Лайза Дженова - Навеки Элис
Под заунывные церемониальные звуки волынки они вышли на окруженный старинными зданиями травянистый двор с большими старыми деревьями. Элис поежилась.
«Я через это уже проходила».
Процессия вывела их к ряду стульев, там они заняли свои места.
— Это выпускной в Гарварде, — сказала Элис.
— Да, — поддержал Джон.
— Актовый день.
— Да.
Через некоторое время дело дошло до речей. На выпускном в Гарварде выступали знаменитые и влиятельные люди, большей частью политики.
— Как-то здесь выступал король Испании, — сказала Элис.
— Да, — согласился Джон и тихо рассмеялся, как будто его что-то позабавило.
— А кто этот человек? — спросила Элис, имея в виду выступавшего в этот момент мужчину.
— Актер, — ответил Джон.
Теперь рассмеялась Элис, это ее позабавило.
— Видно, в этом году короля им не удалось заполучить.
— Ты знаешь, твоя дочь — актриса. Возможно, придет день и она тоже будет здесь выступать.
Элис слушала актера. Он говорил легко. Говорил о плутовском романе.
— Что такое плутовской роман? — спросила Элис.
— Это долгое приключение, которое преподносит герою жизненные уроки.
Актер говорил о своем жизненном приключении. Он говорил, что выступает в Актовый день в Гарварде, чтобы поделиться с выпускниками, которые стоят в начале пути, чему его научила жизнь. Он дал им пять советов: творчески относиться к делу, приносить пользу, быть практичными, быть щедрыми и закончить в высшей лиге.
«Думаю, я обладала всеми этими качествами. Только еще не закончила. Я не закончила в высшей лиге».
— Это хороший ответ, — сказала Элис.
— Да, хороший, — согласился Джон.
Они сидели, слушали и аплодировали, снова слушали и снова аплодировали, Элис даже не задумывалась о том, сколько это длилось. Потом все встали и медленно, уже не такой стройной процессией, ушли со двора. Элис и Джон в компании еще нескольких людей вошли в одно из ближайших зданий. Оказавшись в невероятной красоты вестибюле, она почувствовала благоговейный трепет. Ее потрясли высокие потолки из темного дерева и уходящие вверх залитые солнечным светом витражи. С потолка свисали огромные старинные канделябры.
— Где мы? — спросила Элис.
— Это Мемориал-Холл, часть Гарварда.
К ее большому разочарованию, они не стали задерживаться в прекрасном вестибюле и сразу прошли в зал, который уступал вестибюлю и в размерах, и в красоте.
— А теперь что происходит? — спросила Элис.
— Здесь выпускникам факультета искусств и наук вручают диплом доктора философии. Мы пришли сюда, чтобы увидеть, как Дэн получает свой диплом. Дэн — твой студент.
Она оглядела сидящих в зале людей в темно-розовых мантиях. Она не знала, кто из них Дэн. Вообще-то ей никто не показался знакомым, но эмоции были знакомы. Эти люди счастливы и полны надежд, они гордятся собой и чувствуют себя свободными. Они открыты для новых вызовов, их ждут поиски и открытия, они будут творить и преподавать, чтобы стать героями своего жизненного приключения.
Она узнавала в них себя. Все было ей знакомо — это место, возбуждение, стремления, начало. Когда-то это было началом ее приключения, и хоть она и не помнила всех деталей, но где-то внутри знала, что ее приключение было ярким и многого стоило.
— Вот и он, выходит на сцену, — сказал Джон.
— Кто?
— Дэн, твой студент.
— Который из них?
— Блондин.
Кто-то объявил:
— Даниель Мэлони.
Дэн шагнул вперед и пожал руку мужчине, который вручил ему красную папку. Потом Дэн поднял над головой эту красную папку и торжествующе улыбнулся. Элис аплодировала его радости, его достижениям, благодаря которым он стоял на этой сцене, аплодировала приключению, которое ждало его впереди, аплодировала студенту, о котором не могла ничего вспомнить.
Элис и Джон стояли во дворе под большим белым тентом, вокруг были студенты в темно-розовых мантиях и люди, которые были счастливы за них. К Элис подошел молодой светловолосый человек. Он широко улыбался. Без малейших колебаний обнял ее и поцеловал в щеку.
— Я Дэн Мэлони, ваш студент.
— Поздравляю, Дэн, я счастлива за тебя, — сказала Элис.
