Лев Сокольников - Саркофаг
Но в сорок первом и у себя в доме так же хорошо, как и Испании в тридцать шестом, что-то не получилось… Оно, конечно, столь грустный и неприятный эпизод можно "вырезать" пропустить его, главное в каждом фильме — это финал.
Кем мы были, переезжая из села в село на транспорте, что выделяли нам, как правило, не "по первому требованию" председатели колхозов? "Тягла" и так не хватало, а тут какой-то малый "культуру" привёз… Утром "киношнику" транспорт на переезд к соседям выделять нужно. Вверенные председателю под управление колхозники вполне обошлись бы и без фильма, пусть раньше спать ложатся, на работу рано подниматься, нечего в "клубе" засиживаться!
Но всё же выделяли транспорт. Не из уважения к "просветителю", а из опасения, что из райкома пальцем погрозят. И "транспорт" бывал соответствующий: вол. Более неспешного "вида транспорта", чем старый колхозный вол, тогда не существовало. Летом "воловий" транспорт был ещё терпим, а иногда — и прекрасен: я успевал до вечера добраться до следующего селения маршрута и приступать к "просвещению советского крестьянства".
Зимние перемещения между сёлами — отдельная повесть. Нет, "повесть" слишком слабое название, это поэма! Переезды на санях с впряженным волом в единственном экземпляре, не подпадает ни под какие литературные определения.
Кем мы были? "Культурными" и не совсем таковыми бродягами без дома и семьи. Такой образ жизни меня не тяготил, спасала мысль: "впереди служба в рядах советской армии, а там видно будет…"
Жалею сегодня о "потраченном времени" в школе киномехаников? Нет! Это была прекрасная техническая школа, и я не утомлюсь повторять хвалу школе на всех перекрёстках моих "дорог жизни"! Прекрасен был мой первый маршрут в одном отдалённом от области и небогатом районе Южного Урала! Почему так? Бедный, прямой, честный и…любимый?
…на окраине одного села, возможно, и до сего дня, осталось место, где были захоронены пленные солдаты Вермахта. Когда в первый раз увидел то место, то тут же для себя "окрестил" его "долиной мёртвых" без уточнения, кто эти мёртвые.
Местные жители говорили, что ночами над местом захоронения появляются синие огоньки, "души мёртвых", но я таковых не видел. Да и не мог я увидеть потому, что ни одной ночи, с заката и до рассвета, не просидел на месте захоронения, вперив взгляд на "долину" И ещё потому, что сомневался: "Зачем и для чего душе торчать на месте сгнившего тела!?" — вот они, первые "зёрна отрицания суеверий"!
Ещё местные упоминали пленных немецких солдат, как необыкновенно талантливых и сообразительных людей: за неимением иголок они применяли рыбьи кости, конструкция которых позволяла продевать нитку в отверстие и пользоваться, как иголкой. Есть такая рыба в озёрах Южного Урала: благословенный карась.
Глава 27 и последующие главы
— продолжение 26- й.
Ничего абсолютно не помню о такой малости, как мои "ежемесячные выполнения финансового плана". Пожалуй, такие "провалы памяти" у меня оттого, что ни за один месяц работы я не выполнил "план по сборам".
Страна жила "громадьём планов", а если так, то и сельскую кинопередвижку под моим управлением не собирались освобождать от "основного закона социализма"
Сегодня такое назвали бы "налогом", но тогда о "налогах" мог говорить только очень большой пророк. Были налоги, без налогов "советское крестьянство" никогда не жило, в разные моменты "советской истории" и налоги были разными. Облагали деревья в садах колхозников. Те не унывали, пили хмельные напитки собственного приготовления, и рассказывали анекдоты, не оглядываясь.
Выступает председатель колхоза "Путь к разрухе":
— Товарищи колхозники! Дружно отзовёмся на призыв партии и правительства! Стоит нам взяться за шерсть, надавить на яйца, а молоко само потечёт!
К чему придраться? Правильный призыв: "страна советов" нуждалась в шерсти, яйцах и в молоке.
Я смеялся над "прозрачными" анекдотами, но смех никак не способствовал "выполнению кассового плана", моя выручка от продажи билетов за просмотр фильмов была мизерная. "Основной показатель" моей работы, "финансовый план", был "крайне низок". Все сеансы, если определять их стоимость бензином, что съедал изношенный двигатель передвижной "электростанции", износом фильма и аппаратуры, просились в графу "убыточные" Как "работник советской культуры" Евангельских заповедей я не придерживался, но всё же одну выполнял ежедневно:
"Труждающийся достоин пропитания". Какое пропитание и от кого — как придётся. Вот она, явная польза от прошлого!
