Ирина Ульянина - Все девушки — невесты
Первой в прихожую ввалилась баба Рая:
— Ой, Ритулька-то у нас какая раскрасавица!
— Ри-и-иточка, — раскинул передо мной руки радостный Стасик, прикинутый в непривычно элегантный бежевый костюм и светлую сорочку с шелковым шейным платком.
Кажется, он в процессе выкупа хапнул шампанского или чего-то покрепче… Но точно удостовериться в том, пьян он или трезв, мне не удалось, потому что бабуля запротестовала:
— Нет-нет-нет, никаких поцелуев до ЗАГСа! Молодым и ехать полагается в разных машинах.
— Поехали! — торопил Стас.
— Доченька, ты ничего не забыла? — с тревогой спросила мама, крутившая в руках симпатичный круглый, как шар, букетик из желто-оранжево-белых маргариток, похожих на маленькие солнышки.
Я на секунду задумалась. Забыла!.. Схватила с полки томик Сафо и с книжкой под мышкой направилась на выход. В последний девичий путь… У подъезда стояли желтое такси, серебристый BMW Паперного и его же белая служебная «Волга». Ну куда бы мы делись без Вадима Георгиевича?..
Мы со Стасиком и свидетелями сели в самый прикинутый BMW. Мама с Паперным и Светой в «Волгу», а вчерашние молодожены и соседи в такси. Друзья жениха и мои однокурсницы пошли на трассу ловить частную машину. Проезжая мимо, мы помахали им рукой.
В салоне я раскрыла книгу и прочитала: «Невеста рада, пусть жених ликует!..» Спросила суженого:
— Стасик, ты ликуешь?
И он ответил, точно по писаному:
— А как не ликовать? Везу во Дворец девушку, о которой всю жизнь мечтал…
— Что это у тебя? — потянулась ко мне Петренко.
— Гадальная книга. Раскрываешь наугад и узнаешь судьбу.
— Дай-ка мне! — Оксанка выхватила томик, ненадолго прикрыла глаза, будто ожидала чуда, и распахнула его: «Что колечком своим так гордишься ты, дурочка?»
Она разочаровалась совсем как я, когда впервые читала Сафо. Сказала, что предсказание скорее подходит мне, а не ей.
— Оксаночка, кто знает, может, скоро и тебя будем замуж выдавать?
— Что это вообще за книга? — скептически покосился Эдуард, известный не как лирик, а как физик. Или, может, математик, — точно не знаю, гранит каких наук он грызет. Но призналась ему, что накануне свадьбы читаю стихотворения Сафо, которые моей маме очень нравятся…
Мы подъехали ко Дворцу бракосочетаний. На ступеньках и в холле обнаружилось столько знакомых людей, что можно было бы целый час только здороваться. Собрались все мамины подружки-болтушки, пришел хирург Валерий Степанович, оперировавший меня, и тетя Таня Пушко, обеспечивавшая неусыпный медицинский контроль. Привалил коллектив ночного клуба, где работает Станислав, и еще масса его поклонников. Вернее, поклонниц. За спинами бабы Тони и деда Миши я разглядела папу.
— Зарубина и Рудницкий? Пожалуйста, проходите поскорее. Чего же вы опаздываете? — пожурила нас сотрудница заведения.
…Я даже не успела поговорить с папочкой, пока еще носила его фамилию. А через десять или пятнадцать минут меня уже звали Маргаритой Леонидовной Рудницкой. Гости оттеснили нас со Стасенькой друг от друга, целуя и обнимая. Маленькие солнышки маргариток в моих руках завалили другими букетами, и я уже почти никого не видела из-за вороха роз, обернутых в целлофан. Скосила глаза вправо, где во время регистрации стояла побледневшая мама рядом со своим Паперным. Он и теперь находился поблизости и что-то вещал ей…
— Доченька, — приблизился ко мне папа.
Его лицо тоже было белее мела, и губы кривились. Отец ужасно похудел — щеки ввалились и прежний «пивной» живот пропал. Он сдавленно промолвил:
— Поздравляю.
Протянул мне цветы.
— Папочка, — склонилась я к нему, чувствуя, как на ресницы, густо намазанные тушью, наворачиваются слезы. — Миленький мой, я так по тебе соскучилась!.. Я тебя очень люблю!
Он неловко поцеловал меня возле уха и отвернулся. И растаял за пеленой моих слез.
— Ритка, чего ты ревешь? — дернула меня сзади за подол Окса.
— От радости…
— Ты давай гордись своим колечком, дурочка! — хихикнула она. — А то скоро у тебя тушь потечет!..
