Ирина Маленко - Совьетика
– Ойшин, слушай, не надо об этом, а? Хватит уже и того, что произошло…
– А я-то думал… Чего тебе в Ирландии не хватает?
– Ойшин, прежде всего, мои дети в Корее, и я…
– Ну, так заберешь их оттуда – и приезжайте ко мне в Дублин!
Он даже не мог себе и представить, какую тоску нагоняло на меня мысленное сравнение Дублина с Пхеньяном…
Больше о Корее мы с Ойшином не говорили. Но взять и вот так просто забыть Ри Рана я не смогла бы – даже если бы я того захотела. Даже в том случае, если он теперь и не захочет со мной разговаривать… Мысленно я готовила себя именно к такому финалу.
Это в сказках все кончается тем, что «стали они жить-поживать и добра наживать». Но жизнь – не сказка. И только Ри Ран помог мне наконец поверить, что мы рождены, чтоб сказку сделать былью…
…– Совьетика, – сказал мне как-то утром в кают-компании товарищ Орландо, и я заметила вдруг, каким серьезным было его осунувшееся лицо. – Обстоятельства изменились. На сегодняшний день они складываются так, что тебе, скорее всего, придется взять своего ирландского товарища с собой.
– Что случилось? – а что случилось что-то серьезное, я поняла сразу.
– Им стало известно, кто он такой… В Ирландию ему теперь возвращаться нельзя. Мы скоро подходим к острову Тристан-Да-Кунья- слышала про такой?
– Слышала; правда, мало. Помню только что там находится самое удаленное от других населенных пунктов постоянное поселение в мире. Так?
– Смотри-ка, что ты знаешь!…. Называется оно, в вольном переводе, Эдинбург-на-Семи Морях. Официально это британская территория, и хотя Британия далеко, нам надо будет смотреть в оба. Заправимся там водой, продуктами. Мы совершаем кругосветное путешествие, запомнила? Там мы пробудем недолго. Максимум день. На следующее утро я отвезу вас на один из необитаемых островков поблизости и высажу вас там. Не бойся, долго ждать не придется. Если все будет как надо, через полдня вас подберет корейский сухогруз, который сейчас как раз находится неподалеку.
– А если не будет как надо?
– Тогда пересидите на острове ночь, а утром мы еще раз пройдем мимо него и заберем вас с собой. И тогда уже будем думать, что делать дальше. Что ты по этому поводу думаешь, Совьетика?
– Вообще-то меня Женя зовут, – решила наконец представиться ему я. – Вы знаете, может быть, я не права, но я думаю, что не надо сейчас говорить ему об этом. Иначе он может… Я не знаю что, но если он узнает, что вместо Ирландии он едет в Корею.. Да, обманывать нехорошо. Но если от этого зависит его жизнь? Понимаете, он уже был в заключении, и так долго, что… Одним словом, я больше не допущу, чтобы его еще раз…
Я не могла говорить дальше. Товарищ Орландо мягко обнял меня за плечи.
– Ну-ну, не надо так… Я сам сидел в Ла Пикоте и знаю не понаслышке, что такое тюрьма. Это хорошо, что ты так заботишься о товарище. Пожалуй, ты права. Речь ведь идет не только о нем одном и о том, чего ему хочется, но и о безопасности других людей. Отвезем его пока в Корею, а там видно будет. У шиннфейновцев большие связи в Америке. Может, договорятся, чтобы его не трогали, и он сможет вернуться. А может, ему самому так понравится в Корее, что…
Мне не хотелось рассказывать товарищу Орландо, в какой сложный клубок человеческих отношений запутались наши жизни, и я кивнула.
– Да, там будет видно. Главное – чтобы он не попал к ним в руки!
… Наверняка в другое время я облазила бы Эдинбург-на-Семи-Морях вплоть до самых укромных его уголков – до чего же интересно оказаться в таком месте, где практически не ступает нога туристов! Но сейчас мне было не до того. И я осталась на весь день на «Эсперансе»…. Да, наверно, я больше никогда в своей жизни не попаду на эти острова. Но разве это сейчас главное?
Отсюда 2000 км до острова святой Елены и 2800- до Мыса Доброй Надежды. А сколько осталось до нашей надежды нам?…
… На следующий день «Эсперанса» высадила нас на небольшом необитаемом островке, называвшемся весьма подходяще – Неприступный. Нам пришлось добираться туда в шлюпке – в бухту Блэндон Холл Бэй, где стояла единственная на Неприступном покосившаяся от ветра хижина. За больше чем 100 лет здесь останавливались лишь около 30 раз: ученые – в основном орнитологи и ботаники, Погода здесь была, мягко говоря, прохладная. Дул сильный ветер. Остров зарос высокой травой, на нем проживали мириады птиц. И множество симпатичных пингвинов.
