Иэн Макьюэн - Дитя во времени
– Все в порядке, ты можешь сказать все как есть. Он совершенно сошел с ума.
– Ну, я этого не говорил.
– Сам понимаешь, если бы мы остались, вышло бы еще хуже. Все началось не в один прекрасный день. Это назревало годами. Почему, ты думаешь, он так носился с твоим первым романом?
Стивен пожал плечами. На нем был недавно вычищенный полотняный костюм и свежая белая рубашка. В руке он держал ключи от машины, в его внутреннем кармане уютно лежал бумажник – снаряжение взрослого человека. Перспектива поездки в одиночестве приятно будоражила его. Фантазии Чарльза, еще вчера казавшиеся ему буйными и освобождающими, сегодня выглядели просто глупыми, ему хотелось стряхнуть их с себя. Металлический браслет от часов прищемил ему волосы на запястье. Стивен поправил часы и стал забираться в машину.
Тельма предупреждающе подняла палец.
– Не вздумай напускать на себя такой невозмутимый вид.
Стивен протиснулся с пассажирского места за руль и вставил ключ в гнездо зажигания. Тельма сказала через опущенное окно:
– Он счастлив.
– Это я вижу. А ты?
– Я работаю.
— И все время одна.
Тельма поджала губы и отвела взгляд. Стивен был сердит на своих друзей. Им всегда удавалось жить в полную силу и при этом сохранять солидность. Видно, теперь все перемешалось. Тельма протянула руку в машину и коснулась его ладони.
– Стивен, будь мягче…
Он коротко кивнул и завел мотор.
Глава VI
Тем, кому не удается простыми словами вынудить детей к послушанию, следует всерьез обратиться к систематическому использованию поощрений и наказаний. Например, хорошее поведение при укладывании в кровать в обмен на обещание шоколада стоит незначительного ущерба для зубов ребенка, которым в любом случае предстоит выпасть. Раньше от родителей требовали слишком многого, призывая любой ценой воспитывать в детях бескорыстие. Между тем материальные стимулы составляют основу нашей экономической структуры и накладывают значительный отпечаток на этику, поэтому нет ни малейших причин отказывать послушному ребенку в праве на вознаграждение.
Официальное руководство по детскому воспитанию (Управление по изданию официальных документов, Великобритания)Наконец в конце сентября налетели сильные ветра, которые принесли с собой дожди и меньше чем за неделю начисто оборвали всю листву с деревьев. Листья забили канализационные стоки, целые улицы превратились в судоходные реки, полицейские в болотных сапогах помогали пожилым парам выбираться из цокольных этажей, и все это сопровождалось общим возбуждением и ощущением кризиса, по крайней мере судя по теленовостям. Повсюду взывали к специалистам-метеорологам с требованием объяснить, почему в этом году не было осени, почему еще неделю назад стояло лето, а теперь наступила зима. У специалистов не было недостатка в удобных теориях: они говорили о приближении нового ледникового периода, о таянии полярных льдов, о воздействии фторуглеродов на озоновый слой, о предсмертной агонии Солнца. Из городских казарм, о существовании которых никто не подозревал, появились солдаты с мощными помпами. По телевидению показали, как военный вертолет снимает с дерева мальчика, а в программах новостей высшие полицейские чины и армейские начальники водили указками по топографическим картам. Министр внутренних дел, бывший шеф Чарльза, показывался на публике в наиболее пострадавших районах. Пресс-служба кабинета сообщала о личной озабоченности премьер-министра. В авторитетных кругах было решено, что погода играет на руку правительству, поскольку в ситуации, когда никто не знает, как остановить дождь, у всех на глазах принимались необходимые меры. Ежедневные дожди шли в течение пятидесяти дней подряд. Затем, незадолго до Рождества, они прекратились, и жизнь вернулась в обычную колею.
Погода мало подействовала на обычную апатию Стивена. Во время Олимпийских игр он приучился утром и днем смотреть телевизор. Потом открылся новый круглосуточный канал, спонсируемый правительством, который специализировался на развлекательных играх, ток-шоу, коммерческой рекламе и продаже товаров по телефону. Стивен, в толстом кардигане прямо поверх пижамы, с бутылкой виски под рукой, валялся на диване, глядя на игровые шоу терпеливо-остекленевшим взглядом наркомана. В углу комнаты капли с потолка падали в ведерко для льда. Ведущие различных программ до такой степени были похожи друг на друга, что Стивен проникся к ним симпатией. Это были профессионалы, люди, целиком отдавшие себя работе, умело наводившие порядок в рамках правил, о формальной ограниченности которых сами же время от времени отпускали язвительные замечания. И еще ему нравились мило смущавшиеся пары, которые под аплодисменты выходили на сцену и, один раз взявшись за руки, уже не разнимали их до конца передачи; непомерно громкие фанфары, трубным звуком возвещавшие появление очередной порции замороженных фруктов; и почти обнаженные помощницы с застывшими, уверенными улыбками на лицах.
Зато вид зрителей, присутствующих в студии, вызывал у Стивена припадки исступленной мизантропии. Его раздражало их желание по-собачьи преданно угождать ведущему и радостно принимать его похвалы; их готовность по команде аплодировать, разражаться приветственными криками и махать пластиковыми плакатами с лозунгами своего шоу; их податливость манипуляциям ведущего, по мановению которого они то ревели от хохота, то замолкали, то, в следующую минуту, делались серьезными; их игривость, легко переходившая в сентиментальность и даже ностальгию; их смущение, которое вскоре опять сменялось радостным возбуждением. Студийные прожектора, направленные в зал, высвечивали лица взрослых, родителей, работников, но их широко открытые глаза и рты принадлежали детям, наблюдающим за пассами фокусника на вечеринке. Их охватывало что-то вроде религиозного благоговения, когда ведущий нисходил до разговоров в зале, обращаясь по именам, раздавая упреки и расточая похвалы. Она достаточно дает тебе, Генри? Еды, я хотел сказать. Так как? Дает? Что же ты, говори. Так тебе достаточно? И вот он, Генри, седовласый человек в двухфокусных очках, который, надень он костюм получше, вполне сошел бы за главу государства, хихикает и многозна и-тельно смотрит на жену, а затем вдруг прячет лицо в ладонях, пока вокруг него все смеются и аплодируют. Удивительно ли, что миром правят идиоты вот с такими расслабленными душами, собравшиеся у избирательных урн, вот этот обычный «народ» (слово, по многу раз употребляемое ведущими), эти дети, которым нужно так мало – лишь бы им говорили, когда смеяться? Стивен нервно запрокидывал бутылку и тянул виски прямо из горлышка, готовый лишить избирательных прав всех и каждого. Больше того, ему хотелось, чтобы их наказали, громко выпороли, нет, даже подвергли пытке. Как посмели они быть детьми! Он – терпеливый, разумный человек – не возражал, чтобы ему объяснили, какой цели служат эти люди и почему им разрешено длить свое существование.