— Не могу, — всхлипнула я и покосилась на свое новенькое колечко, украшавшее правую руку. Церемония прошла так стремительно, что я и не запомнила, как Стасик мне его надел…
Конечно, за столом было тесно. Даже не то слово — хоть вообще под стол полезай!.. И я на своем свадебном опыте просекла смысл поговорки, что самое приятное зрелище для хозяев — это спина уходящего гостя. Мало кто из наших гостей торопился ее показать — только баба Тоня с дедом Мишей ушли рано. А папа и вовсе не приехал к нам домой. Я осталась довольна тем, что и Паперный не приперся — незачем ему будоражить своим присутствием и без того взволнованную мамочку!.. Еще во Дворце бракосочетаний он вручил Стасу конвертик с нашими загранпаспортами и авиабилетами до Ларнаки и обратно. Как кстати, что мы с мамой и папой еще три года назад оформили загранпаспорта. Надеялись, что когда-нибудь поедем в отпуск всей семьей… и обломались.
Лилия Евгеньевна доканывала всех, кто очутился рядом с ней за столом, рассказами о Турции и предложениями выпить.
— Лиль, я что-то не поняла: турок-то оплатил тебе путевку или нет? — задала конкретный вопрос тетя Оля Костикова. Ей, как и остальным, наскучило слушать про конкурсы, которые затевали аниматоры в бассейне и на дискотеке отеля.
— Ольга, разве это важно? Мехмет мне совсем не понравился — наглый какой-то…
— Значит, ты съездила за свой счет?
— Ну и что? Главное, было весело!..
Юристка все подставляла свою рюмку Ефиму Петровичу, чтобы не забывал наливать, но тот был явно не в ударе — наверное, мучился с похмелья после вчерашнего перебора. Пришлось Лилии обслуживать себя самостоятельно, а мой суррогатный дедушка наконец отправился с бабой Раей в отель «Сибирь», предварительно выдав нам со Стасом длинные и нудные напутствия.
Остальные гости зависли в квартире допоздна. Мамины кумушки оккупировали кухню, поскольку судачить о своем, о девичьем им мешали музыка и смех. В зале Рудницкий со своими друзьями лабал на гитарах, и все им громко подпевали, в том числе орали непотребные, нецензурные песни Сереги Шнурова — лидера группы «Ленинград». Меня они вставляют, а Тамара Васильевна была просто в шоке!.. Окса пристроилась возле Макса — самого смазливого парня из друзей Стасика. Эдик что-то доказывал родителям Рудницкого на балконе. А у меня вскоре разболелась шея, да и голова трещала. Я потихоньку отползла в детскую комнату и прилегла на свою кровать. Вскоре ко мне присоединилась трезвая как стеклышко Света. Она улеглась на вторую кровать и выложила, что ждет ребенка.
— Когда вы успели?
— В больнице, когда еще?.. Мы же там не предохранялись… — краснея, поделилась она подробностями. — Придется теперь тоже регистрироваться… Зато в походы больше не пойду. Сплав на катамаранах теперь не для меня!
— Классно…
Мы с ней с полчасика полежали, а потом я сменила свадебное платье на джинсы и водолазку с глухим воротом-стойкой, маскировавшим ортопедический корсет на шее. Ближе к полуночи гости устали зажигать — напелись, наплясались и оставили нас в покое. Молодые окончательно разобрались по парам — парни пошли провожать девчонок. Оксанка, прощаясь, пискнула:
— Ритка, как тебе Макс? Просто супер, да?
— Пф-ф, тебе крупно повезло! — заверила я подругу.
…Наш рейс в Ларнаку утром. В семь часов начиналась регистрация. Никакой первой брачной ночи у нас с Рудницким, разумеется, не получилось. Покемарили немножко на диване, пока предки убирали посуду и собирали нам в дорогу один чемодан на двоих. Оглянуться не успели, как пора было завтракать.
— Я всегда хотела иметь дочку, да Аллах не посылал, — бережно приобняла меня Альфия Абдуловна. — Теперь ты, Риточка, стала моей доченькой!
— А я хотела иметь сына, — созналась мама, — но муж не желал второго ребенка.
— И мне нужен сын, — неожиданно заявил Стасик.
— Нет, лучше девочка, — заспорила я.
— Рожайте уж сразу двойню, всем угодите! — засмеялся Марк Анатольевич.
На том и попрощались. Мы со Стасом погрузились в такси, а две мамы и один отец помахали нам рукой.
…Я думала, что буду весь полет смотреть в иллюминатор — все-таки первый раз летела за границу. Но только села в кресло и пристегнулась ремнями, как заснула. И до самой посадки дрыхла, что называется, без задних ног. Даже не сразу поняла, где очутилась. Муж тряс меня за плечо, и салон трясся и вибрировал до тех пор, пока лайнер не остановился.
— Любимая, поздравляю с прибытием к месту проведения медового месяца!
— И тебя с тем же самым, — пожелала я, вслепую нашаривая его губы.
На трапе нас жарко, пламенно, как родных, обнял душистый ветер. Площадку летного поля окружали невысокие гряды гор, и воздух между ними висел совершенно неземной, ни на что не похожий. Предполагаю, в нем смешались ароматы пряных трав и морская свежесть. И точно помню, что небо было особенным — преувеличенно голубым и глубоким.