По правилам, действующим на островах Тристан-Да-Кунья, нам полагалось взять с собой местного гида и привезти его потом домой до наступления темноты, но естественно, мы не могли в нашем случае действовать по правилам. И потому «Эсперанса» не взяла прямой курс на Неприступный, а направилась из Эдинбурга совсем в другую сторону. Почти полдня мы провели в этом своем обводном маневре. Товарищ Орландо, очаровавший островитян своим остроумием, разговорчивостью и щедростью, успел также выяснить у них, что других туристов на архипелаге в эти дни не было и пока не ожидалось.
Воды вокруг Неприступного на 22 км являются заповедными, а это значит, что корейский корабль не мог подойти к нему достаточно близко.
– М-да, ну вы и придумали местечко для пересадки!- ворчал Ойшин, который знал уже теперь, что мы пересаживаемся, но не знал еще пока, насколько вынужденно измененными оказались первоначальные наши планы. – Ничего потруднее нельзя было найти? Как они нас увидят, как мы доберемся до их корабля? 22 км – это не шутка! А если нас раньше обнаружит местный патруль? Какие сказки должны мы будем для него придумывать?
Товарищ Орландо успел рассказать нам, что вокруг Неприступного время от времени ведет наблюдение рыбацкий патруль с Тристана-да- Куньи, имеющий право арестовывать вторгшихся на этот заповедный остров без разрешения.
– Не обнаружит!- уверенно сказал товарищ Орландо. – Этот патруль состоит всего лишь из пары ученых, а мы с ними вчера ой как хорошо отметили наше знакомство… Им еще дня два теперь не захочется ничего патрулировать!
Все-то он предусмотрел… Каково будет нам без него?
– И потом, вы же не будете вредить местной флоре и фауне. Вы даже траву топтать не будете. Вы тихо просидите остаток дня в хижине. Завтра на рассвете я еще раз пройду мимо острова. Если вас к тому времени не заберут те, кого мы ждем, то вернетесь на «Эсперансу», и мы вместе двинемся до Индийского океана. Вопросы есть?
– А они знают, где нас надо искать? – спросила я. – Или нам надо будет время от времени искать их на горизонте и махать им руками, как потерпевшие кораблекрушение?
Крупные формы – повести – рома- Они знают все, что им нужно знать,? c уважением в голосе сказал товарищ Орландо,- Так что сидите себе в хижине и не высовывайтесь!
– Да ты только посмотри на эти скалы, Орландо! Тут не то, что корабль, а сам черт себе голову сломит!- воскликнул Ойшин.
Он был прав. «Остров окружён скалами со всех сторон, и приставать к нему очень сложно. Даже в хорошую погоду высадка весьма рискованна.» – вспомнила я вычитанное о нем накануне. Но Ойшин не знает, на что способны корейцы. Это ведь они, корейские моряки, единственными из всех моряков мира, не побоялись вступить в бой с сомалийскими пиратами – и победили их!
– Не знаю я, что вам сказать на прощание, – сказал товарищ Орландо, когда пришла пора ему уезжать.- Хочется сказать что-нибудь важное, весомое, хочется выразить , до какой степени мы вам благодарны, а слова путаются на языке… Давайте не будем прощаться, а? И вовсе не по-английски, а просто потому, что мы еще обязательно встретимся. Давайте лучше посидим на дорожку, как это делают у вас, у русских.
Мы присели – на чем попало, распугав ненароком стаю пингвинов.
Ойшин с любопытством наблюдал за нашей русской традицией, но от комментариев воздержался.
После этого мы проводили товарища Орландо до шлюпки. Вскоре он исчез в морской дали…
Ойшин в тот день оказался неразговорчивым, и я, зная тяготящие его настроения, и не пыталась его разговорить. Он забился в угол в хижине, свернулся в клубок и пытался сидя заснуть. В хижине у нас был небольшой фонарик на батарейках, запакованный холодный ужин на двоих и 2 спальных мешка – на всякий случай.
Вечер наступил быстрее, чем мы думали. Мы слышали, как кричат над хижиной возвращающиеся в свои гнезда на ночь птицы. Иногда снаружи раздавались мелкие быстрые шажки: это пробегали пингвины. До этого я видела их только в зоопарке…
Быстро начало холодать, и вскоре у меня уже зуб на зуб не попадал, несмотря на два подаренных товарищем Орландо флисовых свитера: нелегко было привыкнуть к ночному холоду после жаркого Кюрасао.
Когда сгустилась темнота, птицы замолкли, а я зажгла фонарик. Ойшин по-прежнему молчал и время от времени устало закрывал глаза. Но спальными мешками мы так и не воспользовались: в таком напряжении мы оба были.
Ночь казалась бесконечной. В определенный момент я не выдержала, приоткрыла дверь. И ахнула. Остров был окутан густым туманом! Ну, теперь сюда точно ни одна живая душа не доберется…