— Большое вам спасибо. Я так рад, что вы смогли прийти и увидеть, как я получаю диплом. Мне очень повезло, что я был вашим студентом. Хочу, чтобы вы знали: вы были причиной того, что я выбрал своей специализацией лингвистику. Ваша страсть, с которой вы стремились понять, как устроен язык, ваш скрупулезный и комплексный подход к исследованиям, ваша любовь к преподаванию — все это вдохновляло меня. Я благодарен вам за то, что вы направляли меня, за вашу мудрость, за то, что вы устанавливали планку выше, чем мне казалось возможным, и за то, что вы всегда оставляли мне свободу для собственных идей. Вы были моим лучшим учителем. Если я в своей жизни достигну хотя бы малой части того, чего достигли вы, буду считать, что моя жизнь удалась.
— Спасибо за теплые слова. Знаешь, я не так уж хорошо помню эти дни. Но рада, что ты помнишь обо мне все эти вещи.
Он подал ей белый конверт.
— Вот, я написал это для вас, все, что я только что сказал, так что вы при желании всегда сможете прочитать это и узнать, что вы сделали для меня, даже если не сможете об этом вспомнить.
— Спасибо.
Они с гордостью держали в руках свои конверты: он — красный, она — белый.
Мужчина постарше и поплотнее Дэна и две женщины, одна намного старше другой, присоединились к ним. Мужчина держал поднос с тонкими бокалами, в которых было шипучее белое вино. Молодая женщина подала каждому по бокалу.
— За Дэна, — сказал мужчина и поднял бокал.
— За Дэна, — хором поддержали остальные, чокнулись и пригубили вино.
— За удачное начало, — добавила Элис, — и финиш в высшей лиге.
Они ушли от тентов, от старых зданий из кирпича, от людей в мантиях и бархатных шапочках туда, где было тише и не так людно. Какой-то человек в черной мантии с радостным криком налетел на Джона. Тот остановился и отпустил Элис, чтобы пожать ему руку. Элис по инерции продолжала движение вперед.
В какую-то растянувшуюся во времени секунду она притормозила и встретилась глазами с женщиной. Она была уверена, что не знакома с ней, но в том, что их взгляды встретились, был какой-то смысл. У женщины были светлые волосы, телефон возле уха и большие голубые испуганные глаза за стеклами очков. Женщина была за рулем автомобиля.
А потом капюшон вдруг сдавил Элис горло, и ее отбросило назад. Она упала на спину и ударилась головой о тротуар. Падение было неожиданным и болезненным, мантия и бархатная шапочка немного смягчили удар.
Рядом с ней опустился на колени мужчина в темно-розовой мантии.
— Извини, Эли, ты в порядке? — спросил он.
— Нет, — ответила она, села и потерла затылок рукой.
Она ожидала увидеть на ладони кровь, но крови не было.
— Прости меня, ты вышла прямо на дорогу. Эта машина чуть не сбила тебя.
— С ней все в порядке?
Это была женщина из машины, у нее все еще были большие от страха глаза.
— Думаю, да, — сказал мужчина.
— О господи, я могла убить ее. Если бы вы не выдернули ее с дороги, я бы наверняка ее сбила.
— Все в порядке, вы никого не убили, думаю, с ней все в порядке.
Мужчина помог Элис встать. Он ощупал и осмотрел ее голову.
— Думаю, ничего страшного. Может быть, болеть будет. Ты можешь идти? — спросил он.
— Да.
— Я могу вас куда-нибудь подвезти? — спросила женщина.
— Нет-нет, спасибо, все хорошо, не надо, — сказал мужчина.
Одной рукой он обнял Элис за талию, а второй взял под локоть. Она шла домой с добрым человеком, который спас ей жизнь.
Лето 2005 года
Элис сидела в большом и удобном белом кресле и ломала голову, разглядывая настенные часы. В таких часах, со стрелками и цифрами, было гораздо труднее разобраться, чем в тех, где были только цифры.
— Который сейчас час? — спросила она мужчину, который сидел в другом кресле.
— Почти три тридцать.
— Думаю, мне пора домой.
— Ты дома. Это твой дом на Кейп-Код.
Она оглядела комнату: белая мебель, на стенах пейзажи с маяками и пляжами, огромные окна, за окнами маленькие, похожие на веретено деревца.
— Нет, это не мой дом. Я не здесь живу. Я хочу пойти домой.
— Мы вернемся в Кембридж через пару недель. Мы здесь отдыхаем. Тебе здесь нравится.
Мужчина в кресле продолжил читать книгу и пить свой напиток. Книга была толстая, напиток — со льдом, золотисто-коричневый, как ее глаза. Он получал удовольствие, поглощая и то и другое — книгу и напиток.
Белая мебель, пейзажи с маяками и пляжами на стенах, огромные окна, за окнами маленькие, похожие на веретено деревца — все это было чужим для нее. И звуки она тоже не узнавала. Она слышала птиц, такие птицы живут у океана; слышала, как стукаются кусочки льда о стекло, когда мужчина в кресле пьет свой напиток; слышала, как он сопит, когда читает, и как тикают часы.
