничто не пугало — ни транспорт, ни большое количество людей.
Автобус отвез нас к трем гостиницам в Сундхаре, где мы должны были остановиться на две ночи в Катманду.
Все устали от поездки, потому что много спать нам не пришлось. Но о том, чтобы отдохнуть, нечего было и думать, потому что мероприятие продолжалось. Вскоре после прибытия мы все собрались во дворе и обсудили программу на следующие два дня.
Мы разделились на группы, каждая из которых получила свою задачу. Карму, пара других девочек и я должны были встретиться после обеда с премьер-министром Прачандой и президентом страны доктором Рамом Бараном Ядавом.
За несколько минут до половины третьего 8 января 2009 года мы в праздничном убранстве тхару стояли перед большими воротами «Шитал Нивас» — резиденции президента. Несколько корреспондентов самых крупных газет страны — «Катманду Пост», «Гималаян Тайме», «Кантипур» и «Райзинг Непал» — сопровождали нас. Кроме того, здесь же была съемочная группа «Кантипур-ТВ». Охраннику у ворот такая толпа не понравилась. Он строго спросил, чего мы хотим.
— Мы хотим к господину президенту Ядаву, у нас с ним назначена встреча, — сказали мы.
— Ну хорошо, я передам ему, — недовольно сказал охранник.
Прошло некоторое время, пока он вернулся. Мы переминались с ноги на ногу, стараясь справиться с возрастающей нервозностью. Затем ворота открылись, и мужчина в темном костюме поздоровался с нами.
— Следуйте за мной, я проведу вас в сад, — сказал он.
Газон был еще гуще, чем у Жестокой Мадам. На ощупь он был как ковер и пружинил при каждом шаге.
— Трава здесь мягче, чем постель многих камалари, — шепотом сказала я одной из девочек. Хотя я говорила тихо, меня услышал один из журналистов. На следующий день на первой странице газеты «Кантипур Нейшинал Дейли» красовался огромный заголовок: «Лужайка президента мягче, чем постель камалари». Странное это было чувство — читать на первой странице газеты то, что я сказала.
Доктор Рам Баран Ядав принял нас в саду перед белой президентской виллой. На лужайке полукругом были поставлены несколько стульев. К счастью, нам не пришлось ждать долго, ведь мы и без того были достаточно взволнованы.
Он появился в двери и вышел в сад. На плечах у него был теплый белый шарф из овечьей шерсти, а на голове — дхакатопи, типичный головной убор мужчин в Непале.
Мы вручили ему корзину с фруктами и цветами и зачитали обращение, которое потом также официально передали ему. В письме была сформулирована настоятельная просьба раз и навсегда положить конец системе камалари и дать возможность бывшим камалари получить школьное или профессиональное образование.
— В какой класс ты ходишь? — спросил меня президент.
— В седьмой, сэр, — ответила я.
— Что? Только в седьмой? Однако ты говоришь очень хорошо и выступаешь очень уверенно.
Он был заметно удивлен. Он терпеливо выслушал то, что мы еще хотели сказать ему, и пообещал нам двенадцать миллионов рупий[28] финансовой помощи на школьное образование камалари.
В конце он подошел ко мне.
— Good girl[29], — сказал он и положил свою руку мне на голову.
— Нет, сэр, извините меня, — ответила я. — Я не хорошая девочка. Я сердитая девочка и буду сердитой до тех пор, пока не закончится эксплуатация камалари.
— Хорошо, я обещаю тебе, что сделаю все для этого, — ответил он, перед тем как снова исчезнуть в своей белой вилле.
В общей сложности визит к президенту закончился полным успехом и настроил меня обнадеживающе. Когда мы после этого еще встретились с вождем маоистов по имени Пуша Камаль Яда и по прозвищу Прачанда, то есть «злой», моя нервозность была уже далеко не такой большой, как при первой официальной встрече в этот день. Прачанда, бывший вождь повстанцев и командир маоистов, в августе 2008 года был назначен первым премьер- министром Непала, после того как маоисты с огромным перевесом выиграли первые выборы в Непале.
В этот раз мы поспешно шагали по длинным коридорам, и наши шаги отдавались гулким эхом в пустом помещении. Мы прошли через множество дверей, пока добрались до приемной перед кабинетом Прачанды. Там мы заняли места на диванах и стали ожидать. Прошло минут десять, пока появился Прачанда. У него был далеко не такой злобный вид, как можно было ожидать, судя по его прозвищу военного времени.
Ему мы тоже передали корзину с подарками и нашу петицию. В этот раз речь далась мне намного легче. Я представилась ему и сказала, что являюсь президентом «Форума камалари» и прибыла сюда, в Катманду, от имени более двух тысяч камалари из округа Данг.
