Александр Покровский - Кубрик: фривольные рассказы
– Кто к нам приехал? – хрипло спросил Андрей Антоныч, и я в этом его вопросе ничего хорошего для себя не почувствовал.
– Мама Хабибуллина!
– Слушай, Саня! – Андрей Антоныч был совершенно непроницаем. – Мало того, что я хорошо знаком с самим Хабибуллиным, а также, как ты помнишь, заочно с его покойным дядей, которого мы тут все хором в гроб пристраивали; так мне еще предстоит знакомство с родной мамой бедняги Хабибуллина, которая примчалась на край света вообще безо всяких на то документов, и на этом простом основании она поится сейчас крепким чаем в этой богом забытой конуре на дальнем КПП.
– Андрей Антоныч.
– Я еще не закончил. Пора бы знать, что перебивать начальство следует только в случае ракетно-ядерного недомогания! А теперь скажите мне, уважаемый дежурный, выяснили ли вы, по какому поводу в столь ранний час у нас появилась не просто мама, а мама самого Хабибуллина?
– Тык.
– Что «тык»? Не знаем ни хрена? Блядь! А фильтровать дерьмо нашей боевой повседневности мне прикажете? Что говорит сам Хабибуллин? Ничего он не говорит? А мама его что говорит, на КПП чай прихлебывая? Тоже не ведаете? А где у нас зам?
Фу! Ну наконец-то! Наконец-то старпом вспомнил про зама.
– Где-то здесь был.
– Где он был «где-то здесь»? Вы в себе ли, товарищ дежурный? Обстановку надо знать! А не гадать: «Тута вот, где-то здесь»! Зама ко мне! Хабибуллина отмыть, как рыбку золотую, одеть, как Бельмондо, и тоже его сюда! Штурману сказать, чтоб пропустил маму, а то она родит там на этом КПП, пока мы будем официальное разрешение для нее добывать. Маму отвезти ко мне домой и сдать на руки моей жене с запиской от меня: как и чем ее кормить и где ее отдыхать положить! Где зам?
– Зам?
– Блядь! Я вас сейчас задушу, товарищ дежурный! Зама, я сказал, сюда!!!
Через мгновение рядом с Андрей Антонычем нарисовались зам и помытый Хабибуллин.
– Сергеич! – обратился к заму старпом. – Ты выяснил, по какому поводу к нам приехала мать матроса Хабибуллина?
– Видимо, проведать. – проблеял зам.
– Так! – сказал старпом, и глаза у него вылезли из орбит. – Никто ни хрена не делает! Ну ни хрена!!! Страна полуденная! Отсутствие ума, как норма жизни! Мысль появляется только в результате озарения, а само озарение на манер вирусного заболевания – только если не едим чеснок! Хабибуллин! Иди в курилку и жди там. Сейчас тебя до твоей мамы проводят. Сергеич, берешь себя и идешь к маме! К МАМЕ!!! Проводишь ее до моей мамы, и уже там осторожненько выясняешь, каким это ветром ее к нам принесло и не проглядели ли мы чего в деле воспитания ее сына! И учти! Мама – это очень серьезно! Мама тебя может до печенок достать! И права будет! Абсолютно! Потому что ты, Сергеич, и я – как последняя в этой стране бюрократическая инстанция – получили ее сына только во временное пользование. Только во временное пользование! И он должен быть здоров, сыт и весел, как ты, надеюсь, все еще помнишь. Так что не дай бог, если что-то случилось и есть на этом корабле что-то, чего я еще не знаю! Я вас всех так отшкворю, что месяц будете вздрагивать, глядя на солнечные зайчики!
И мы немедленно взялись за работу!
Видели бы вы нашего зама – помолодел, глаза горят, сам взглядом по сторонам как взрыщет – ну вылитый орел.
А мама Хабибуллина действительно приехала на край света, чтоб просто его проведать.
То есть во всем наблюдалась абсолютно ложная тревога!
Когда зам об этом узнал, он смеялся просто как ребенок, забытый в люле.
КАСЬЯНЫЧУ нас вот какая приключилась история. Нашего бывшего боцмана Касьянова, который теперь уволился в запас и краба вовсю добывает, захотели в местные органы самоуправления выбрать. Чуть ли не в председатели или в мэры (не помню, как это правильно у нас называется).
Там все зам суетился. Видимо, верхнее начальство эту идею через зама захотело протолкнуть. Городок у нас маленький и военный, а гражданская власть в виде мэрии и всего прочего у нас только недавно начала нарождаться. Вот начальство и решило, что если во главе этого безобразия встанет бывший мичман, то и договориться с ним будет легко и просто.
Вот только я очень сильно сомневаюсь, что с нашим Касьянычем легко можно договариваться. Там же школа Андрей Антоныча, а со школой Андрея нашего Антоныча договариваться бесполезно.
Но Касьяныч вроде бы кивнул.
– Как кивнул? – Андрей Антоныч смотрел на меня, как на врага народа. – Куда это он кивнул? Куда его зам тянет? Какие опять выборы? Чего это снова-здорово? Ни хрена не можем сделать, а только выбираем и выбираем?!! Это что еще за дерьмо, я спрашиваю?!!
– Андрей Антоныч, я здесь ни при чем! – завозражал я.
– А где зам?
Через минуту перед светлыми очами Андрей Антоныча уже был зам.
– Сергеич! – Андрей Антоныч голосом был строг. – Ты куда это Касьяныча сватаешь? В МЭРЫ?!!
– Андрей Антоныч.
– Не перебивай папу! Я ращу народ, а вы здесь, значит, приходите и смущаете его прекрасными видами? У вас опять? Видения начались? Ты куда это чистое существо тянешь? Новое светлое будущее уже отковали? Теперь требуется председатель? Чего ж ты этим председателем никак у нас не становишься? Вот взял бы и встал во главе! Почему мы все время за чьими-то спинами ошиваемся? Кукольники! Как язву наживать, так это кто-то, а не я? Показать тебе одно место вместо Касьяныча? Оно еще хуем называется! Ты эти мысли оставь! Брось, я сказал! И начальству нашему передай, что если ему не терпится власть ручную в поселке поиметь, то пусть оно само этой властью и становится! И не порть мне народ! Слышишь? Не порть! Весь этот разврат я прекращаю! Раз и навсегда! Из нормальных людей не надо мне блядей делать! Не получится! Не выйдет! Делалка сломается! И не вводите меня в грехи тяжкие! Кому надо впадать в блуд и паскудство, тот пускай и впадает! У него на роду написано! С пионеров! Понял?!!
А потом наступила очередь Касьяныча.
– Ты куда собрался, боцман, на старости лет?
– Я, Андрей Антоныч. – начал было Касьяныч.
– Погоди! Не перебивай! В грязь захотелось?
– Я, Андрей Антоныч…
– Или я в тебе ошибался? Или я вообще по жизни ошибался? Может, я в людях ни хрена не понимаю? Ты куда полез, балбесина? Они детьми своими за христопродавство рассчитаются, а ты чем будешь рассчитываться? Тоже детьми? Ты что, не видишь, куда тебя тянут? Ты мичман! Боцман! И человек! Ты куда это в нелюди полез, балясина? Среди говна один хороший? В говно попал, говном и будешь! Не было еще по-другому! Не придумал Бог!
– Андрей, Антоныч, так ведь я же…
– Же! Я!
Помолчали. Андрей Антоныч еще ноздри немного пораздувал, на том и закончили.
Не выбрали Касьяныча нашего в мэры.