Деньги за просмотр советской киночуши, как "Трактористы", или от "Свинарки и пастуха", должны были "могучим потоком" литься в мою билетную сумку из "кирзы". Ну, если не совсем "потоком", то ручьём хотя бы… но и этого не происходило.
Сам-то я верил в то, что творилось на экране? Верили настоящие, сидевшие на лавках сельского клуба трактористы тому, о чём лицедействовали киношные знаменитости на экране? Нет, конечно, в клуб люди приходили за разнообразием. Дешёвым разнообразием, ценою не выше стоимости билетика на бумаге синего цвета. Билетики у входа я им давал за "просмотр"
Какие билетики!? Если тракторист заливал бензин в посудину из-под отработанного огнетушителя для работы двигателя, то, как я мог брать деньги со всего "тракторного" семейства? Если председатель определял меня на постой к кому-то, то, каким я должен быть, если стану требовать деньги с хозяев, кои меня принимали и кормили? Как я мог брать деньги со своих благодетелей? А возница, что помогал грузить страшно тяжёлый "четырёхтактный двигатель внутреннего сгорания"? Это когда я отказался от пьяницы-моториста в следующем рейсе:
— Буду работать один! — какие "деньги"? Какие могут быть деньги у советской сельской ребятни пятьдесят третьего года!? Глубинка, "глыбже" которой ничего нет, люди живут натуральным хозяйством, сами колхозники называют своё "трудовое объединение" "Путь в разруху"… и не боятся собственной смелости: доносить некому, нет в их захолустье "стукача".
Как не вспомнить прошлые хождения в "клуб железнодорожников" на "премьеры" фильмов? И мать, коя при словах "мам, дай на кино", без единого слова выделяла нужную сумму? И цена билета на кино была мизерная, но "мизер" тогда таковой, когда есть деньги. А если их нет? И фильм после проката в области до нас добирался через пару недель, но от такой задержки не терял звания "премьера"
Вспомни! Сегодня ты сам включаешь проектор, "стоишь у руля" и "держишь пульс на теле советской культуры", поэтому будь человеком, пропусти сельскую ребятню без мзды! Она клубные лавки не занимает, она располагается прямо на полу, ближе к экрану, и впадает в невыразимое счастье после первых кадров фильма! Им и титров хватало… Самые маленькие засыпали к середине фильма по многим причинам: очень трудно сидеть на полу, задрав головёнку к экрану. Первая причина. Вторая: они привыкли ложиться спать "вместе с курами", после захода солнца. Деревня без электричества, мать — доярка, вставать на дойку засветло… и так всю жизнь. Каким бы интересным и "захватывающим" не бывал фильм, в позиции, когда слабая детская шея держит запрокинутую голову и внимательно следит за "увековеченными деяниями больших советских артистов кино и театра", уснуть мог и взрослый. Но взрослый тем и отличался от ребёнка, что говорил своей "половине":
— Идём спать — малышня, самая юная часть села, лет по пять до такой решительности не доходила и засыпала на полу перед экраном. Бывали и лужи… Находились и стойкие дети, кои выдерживали киношные муки до конца.
Братья киномеханики! Если вы меня спросите:
— Почему у тебя много слов в кавычках? С чего ты их так любишь? — то отвечу:
— Слова-то не мои, они газетные, не могу я их называть "своими". Я их не придумал. Поэтому и выделяю. Только и всего.
Глава 28. Начало "полётов"
Не могу сказать когда, где и кто в "стране советов" первым применил слово "летун".
Что наш язык богат — спору нет, "летунами" у нас называли людей "самой благородной и опасной профессии": лётчиков. И это понятно. Но непонятно другое: почему красивое и благородное слово "летун" приклеивали и к тем, кто не задерживался долго на одной работе? Почему "летун" нами осуждался? Каждый был потенциальным "летуном", сам мечтал "о перелётах", но судил другого? Почему никто не говорил нашим "отцам-командирам":
— "Сволочи!" — в моменты "перевоспитания летунов"? И "почитали" их, чуть ли не уголовниками?
* * *
"Просветительская" деятельность "на ниве кино" началась в мае пятьдесят третьего года. Если верить записи в "Трудовой книжке", то ровно через десять дней после окончания учёбы я приступил к отдаче "долга" за обучение на курсах. Район от дома был не так далёк: всего какие-то сто пятьдесят километров. Всякий согласится, что если эти сто пятьдесят километров дороги лежат на "бетонке" — такое устройство имеет право назваться "дорогой", но если эти сто пятьдесят на степном грунте… Не хочу добавлять личных жалоб о наших дорогах потому, что моя жалоба с полным правом может называться "издевательской". И без меня известно, что дорог у нас нет.
